В деревне люди судили Таню. Многие завидовали, другие презирали. Но молва плыла неудержимо, на чужой роток не накинешь платок…
Только Баба Нюра знала правду и, как могла, укорачивала языки. Да разве запретишь кому судачить, молва гудела без удержу, дошла и до соседних деревень, до окрестных сел. Везде говорили про «Таньку-красавицу, Вершининскую полюбовницу», а потом и с купцом Панкратьевым связь присочинили.
А что? Барин то Вершинин погулял да бросил, за границу уехал. Нешто новый хозяин имения не приголубит милаху?
Вы находитесь на канале Елены Твердынкиной и читаете авторский текст повести Милая Таня
Начало здесь
Как назло, и сам Панкратьев способствовал этим слухам. Везде рассказывал какой красоты необычайной девица живет в Супоневе. Люди друг дружке передавали «какие деньжищи он на Таньку тратит», а купец и не противился таким разговорам, только похохатывал.
А в приятелях у Панкратьева был Петр Евграфович Щукин. Частенько, обедая где -нибудь вместе, он слушал рассказы Панкратьева о красавице Тане и всегда подначивал того, мол на старости лет ухватился за девчонку. Седина в бороду, бес в ребро!
-Ежели б ты сам увидал ту красоту, заговорил бы по-другому,- отвечал Панкратьев приятелю,- с нею забудешь все на свете! И семью и торговлю! Любые деньги не пожалел бы за нее, да горда очень, неприступная. Не дается в руки! Я уж и через матерь её хотел зайти, подарки делал. Та кричит на дочь, чтоб была поласковее. Да куда там! Ни в какую!
-Ты смотри-ка! Монашка какая! А то что с барином шуры- муры разводила, это как?
-Да, с барином там другая история. Барин то вдовый был, видать, надеялась замуж возьмет.
-Вона что! Умна девка! Задешево не хочет себя отдать, больших перспективов желает,- заметил Щукин.
-Правда твоя! Я уже и ездить туда перестал, боюсь присушит девка совсем, умом тронусь!
-Надо бы и мне поглядеть на красавицу твою,- усмехнулся Щукин,- так ли уж она хороша, али байки ты мне сочиняешь, орлом хочешь казаться на старости лет.
-Погляди, погляди… Поезжай в Супонево рощу смотреть, которую я тебе давеча предлагал, заодно и девку увидишь.
И Петр Евграфович на следующий же день отправился смотреть рощу, но больше, конечно, его манил туда другой интерес.
Причину для знакомства с Таней он загадал простую. Зная, что мать ее держит коров и торгует молоком да сметаной, он заехал к ним на двор, будто бы купить молока.
День был жаркий и холодного молочка с ледника испить и вправду было бы неплохо. Плотное его тело взмокло от жары, волосы под картузом сбились влажными кольцами.
Петр Евграфович привязал к ограде коня, запряженного в коляску и зычным голосом кликнул хозяев.
На крыльцо тотчас выбежала босая девушка в голубом легком платье. Тяжелая светлая коса лежала на высокой груди. Мелкие частые пуговки ситцевого платья были застегнуты до самого верха, так что видно было только изящную шейку ослепительной, мраморной белизны. Это было непривычно. В летнюю пору все деревенские девки и бабы имели бронзовый цвет лица, сухие от солнца губы, да белесые брови.
У девушки губы были спелые, сочные, брови словно темный шелк. А в пронзительной синеве широко распахнутых глаз, казалось, можно было утонуть.
-Мне сказали, что у Марфы Филимоновны молока купить можно. Покличь-ка её, милая,- обратился Щукин к девушке, смекнув уже, что это и есть Таня. Девчонка и вправду была хороша!
-Маменька уехала в Саратов к тетке своей, нам пришло письмо, что она при смерти. Так что мы здесь пока только с бабой Нюрой, соседкой вдвоем проживаем.
Да Вы не волнуйтесь, проходите! Я подам Вам молока и всё, что требуется!
