Существуют самые разные объяснения краха плановой экономики советского типа. Как глубокие и комплексные, так и поверхностные и не проработанные. Многие из них концентрируются на внутренних причинах.
См. 1:25:18.
Аналогичные объяснения приводят и для прочих социалистических стран Восточной Европы. Надо сказать, небезосновательно. Эти страны пытались решать те же самые проблемы в рамках плановой экономики. Например, в Германии, Чехословакии и Венгрии проводились собственные «косыгинские реформы». Также эти страны столкнулись с замедлением темпов экономического роста в 70-е годы. К тому же, когда Янош Корнаи писал о «мягких бюджетных ограничениях», то ориентировался на Венгрию и рассуждал о порочности всей плановой экономики. Наконец, социалистические режимы в Европе прекратили своё существование практически одновременно.
Объяснения краха советской экономики же внешними причинами чаще всего непроработанные и «бытовые». Мол, СССР слишком много тратил на поддержку социалистов и на глобальное противостояние с Западом в целом. Ну или что Советский Союз столкнулся с резким падением цен на нефть, в результате чего экономика не сдюжила.
На это есть ряд возражений: во-первых, Советский Союз не так уж и много тратил денег на поддержку просоветских режимов. Во-вторых, экономика СССР всегда была сверхмилитаризирована и готовилась к войне, что не мешало ей достигать огромных успехов в мирном развитии. Да и траты на ВПК были не настолько уж велики, если провести сравнительный анализ (впрочем, есть и альтернативные, куда более пессимистичные оценки). Наконец, страны Восточной Европы находились под надежным ядерным и военным «зонтиком» Союза, а потому проблема высоких трат на оборону для них почти не существовала, но ведь и там возникли серьезные экономические проблемы! То же самое и с нефтью. Замедление темпов роста в соцстранах началось на рубеже 60-70-х годов, как раз в эпоху роста нефтяных цен. Стало быть, падение нефтяных цен едва ли является серьезной причиной упадка социалистических стран.
Оригинальную версию внешних причин экономического упадка предложил известный экономист, историк, плейбой, и социолог Андре Гундер Франк. Будучи представителем мир-системного анализа, он предлагает взглянуть на процесс их кризиса с позиции мировых экономических трендов.
Он самый.
Мир-системный анализ: краткое введение
Если в двух словах, то мир-системный анализ испытал на себе влияние марксизма и теории зависимого развития. В его рамках международные отношения рассматриваются через призму экономической эксплуатации неразвитых стран развитыми. Раньше колониальные владения служили для метрополий ресурсной базой и рынком сбыта. Разумеется, сами колонии и полуколонии (вспоминая Империю Цин) мало что получали в результате неравноправных договоров с империалистами. Большинство стран, некогда подвергшихся колонизации, до сих пор остаются в нищете. Исключительные случаи (о которых я расскажу в другой статье) лишь подтверждают общее правило.
Даже после падения колониальных империй система эксплуатации видоизменилась, но никуда не ушла. Формально суверенные неразвитые государства все еще эксплуатируются развитыми. В рамках мир-системного анализа страны подразделяются на три категории:
- Ядро мир-системы — развитые в промышленном, технологическом, социальном и экономическом отношении страны. За счёт этого могут навязать своё мироустройство всем остальным, поскольку на них замыкается мировая экономика. Глобальная экономическая и военная мощь является одновременно причиной и следствием их могущества.
- Полупериферия мир-системы — Не настолько развитая, как ядро, но обладает немалым потенциалом для эксплуатации менее развитых стран и проведения самостоятельной политики. Именно полупериферии имеют большие шансы стать новым ядром. В конечном счете, либо пополняют клуб боссов качалки, либо, если их туда не пускают, залетают в клуб силой, вышибая предыдущих (казалось бы, причем тут современный Китай…). Ну или пополняют ряды периферии, в случае неудачи.
- Периферия мир-системы — Днище мировой иерархии, повальная нищета, политическая нестабильность, примитивная экономика. Является проходным двором всех вышеперечисленных категорий.
Несмотря на то, что в рамках данной схемы существует очевидная взаимозависимость, она неравнозначная. Менее развитые государства гораздо больше нуждаются в передовых технологиях и капитале, которые предоставляют страны развитые. Это единственная, призрачная надежда для развивающихся стран улучшить свою ситуацию. В этом и заключается вся прелесть их ловушки зависимости.
Положение осложняется тем, что между ними идет острая конкуренция за инвестиции развитых стран, в результате чего им приходится предлагать всё более выгодные для инвесторов условия, а значит, менее выгодные для самих себя. Другая проблема состоит в том, что цены на сырьевые товары снижаются быстрее, чем на промышленные, поскольку с ростом доходов спрос на промышленные товары растет значительно больше. Результат: торговля развивающихся стран с развитыми становится всё более невыгодной.
