— Кирилл, а как ты договорился о том, что ночуешь в палате?
— Никак
— Ну ты с кем-то это согласовывал?
— Нет
— А почему тебя не выгоняют?
— Не знаю
— А если попросят уйти?
— Ну не просят же. Попросят, буду решать. Ты вот не о том думаешь, любовь, давай планируй – куда сначала поедем, когда тебя выпишут. В какую страну хочешь? Я в магазин, тебе купить «Цезарь»? Надо поправляться.
Вот такие примерно были у нас диалоги не раз и не два за тот месяц, что муж провёл со мной в больнице. Кирилл приехал просто навестить на выходные, а попал в замес: третья операция, которая прошла прям скажем не «вау», жена в полной растерянности, чего он никогда раньше не видел, ничего не понятно по перспективам, боль, боль, боль. Он остался, в чем был, и начал как-то разруливать на месте. Со всеми познакомился, установил контакт, убедился в профессионализме и готовности лечить меня. Ходил со мной на все утренние осмотры, водил в туалет и на УЗИ, читал историю болезни, задавал уточняющие вопросы, гуглил, созванивался, предлагал…
Он и на приеме у главного врача был. Там тоже интересно: к нему как бы нельзя без записи, а Кирилл так просто пошёл, его секретарь спрашивает: «А вы записывались?» Он отвечает: «Нет». И спокойно проходит внутрь. Вышел только через полчаса-час конструктивного разговора по поводу моего лечения и перспектив. Никто его не выгнал, не зашпынял.
Большую часть времени Кир проводил в больнице в моей палате: ухаживал за мной и работал на удаленке, когда она ещё не была мейнстримом. Понятное дело, что работать нормально не получалось, но он закрывал какие-то горящие моменты. Иногда он ходил по магазинам, питался в кафешках, кормил меня и других покупной едой. Несколько раз ездил к друзьям помыться и постираться, несколько раз ночевал в хостеле, чтобы элементарно выспаться, опять же помыться и собрать мысли в кучу.
У меня четкое ощущение, что он вообще там был любимчиком. Врачи, медсестры, пациентки - все были к нему расположены. Я уже писала, что пару раз сквозь сон слышала, как медсестра принесла капли, мази и инструктировала Кирилла - как и что мне делать в ближайшее время со всем этим. А потом: «Кирилл, ну чего ты тут на одном боку маешься, давай найдём тебе какую-нибудь раскладушку, вот тут хоть поставим. Ну смотри сам. Если передумаешь, заходи».
Мне сейчас приходится писать #многобукв , но на самом деле достаточно на него посмотреть, и сразу станет понятно. Правда. Вот если бы вы его в жизни увидели, то сразу бы такие: «Ааааааа, ну теперь все ясно». Такой вот у меня муж.
При этом Кир - это точно не пример эмпатии и сочувствия. «Ему жалко и ребёнка и котёнка» - вообще не про него. Брутален, патриархален, порой суров, но всегда справедлив. Очень принципиальный и совершенно негибкий в этих своих принципах. Я ещё до свадьбы сдалась (а, как видите, я не из тех, кто сдаётся) и перестала его уговаривать после каждого «Это окончательное решение», потому что это реально окончательное решение. Некоторые подруги из-за этого говорят: «Круто, конечно, но я бы так не смогла жить». И я их понимаю. Если бы мои железобетонные принципы не сходились с его железобетонным принципами, то ловить было бы нечего даже при всей моей гибкости. Но именно в этом я вижу секрет наших гармоничных отношений. Да, не любовь, не «взаимопонимание» и «одинаковые интересы». Мы часто не понимаем друг друга, потому что очень разные, и интересы у нас тоже разные, а вот принципы - один в один. И желания. А ведь так приятно исполнять желания любимого человека, когда они совпадают с твоими.
