Когда звучит слово «штрафбат», представляются люди, которые до начала Великой Отечественной войны были осуждены за различные преступления, а после выразили желание пойти на фронт. Судьба Владимира Ивановича Ермака была совершенно иной. Он не был преступником в общепринятом понимании этого слова, но все же убийство сослуживца по неосторожности было преступлением.
В 41-м году Володя окончил школу, а буквально накануне в мае был его семнадцатый день рождения. Жил он с семьей в Ленинграде, где его мама вышла второй раз замуж, и родила ему сестренку. Парнишка любил отчима, и очень горевал, когда тот погиб на фронте. Семья с трудом пережила блокаду, но, когда их смогли эвакуировать в Нижний Тагил, мама Володи и Ирины умерла. Ермак устроился работать на завод, чтобы прокормить сестру. А в начале лета 42-го ему пришла повестка о мобилизации. Владимира сразу же послали в артиллерийское училище, откуда он вышел в звании лейтенанта.
Его направили на фронт, проходивший под Ленинградом, и там случилось то, что резко изменило его жизнь. Он просто чистил оружие, не обратив внимание на то, что оно было заряжено. Неожиданно раздался выстрел, и его сослуживец упал замертво. Далее – трибунал, лишение звания, тюремный срок, и направление в штрафной батальон. Было это 15 июля 1943-го года, а через четыре дня после этого Володя Ермак погиб. Группе штрафников на Савинских высотах необходимо было разведать местоположение орудий врага, и захватить «языка». Поход был очень тяжелым. Подразделению удалось взять в плен двоих немцев, но при этом сорок человек получили различные ранения, 13 погибло.
Владимир бесстрашно пошел в атаку, намереваясь гранами уничтожить дзот, из которого шквальным огнем косили его товарищей. Однако все было бесполезно, и Ермак просто бросился на огневую точку, своим телом накрыв пулемет. Те, кому удалось выжить, обязаны были ему за то, что не погибли тогда. Командир штрафного батальона был так поражен подвигом своего бойца, что отослал его документы с просьбой наградить Ермака посмертно орденом Красного Знамени. Но буквально на следующий день решил, что этого будет недостаточно. Он еще раз написал командованию, что подвиг этого бойца заслуживает награждения званием Герой Советского Союза.