Неравномерность экономического развития приводит к тому, что развитые страны навязывают собственные условия торговли и ведения бизнеса странам развивающимся. В результате, несмотря на то что в развивающихся странах производится всё больше продукции, сами они с этого не имеют практически ничего. Подобную ситуацию можно проследить, если проанализировать распределение стоимости практически любого товара в рамках современной глобализации.
Различные представители теоретиков зависимого развития и, позднее, мир-системного анализа, давали противоречивые рекомендации неразвитым странам. Кто-то советовал «отключиться» от мировой экономики, дабы избежать эксплуатации извне и развивать экономику с опорой на собственные силы. Кто-то (глава 7) сетовал на то, что Советский Союз не вступил в последнюю битву с империалистами, дабы положить конец мировой эксплуатации. Кто-то вообще не советовал чего-то конкретного и занимался историческим анализом и прогнозами. Наконец, вышеупомянутый Рауль Пребиш, будучи сторонником теории зависимости, считал, что развивающиеся страны должны создать собственную обрабатывающую промышленность, дабы твёрдо встать на ноги и «занять своё место под солнцем». Так сказать, диверсифицировать экономику, как нынче модно говорить.
Так что же случилось с соцстранами?
В своей работе 1992 года Франк по горячим следам разбирает причины неудачи социалистических стран. При этом он решительно отвергает версии, которые объясняют их упадок ущербностью экономической системы и политического режима.
Из грязи в князи. Ну почти…
Восточная и Центральная Европа, а также Россия, были типичной полупериферией, а в худшем случае, и периферией на протяжении веков:
Разделение Европы на развитый “Запад” и менее развитый (или неразвитый) “Восток,” а так же на находящуюся между ними в географическом и экономическом отношении “Центральную Европу”, происходит, как минимум, с 16-го или 9-го века (Frank 1992 b,c). Е. Сюч (Szcs 1983:133) подметил, что “весьма резкая линия фактически разделила Европу на две части с точки зрения экономической и социальной структуры с 16-го века”. Примечательно, что разделительная линия проходила близко к реке Эльбе и “Железному Занавесу” на протяжении сорока лет после окончания Второй мировой войны, “Словно Сталин, Черчилль и Рузвельт тщательно изучили статус-кво эпохи Карла Великого в 1130-ю годовщину его смерти”.
Исторически сложилось так, что коммунисты преуспели именно в неразвитых странах, а потому на вооружение они взяли лозунг «догнать и перегнать» капиталистов. Развивающиеся страны видели социалистическую модель как инструмент, который позволит развить собственную экономику, создать конкурентоспособную промышленность и всё такое. И ведь соцстраны немалого достигли на этом поприще! Советский Союз ударными темпами строил заводы в 30-е годы, выиграл войну, а в послевоенные годы активно осваивал наиболее передовые отрасли промышленности вроде атомной энергетики. Маленькая ГДР становится девятой индустриальной державой мира. В соцстранах сокращается разрыв в экономике и уровне жизни по сравнению с Западом. Происходит урбанизация, демографический переход, растет технологический уровень. Всё как у людей!
Холодную войну можно рассматривать как противостояние различных по своему экономическому развитию военных и экономических блоков. Полупериферийный соцблок, на всех парах мчащийся к глобальному доминированию против капиталистического блока, который стремится сохранить своё господствующее положение.
В 70-е годы что-то пошло не так. Если раньше соцстраны догоняли развитые, то теперь их отставание либо не сокращалось, либо росло. В 80-е годы стало ясно, что социализм проиграл экономическую гонку, отставание только усилилось. Полупериферия не смогла выбиться в ядро и пришла в упадок, постепенно скатываясь до состояния периферии.
А ларчик просто открывался!
Как мы помним, единственный шанс развивающихся стран стать развитыми — это перенимать наиболее передовые технологии и внедрять их на своей почве, в попытке развить собственное производство. Этим занимался СССР во время индустриализации, и в послевоенное время. Это делали и его сателлиты, а также некоторые развивающиеся страны Азии и особенно Латинской Америки в рамках «импортозамещающей индустриализации».
