Рядом с деревней Митино Тверской области есть старинный погост. Я нашла его случайно. Приехала в гости к друзьям в те края и просто бродила по окрестностям деревни. Сначала меня заинтересовала церквушка. Небольшая, уютная, ухожена как-то по-домашнему... Я зашла в потемневшую от времени деревянную калитку, огляделась… Сразу бросилась в глаза могила, на которой лежат свежие розы… У могилы – могучий клен, в его тени приютилась лавочка, усыпанная золотисто-багряными листьями. Можно отдохнуть, я устала от долгой ходьбы, день хоть и осенний уже, но теплый, как летом.
Что это? Табличка на могиле старинная, с дореволюционной орфографией, мхом поросла, мох счищают, но он все равно проступает, мешая разбирать надпись… Я платочком протерла старые буквы и от удивления отступила к лавочке: ах, вот кто здесь похоронен! Анна Петровна Керн! Женщина, которой Пушкин посвятил знаменитые строчки:
«Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явились ты!
Как божество, как вдохновенье,
Как гений чистой красоты…»
Лавочка, шорох падающих с клена листьев, старая могила, тишина деревенской окраины… Я долго сидела там и все пыталась ухватить «за хвост» какую-то ускользающую мысль. Из церквушки вышла старушка – такая же тихая, благообразная, по-домашнему уютная, как и все, что меня тут окружало.
– Скажите, кто принес такие роскошные розы? Была экскурсия? – спросила я у нее.
– Не знаю, деточка, – отозвалась старушка. – Экскурсий-то у нас не бывает, чай не Пушкин тут похоронен… Но розы лежат всегда! Кто и когда их приносит – уследить невозможно. Да и зачем? Пусть лежат! Аннушка наша это заслужила…
– Чем? Красотой своей?
– При чем тут красота? Молода ты еще, как я погляжу, главного в жизни не знаешь…
– Что вы считаете главным?
– А ты Пушкина почитай. И сама думай… Все вам скажи, да расскажи! Толку-то от чужих слов не бывает! Если что сама удумаешь – тут тебе и правда!
Собеседница ушла обратно в церквушку, а я осталась на лавочке. Золотой осенний день – «хрустальный», по выражению Пушкина, неожиданная встреча с тенью светской красавицы Аннет и с мудрой старушкой – все это заворожило меня настолько, что реальность как бы растворилась в этом хрустале, мысли и картинки стали рождаться не в голове, а где-то в вышине бледно голубого неба… И были они поначалу очень странными. Я как бы увидела не Пушкина, а Льва Толстого, вернее, Пьера Безухова. В тот период, когда у него «трещал череп» от философских размышлений. Если человек – это всего лишь крошечный пузырек в бесконечности времени и пространства, который появится и тут же лопнет, то его существование лишено смысла…
От возможного суицида Пьера спасла Наташа. И не какие-то ее особые слова, а она сама — целиком. Сам факт ее существования, все то, как она воспринимала этот мир. Для Пьера открытием стало ее спонтанное, интуитивное жизнелюбие, способность наслаждаться каждой вот сейчас данной минутой, впитывая ее в себя, как пчела нектар цветка. Без рефлексии, без философских поисков. Но этимНаташа как раз и являла смысл жизни! И тут мои мысли вернулись к Пушкину и Анне Керн. Наверняка Аннушка, как назвала светскую красавицу старушка, внутренне была сродни героине Льва Толстого.. Чем вернула реальному Александру, как через много лет Наташа Пьеру,вдохновенье «и жизнь, и слёзы, и любовь». Многим женщинам (и не воспетым в литературе) дано по-особому видеть мир.
Женщина не боится быть сентиментальной, не стесняется сочувствия и нежности ко всякой «ерунде и пустякам»: к котятам и бабочкам, цветам, былинкам-травинкам… За это природа одаривает любовью ответной, сполна раскрывая все самое тонкое, поэтичное, неуловимое, что составляет главную прелесть бытия… Наполненность поэзией жизни сквозит во всем, что она делает, в ее улыбке, жестах, в особой атмосфере, которая ее окружает… Если мужчина – художник, то, общаясь со своей музой, он словно потаенное окошко открывает и интуицией воспринимает все то, что она видела в яви… Она смотрит, он – видит. Она наполняется впечатлениями, он – вдохновением, которое помогает рождаться строчкам стихотворений, музыке, полотнам картин… и даже научным открытиям.
… «Я помню чудное мгновенье» написал Пушкин, но не будь Аннушка именно такой, какой она была, не узнали бы мы этих строк. Лежат на ее могиле розы. Лежат всегда. Как это хорошо! Значит, многим людям ведома тайна незримого сотворчества поэта и его музы…