Чем дальше в лес, тем больше дров, как гласит прекрасная русская пословица. Последние дополнения в список лиц, подлежащих отсрочке от мобилизации, куда включены многодетные отцы и отцы детей-инвалидов, рождают в виртуальном (и, я так полагаю, в реальном) пространстве комментарии, о которых мне и хотелось бы поговорить сегодня.
«Вот, понарожали, у них куча детей, а чем мой ребенок хуже»; «инвалид инвалиду рознь, а отсрочку получили все», - раз такое прорывается в публичное пространство, то, по моему убеждению, исподволь, на семейных кухнях, это говорится чаще. Так что, если позволите, добавлю, как обычно, пару своих копеечек. Потому что публицист – он же сродни Шерлоку Холмсу, безапелляционно заявляющему: «А я люблю совать нос в чужие дела».
… Когда на фоне дичайшего провала в рождаемости нашей страны правительство начало предпринимать какие-то экстренные меры: вводить маткапитал, назначать какие-то дополнительные выплаты, а также агитировать народ за многодетность, то давайте вспомним реакцию прогрессивной общественности. Что говорили самые продвинутые? А говорили они по большей части примерно следующее: ну это же только маргиналы будут рожать за такие выплаты; и вообще, что нам с этих выплат! В семьях с достаточно высоким достатком и социальным статусом редко можно было встретить даже двоих детей, не то что больше. Многодетных маргинализировали как могли. Нищету плодить, женщина крест на карьере поставила – чего только не говорили про такие семьи. Говорили же? Говорили. И пока эти семьи воспитывали свой «выводок» (слово не мое, сама слышала от «светлоликих»), семьи, считавшие себя гораздо более перспективной частью населения, чем многодетные, благополучно жили и говорили: да ни за что, да никогда. А теперь вдруг оказалось, что у многодетных вот и такое есть – отсрочка от мобилизации. А почему? А потому что залог выхода из демографического пике в нашей стране – это только многодетные семьи. Нам уже недостаточно просто воспроизводить самих себя. Нам нужно много детей – иначе мы просто не сможем защищать свою территорию, нас не станет. И новым поколением нашей страны станет как раз костяк детей из многодетных семей. Просто потому, что их больше. Принцип большинства? Именно. Поэтому многодетные отцы (которые не бросили свои семьи, а живут в них и воспитывают детей) – у них свой фронт. И государство это прекрасно понимает. Во всяком случае, если кто и не понимал, то понять ему это помогли. И - кстати - некоторые многодетные отцы УЖЕ ушли на фронт добровольцами. Это так, к размышлению для остальных.
Теперь про детей-инвалидов. Поднимите, пожалуйста, руку те из читающих, кто хотя бы раз в жизни, хотя бы втайне ото всех, про себя, не сказал: «Слава Богу, что это не со моим ребенком», видя детей-инвалидов в своем ближнем или дальнем окружении. Думаю, что таких или нет, или очень мало. Тех, кто понимает, что всех нас это может коснуться в любой момент. По большей же части люди мысленно открещиваются изо всех сил от такой судьбы. Во всяком случае, сознательно никто такого пути не хочет. А тех родителей, кто берет под опеку детей с инвалидностью, часто подозревают или в мошенничестве, или в каких-то психических отклонениях. Потому что, в понимании большинства, по собственной воле это сделать невозможно. И тут вдруг – такой неожиданный «положительный» побочный эффект выскочил от детей-инвалидов, не правда ли? И всё, уже поднимаются возмущения: мол, а чем обычные дети хуже?
Да ничем обычные дети и семьи не хуже и не лучше не хуже детей-инвалидов и многодетных семей. Просто такие вот разговоры сами по себе говорят о многом. А более всего говорят о самих говорящих.
В моем понимании, те люди, кто пытается расковырять в чужой судьбе одни только плюсы (а вот этим - ТО, а тем - СЁ), при этом, образно говоря, кидая в лицо свои минусы всем остальным (то самое «вам не понять»), - это люди, которые, ей-Богу, катастрофически не понимают чего-то важного об этой жизни. О тех же детях-инвалидах я знаю не понаслышке. В моей семье есть ребенок с таким статусом. Что, кому-то из моих близких хотелось, чтобы это было так? Нет, конечно. Мы не выбирали этот путь. Но этот путь выбрал мою семью. И все те вопросы, которые у меня порой возникают по поводу такого вот пути, я уж точно не буду задавать другим людям. Они уж точно не виноваты в этой ситуации. И в моей семье ни у кого не хватает глупости бросать в лицо другим вот это вот «вам не понять». Выражение «каждый несет свой крест» - оно ведь работает для всех, вне зависимости от того, верит ли кто-то в него или нет, принимает ли кто-то этот жизненный закон или не принимает. Закон все равно универсален. Каждый все равно и получит свой крест, и пронесет его.
Может быть, кто-то по легкомыслию (а некоторые и вследствие скудоумия) считает, что воинский долг – это вопрос выбора (в отличие от той же инвалидности). Однако все дело в том, что это НЕ вопрос выбора. Это данность в любой стране. В любой. На других основах человеческое общество не умеет строить свои отношения. Сколько бы ни рассуждали пацифисты о «мире во всем мире», практика и история неумолимо доказывают обратное. Поэтому воинский долг – это данность. Это из серии «каждый несет свой крест». От креста невозможно отказаться, невозможно его не принять.
Есть же что-то вроде апокрифической легенды о том, что какой-то человек решил предъявить претензии Господу Богу: мол, какой-то у меня слишком тяжелый крест и можно ли выбрать другой, полегче. Господь Бог (что с ним бывает не так часто) благодушно сказал: выбирай. И привел его туда, где были эти кресты. И вот этот вот разборчивый бедолага начал примерять другие кресты. Ой, этот крест с занозами, не пойдет. Ай, тот крест с шипами, тоже не пойдет. А вон тот чугунный, я его вообще не могу поднять. И так далее, и тому подобное. Из всех крестов в итоге человеку подошел только один. Вот, я выбрал, - сказал этот человек. Так это и есть тот, который у тебя был, - ответил Бог…
Счастье состоит не в том, чтобы прожить жизнь без этого самого креста.
По неумолимой логике сюжета сюда должен прилететь вопрос: а в чем тогда состоит счастье? И что такое счастье?
Ответа на такие вопросы у меня нет по объективным причинам. Однако как журналист, изучающий языкознание всю свою взрослую жизнь, я могу предложить воспользоваться подсказкой языка. Ведь язык – это сумма всех жизненных премудростей, накопленных народом за годы, десятилетия, столетия, тысячелетия. Поэтому часто в языке можно найти подсказки, а как в той или иной культуре трактуется то или иное понятие.
Вот со счастьем то же самое. Давайте посмотрим, от какого слова произошло счастье. Что там в корне, в основе? Часть. Часть – корень слова счастье. Стало быть, наш язык говорит нам о том, что счастье – это когда у тебя есть какая-то часть того, что можно назвать земными благами. Не ВСЕ блага – а их часть. ВСЕГО никогда не бывает. Всегда что-то нехорошо, а что-то хорошо. И тут уж самому человеку впору выстроить приоритеты и определиться, какой частью этих благ он готов поступиться, а какую не готов отдать ни за что. Кстати, тут можно поразмышлять и о том, что однокоренным к счастью является и слово участь...
А еще часть – это когда ты являешься частью чего-то. Частью семьи. Частью общества. Частью народа. Частью страны. Частью истории. Не отдельным каким-то отвалившимся кусочком, а частью чего-то большего, чем ты сам.
Мне кажется, тут есть о чем поразмышлять.