Франк считает, что модели развития стран Восточной Европы и Латинской Америки были крайне схожи. Все они поднимали свою экономику за счёт западных кредитов. Особенно на грязные зеленые бумажки они подсели во время нефтяных кризисов 70-х годов. Эти кризисы снизили инвестиционный спрос внутри развитых стран и их капиталы устремились вовне: Латинскую Америку, Восточную Европу, Азию. Развивающиеся страны предполагали, что они смогут расплатиться за высокотехнологичный импорт продукцией своей обрабатывающей промышленности, которую как раз и поможет создать этот самый импорт. Плюс, рост цен на нефть также ударил и по ним, а потому издержки нефтяных кризисов предполагалось компенсировать внешними заимствованиями.
Стратегия «импортозамещающей индустриализации» в Латинской Америке провалилась. Экономист Роберт Аллен связывает это с малым объёмом рынка этих стран, из-за чего издержки производства продукции обрабатывающей промышленности оказались слишком высоки. Возможно, в странах Восточной Европы возникла та же проблема. Выбранная экономическая модель не позволяла в достаточной степени построить конкурентоспособную промышленность , но позволяла экономике в целом расти и развиваться. Зависимость от кредитов нарастала.
Наступили 80-е годы. В рамках неолиберальной экономической парадигмы западные страны решили бороться с инфляцией путём роста ставок центральных банков. Это привело к росту ставок банков коммерческих, сократив предложение кредита, количество денег в экономике и, как следствие, инфляцию. Разобравшись с экономическим кризисом у себя дома, западные страны буквально спровоцировали его в другой части света. Поскольку процентные ставки по кредитам выросли, странам-заёмщикам стало проблематично отдавать старые кредиты и брать новые.
В Латинской Америке долговой кризис часто решали военные хунты (например в Аргентине, Чили и Перу) в соответствии с предписаниями того, что позже назовут «Вашингтонским консенсусом». Он предполагал предоставление кредитов должникам за счёт либерализации их экономики и сокращения государственных расходов. Те же меры будут проводится и при демократических преемниках в 90-е годы. Хотя эти меры и помогли победить инфляцию уже в Латинской Америке, помимо этого подобные реформы ни к чему хорошему не привели.
Странам Восточной Европы тоже пришлось несладко. Чтобы рассчитаться с долгами, им пришлось экономить. В Румынии такая экономия привела к насильственной смене режима, а в Польше пришлось вводить военное положение и бороться с внутренней оппозицией. Иногда старые долги покрывались новыми по принципу «лучше я умру завтра, чем сегодня», как было в той же Польше. В конечном счете, социалистические страны безнадежно утратили прежние темпы экономического роста и впали в стагнацию, пока развитые страны продолжали двигаться вперёд. Это предопределило крах социалистических режимов в Восточной Европе.
А что же СССР?
Андре Гундер Франк не согласен с тем, что советская экономика была более обособлена от капиталистической, нежели экономика Восточной Европы. Советскому Союзу была необходима иностранная валюта для закупки важного для экономики импорта. Но валюту эту можно было приобрести во многом только за счёт экспорта нефти и газа.
Хотя СССР не столь зависел от импорта с Запада напрямую, он был зависим опосредованно, через страны Восточной Европы. Соцблок экспортировал важные для СССР товары, но с началом долгового кризиса всё меньше мог поддерживать экспорт в прежних объёмах. С падением цен на нефть и золото в середине 80-х ситуация для СССР стала ещё хуже.
Другим отягощающим фактором Франк называет эскалацию Холодной войны в 80-е годы, в результате чего СССР вынужден был увеличивать военные расходы. Поскольку крупные заёмщики оказались не в состоянии занимать ещё больше, роль заёмщика в последней инстанции стали играть сами американцы, поддерживая на плаву экономику всех западных стран. Если Соединенные Штаты компенсировали дефицит текущего счёта и государственного бюджета за счёт иностранных капиталов из Западной Европы, Латинской Америки и, частично, Восточной Европы, то Советский Союз не мог позволить себе компенсировать траты аналогичным образом. А что ещё остается делать, если даже твои союзники напрямую зависят от состояния экономики твоих противников? А что если ты и сам опосредованно зависишь от неё? Вот и приплыли.
Советский Союз пытался компенсировать растущий товарный дефицит (что является скрытой формой инфляции) через государственные расходы, которые лишь подстегивали инфляцию и не решили основной проблемы.
О росте инфляции в СССР 1970-80 годов говорит взлет цен на продукты в рыночном секторе.