Но вернёмся в больницу. Ночью я очень плохо спала. Офтальмологи подтверждают, что вот эти глазные боли почему-то обостряются именно в период 3-4 утра. Становится нестерпимо больно, резко, хочется выстрелить в себя. Поэтому Кирилл брал меня за ручки и выводил в коридор, где мы могли посидеть, пошептаться, где можно было сжимать его руку и хлюпать носом, не боясь кого-то разбудить. Там я укладывала голову на его плечо, закрывала глаза, и ловила полное ощущение дома. На его плече я дома. В полной темноте, держась за руки, мы вместе ждали утра, встречали рассвет и врачей. А утром начиналась совсем другая жизнь: то посмотрят, то капнут что-то, то вколят, то физио, то УЗИ, то цитология, то операция #одиннадцатьштук - сплошное разнообразие.
Наверное, было бы душещипательно и мило выложить видео, где он, большой и сильный, идёт медленно спиной вперед и ведёт за ручки меня, плоскую и бледную, в повязках и синяках, мимо опущенных или жалеющих глаз бабулек, мимо больничных стен, мимо вновь прибывших и ожидающих выписки… в туалет. Но такого видео нет, и фото тоже, такой вот я недоблогер. Но, думаю, именно в этих наших «проходках» в туалет и кроется отгадка - почему никто не возражал против его нахождения. Всем все было понятно. Он тут нужен. И, может, равно как мне, так и им всем. Кирилл своим абсолютно уместным присутствием, своим отношением ко мне, всем своим видом дарил окружающим жизненно необходимое чувство защищённости и безопасности. Этот эпизод - как вера в самое лучшее, как мартовская капель, которая обязательно должна случиться после суровой зимы, когда казалось, что эти холода уже никогда не закончатся, и мы все тут в этих сугробах позамерзаем… А ведь нет, «кап-кап» потекло, и все равно март, и все равно солнце нет-нет, да и выглянет, и улыбка на сощуренном лице навстречу этому долгожданному желтому и тёплому. Лицо шелушится и авитаминозно-бледное, но на нем улыбка. А значит - надежда на весну.
Есть и альтернативное мнение (его же придерживается и сам Кирилл), которое звучит так:
«Он не герой! Обыкновенный муж. Как иначе он мог поступить?»
Никак.
Обыкновенный муж любит, защищает, обеспечивает семью и занимается ребёнком. Он же, но современный - относится к жене как к равному партнеру, даёт полную свободу и соглашается с феминистской повесткой. Во время ПМС жены дышит не слишком громко и не слишком тихо, при этом пополняет её карту, оставаясь мужественным и брутальным. Всего-то делов!
Случись что, среднестатистический муж должен бросить работу, ухаживать за женой в больнице, жить в одной палате с ней и бабульками, погружаться в лечебный процесс, общаться с хирургами, возить её на капельницы, давать сжимать свою руку, когда нестерпимо больно, бегать ночью к медсёстрам и просить «сделать хоть что-нибудь», отвлекать разговорами, придумать заповеди, следуя которым семья сможет вывезти все невзгоды, параллельно оплачивая лечение, ипотеку и съемную квартиру.
Так что у меня вполне себе обыкновенный современный муж. Ничего особенного.
Я вот знавала мужчину, который не смог вынести ветрянку своей жены. Ещё несколько - не вынесли лишний вес любимой. Самые уникальные не могут вынести даже мусор. Я уже молчу про тех самородков, которые уговаривают жён бросить работу, чтобы держать на поводке «экономического абьюза». А эти редкие жемчужины, которые по зову своего ч̶л̶е̶н̶а̶ сердца изменяют жёнам, пока те в положении или заняты грудничками.
Кирилл в больнице вёл себя обыкновенно. Выстроил с персоналом и ординаторской отношения, при которых его не гоняли, не просили мазок на энтеробиоз, но приглашали на важные беседы и доверяли.
Кирилл пережил со мной самые страшные дни и операции - с третьей по восьмую. В Москву уехал, когда был поставлен окончательный диагноз, а назначенное лечение начало действовать.
Именно такой муж для меня - норма.
И если вы встретите ещё хоть одного такого «обыкновенного» и холостого, то обязательно пишите их координаты в комментариях - есть у меня несколько подруг, разведённых после многих лет брака со своими «необыкновенными».
Они очень хотят вот этой #ПростоТы.
*про ночь после удаления глаза напишу отдельно, сюда уже не умещается.