Легкой походкой Таня взбежала на крыльцо. Щукин глаз не мог отвести от её легкого стана, тонкой талии, изящных движений.
Царь-девица!- думал он, сидя в саду за небольшим столиком, подперев крупными мощными кулаками свою кудрявую голову.
Таня быстро принесла ему запотевший кувшин с молоком, большую глиняную кружку и целый каравай пышного белого домашнего хлеба.
Петр Евграфович не отрываясь следил, как она тонкими, но сильными руками наклонила кувшин и молоко полилось плотной белой рекой в кружку. Потом девушка отмахнула большим ножом от хлеба краюху, ловко прижимая каравай к своей груди.
-Кушайте!-ласково проговорила Таня,- не надо ли чего ещё?
-Спасибо, красавица, всего довольно! Присядь, коли есть время, со мной побеседуй!
Таня, не жеманясь, спокойно присела напротив. И стала отвечать на расспросы купца про деревню, про погоду и урожаи. Спросил Щукин и про барина Вершинина. Спросил как бы невзначай, желая понять, смутит ли этот вопрос девушку.
Но она отвечала просто, без всякого смущения, что имение раньше принадлежало Вершинину, а теперь он продал его купцу Панкратьеву, и больше здесь не появляется.
Через час уже Петр Евграфович катил в своей коляске в Москву, но Таня не выходила у него из головы. Он вспоминал каждую подробность краткой встречи и даже вслух приговаривал:
-Ах, хороша! Чудо что за девка!
С той поры он наладился ездить в Супонево каждую неделю. Вошел в доверие к Марфе Филимоновне, а к Тане хотел было сразу же «подкатить ферзем». Но девушка так сверкнула на него презрительным взглядом, что купец оторопел и даже слегка испугался.
Привычный к послушанию и, откровенно говоря, в какой- то мере, раболепству окружающих, властный и деспотичный, он даже испытал к Тане уважение, смешанное, пожалуй что, и со страхом.
Ему было непривычно видеть любой отказ и страшно потерять свою репутацию хозяина и властелина, редко кто мог дать ему отпор, да еще с гордо поднятой головой.
-Эх, глупая девка! Уж я бы не пожалел награды! Любой барин, любой дворянин не побрезговал бы потом взять ее за себя!
Но Таня так запала ему в душу, что забыть ее нельзя было и думать. Тогда Щукин решил действовать через мать, тем более, про ее алчность и беспринципность ему уже было хорошо известно.
Филимониха опять взялась за дочь. Но действовать решила осторожно, она помнила разговор с Вершининым и боялась, что теперь у дочери есть заступник.
-Вообще- то, по-хорошему, выдать бы девку замуж!- рассуждала практичная Филимониха,- больно уж хлопотно с ухажерами энтими. Танька фордыбачится, да как бы скандалу не вышло, вдруг барину известно станет, а он ведь хорошее приданое обещал.
Но где ж теперь жениха –то взять, когда вся округа звонит про «барскую полюбовницу». Если только свежий человек какой подвернется, издалека… А пока что и купца терять жалко, деньгами сорит направо и налево. Была бы Танька поумней, да посговорчивей, можно было хорошенько растрясти богатея московского, а людская молва на вороту не виснет. Посудачат люди, да забудут. Да и судачат- то из зависти!
И принялась Филимониха уламывать дочь. И просила, и доказывала, запирала в чулане. Бить, правда, не решалась.
Но так ничего и не добилась. Таня была непреклонна, купца избегала, матери пообещала сбежать из дома, ежели та не отстанет.
Щукин, не теряя надежды, ездил, возил подарки, перетратил кучу денег, а все без пользы.
И все ж таки в один момент опомнился, велел себе выбросить Таню из головы! Приказывать себе самому было очень тяжело! Гораздо сложнее, чем слугам и домашним. Но воля у него была железная, иначе чего бы он стоил, как купец? И, как отрезал! Прекратил все поездки и усилием воли сломил свою страсть!
Продолжение