В конечном счете, плановая экономика советского типа окончательно потеряла всякий динамизм. Практически одновременно соцстраны отказались от своей экономической модели в пользу резкого перехода к рынку в рамках «шоковой терапии». Разрушение устоявшихся экономических связей между социалистическими странами, переход на мировые цены, отмена монополии на внешнюю торговлю и других форм протекционизма привела к стремительной деградации их промышленности. Упало производство, закрылись многие заводы, выросла безработица, снизился уровень жизни. Рецессия 90-х годов на Западе только усугубила положение стран Восточной Европы:
В связи с этим “второй мир” становится “третьим”. Впрочем, здесь проявляется умышленная политика. Это особенно заметно на примере колонизации бывшей ГДР Западной Германией, которая напоминает саквояжников, прибывших в южные штаты после поражения этих штатов в американской гражданской войне. Запад систематически устраняет реальную и потенциальную конкуренцию с Востоком, принуждая даже экономически стабильные предприятия к финансовому банкротству и/или скупая их по искусственно заниженным стандартным ценам (Schneider 1990). Бесконечные миссии «экспертных консультаций» и политика МВФ, которые некогда подавляли экономику Юга и Востока в 80-ые годы, теперь ещё больше увеличили своё присутствие и только способствуют их банкротству.
Заключительные комментарии
Печальная история, не так ли? Советский Союз, который появился на обломках не самой развитой, разоренной войной страны под пафосные лозунги об освобождении человечества от эксплуатации потерпел фиаско. Что интересно, СССР прошел через все кризисы первой половины 20-го века и приложил руку к созданию нового миропорядка. Но относительно прочно встав на ноги, построив страну с приличной экономикой и уровнем жизни, он взял да и развалился. Не менее печальна участь Восточной Европы, которая, как и Советский Союз, не смогла обогнать капиталистические страны в рамках социалистической модели развития. А ведь у неё вполне были все основания.
Несмотря на то что объяснение Андре Гундер Франка действительно оригинальное и небезосновательное, оно требует дальнейшей проработки. В нынешнем виде оно выглядит как развернутый комментарий, но не как цельная концепция. Автор не сильно вдается в причины ограниченной эффективности восточноевропейской и латиноамериканской индустриализации, которая обозначилась ещё до долговых кризисов 80-х годов, сводя всё к нефтяным кризисам. Также не раскрыта тема наращивания американских расходов в 80-е годы и их роль для «спасения западной экономики».
С другой стороны, Франк обращает внимание на существовавшую экономическую зависимость социалистических стран от своих оппонентов, от которой они так и не успели избавиться в полной мере. Это лишний раз напоминает нам о том, что единственно верной и всеобщей для всех времен стратегии развития не существует. В конце концов, альтернативой для соцстран могло быть то самое «отключение» от мировой экономики. Но достигли бы они в этом случае хотя бы толики своего успеха, учитывая что немалые торговые связи имеет даже КНДР?
Не менее любопытен его проницательный прогноз. Холодная война только подошла к своему завершению, а Франк уже очертил тенденции к регионализации, новое экономическое соперничество между Европой и США, а также выход на мировую арену азиатских стран (правда, он полагал, что их возглавит Япония) в качестве конкурентов западного мира. Франк утверждал, что освобожденные рынки Восточной Европы и постсоветского пространства будут жизненно важны для развитых европейских стран в ходе рецессии 90-х годов и дальнейшего нарастания международной конкуренции, а потому рано или поздно западным европейцам придется занять их. Включение стран Восточной Европы в состав Евросоюза и наращивание сырьевого импорта из России подтверждает этот прогноз.
С другой стороны, автор предполагал, что Восточная Европа будет отброшена в своем экономическом развитии в той же степени, в какой и постсоветское пространство. С необычайным спокойствием (которое маскирует смирение) и меланхоличной иронией Франк отмечает, что Восточной Европе не впервой быть на обочине мировой экономики. Она займет своё привычное периферийное положение в отношении развитых европейских государств, как это традиционно было многие столетия до этого. Этот вывод оказался несостоятелен.
После обвала 1990-х экономика Восточной Европы восстановилась и приблизилась к уровню Запада в большей степени, чем в 1950-70 годы.
Если страны постсоветского пространства проиграли экономическую конкуренцию и опустились на позицию периферийных и/или полупериферийных государств, то страны Восточной Европы включились в состав ядра мир-системы, в большей или меньшей степени. Главными бенефициарами оказались Польша, Чехия, Словакия и Венгрия, в то время как прочие бывшие соцстраны так и не смогли существенно сократить разрыв с Западом. Следовательно, всё сложилось довольно неплохо. По крайней мере, для Восточной Европы.
Социалистические режимы проиграли, первый раунд остается за Западом. Следим за развитием китайско-американских противоречий, а также робкими попытками российской элиты проявить себя на международной арене. Второй раунд уже начался.
Источник: Andre Gunder Frank, «What Went Wrong in the "Socialist" East?». Авторский перевод можно найти по ссылке. Иллюстрации частично подобрал и изготовил Сергей Ларионов.