Привет всем на канале Птица-муха!
Как уже известно многим моим читателям, дед Митрофан в деревне был непревзойдённым шутником, и на его розыгрыши велись и взрослые, и дети. Бабы деда Митрофана зачастую называли клоуном. Была ещё продавщица Зиночка – достойная наследница деда, но она действовала, в основном, в отместку. Не только за себя, но и за любого обиженного. А чтобы вот просто так – с ходу, только потому что скучно, нет, это не про неё.
Но никто и не подозревал, что есть ещё один клоун на селе. Этот клоун был незаметно взращён самим дедом Митрофаном. Наверное, впитал с молоком, которым дед его вскармливал (естественно, козьим), когда от него отказалась мамка.
Поняли уже, о ком речь? Ну, конечно же, это дедов хряк Борька! У этой скотинячки были не только мозги, не уступающие некоторым людским особям, но и очень хорошее чувство юмора. Иногда дед говорил, мол, слава Богу, что Борька разговаривать не умеет, а то было бы дело, животы бы надорвали.
История, которую я хочу рассказать, произошла в одну из снежных зим. Как я уже писала, Борька бегал за дедом, как собачонка, а кода вырос в полноценного хряка, то зрелище это было не для слабонервных.
Был обычный зимний день. Детвора была на новогодних каникулах, снега было много, морозы в те времена в наших местах зимой были приличными – минус пятнадцать, минус двадцать – норма, поэтому мы не пренебрегали зимними забавами. Катка у нас не было, зато какие были горки!
Самая лучшая горка по стечению обстоятельств была рядом с колхозным свинарником. Слева – протоптанная в снегу свинарками широкая тропа, идущая в гору, к свинарнику, а правее тропы – наша горка, почти отполированная задницами, картонками и всем, что скользит.
Деду Митрофану приспичило сходить в магазин за каким-то делом. Борька было дело намылился вслед за дедом, но тот что-то завредничал. Или, скорее, понимая, что на улице не март месяц, а Борька любит шляться по деревне, решил, что безопаснее его оставить дома. Борька ни в какую! Прёт вслед за дедом из калитки и всё тут. Деду Митрофану пришлось схитрить. Вернулся в кухню.
– Борька, Борька, подь сюды, чаво дам. – дед взял из тарелки солёный помидор и протянул его недоверчиво заглядывающему в дверной проём Борьке.
За солёный помидор Борька душу был готов продать, очень он их уважал, лучше солёного помидора для него было только два солёных помидора. Хряк доверчиво подошёл к деду, тот ему сунул в пасть столь любимый овощ, быстренько скрылся за дверью и задвинул засов. Из кухни послышалось возмущённое хрюканье.
– Абайдёшси! Неча по морозу шлятьси! Ищи свищи тибе апосля, делать мине больша нечава! – сказал дед хряку и пошёл восвояси, невзирая на Борькин истерический хрюк.
Туда-сюда, пока поговорил в магазине с Зиночкой, пока со всеми встречными-поперечными, прошло около часа. Вернувшись домой, дед возле кухни обтряхнул снег с валенок, вошёл и обмер от увиденной картины. На полу посреди кухни лежал Борька бездыханной стокилограммовой тушей. Глаза его были закрыты, а язык вывалился из пасти.
– Чаво? Энта чаво тако делаица? – испуганно затараторил дед, – Борька, ты чаво энта удумал, а?
Дед опрометью кинулся со двора. Сначала забежал к Михалычу, попросил, чтобы тот быстро к нему пришёл, мол, Борьке плохо. А сам побежал к моему дедушке за санками. Санки у деда были большими, самодельными. Дедушка их делал специально для хозяйственных нужд, то дрова натаскать, то воды, то ещё что-нибудь.
– Вася, Вася, караул, спасай мине. Тама Борька помираить. Нада санки тваи, связти яво в свинарник до Егорыча. Пущай посмотрить, чаво тако с им.
– Можить, чаво сажрал? – предположил дедушка, надевая валенки и тулуп.
– Да помядору дал яму салёну, а утром запареные картофельныя очистки, можа в них чаво? Ты уж мине подмагни яво до Егорыча на санках доволокти. Михалыч тожа сичас придёть. Втроём на горку втащим, а то один я ни управлюся.
Егорыч при свинарнике работал зоотехником, но и ветеринаром-самоучкой тоже был неплохим.
Борька всё также неподвижно лежал на полу, только его левая задняя нога слегка подрагивала.
– Живой ещё, – заключил дед Митрофан, поставил санки на половик, чтобы можно было их из кухни вытащить на улицу, и застелил их своей старой фуфайкой.
С большим трудом мужики погрузили хряка на санки и вытащили их на улицу. Дальше, по снегу, пошло гораздо легче, но только до горки.
– Митрофан, ты бы Борьке язык у пасть запихал бы, а то ещё простудица ка всяму прочаму, – посоветовал дедушка.
Дед Митрофан так и сделал. К его удивлению, пасть быстро закрылась, язык больше не вываливался, но деду некогда было над этим задумываться.
На горку оказалось затащить Борьку трудновато. Но мальчишки, катавшиеся на горке, дружно помогли дедам, поэтому путь был преодолён в два раза быстрее, нежели могло бы быть. У дверей свинарника деды остановились, мальчишки столпились рядом, ожидая развязки и беспокоясь за бедную животину.
Дед Митрофан скрылся за дверью в надежде найти Егорыча, но тут случилось то, что иначе, как песней, не назовёшь.
На глазах у изумлённой публики хряк с весёлым повизгиванием оживает, переворачивает санки, хватает зубами дедову фуфайку, расталкивая рылом пацанов, стоявших у него на пути, бежит прямиком к горке.
Визг пацанов, визг девчонок на горке, изумлённые матюки дедушки и Михалыча, сопровождающиеся весёлым хрюком Борьки – вот то, что услышали дед Митрофан и Егорыч, выйдя из свинарника.
– Чаво тако? – только и мог спросить дед Митрофан, глядя на пустые перевёрнутые санки.
– Да вон чаво! – показал пальцем на готовящегося прокатиться с горки Борьку, Михалыч. – Вылячилси твой хряк! Стоит вона над нами, дураками, ржёт, как конь.
А Борька, и вправду, будто ухрюкивался со смеху. Посмотрел искрящимися поросячьими глазками на своего друга, улёгся пузом на фуфайку и с визгом съехал вниз. Дед было кинулся за ним, но на краю остановился.
– Да едрить же тваю за ногу! Да тваю жа ж через карамыслу! – грозил дед вслед Борьке кулаком. – Вот я тибе научу, как обманавать! Бряхло! Мы значица с мужиками яво на санках в гору! Борав!
Хрю-хрю-хрю! – орал на деда Борька, пританцовывая в конце горки. – Хрю-хрю-хрю!
– Чаво ты сказал? Я тибе чичас вот поабзываюси! Такой бяссовеснай! Тольки приди мине да дому, все ухи поабдяру, дахрюкаишьси у мине!
– Хрю-ю-ю! – и Борька, чуть ли не показав деду язык, побежал в деревню, оставив фуфайку у подножия горки.
– Знаишь, Митрафан, а я ведь поначалу тибе западозрил. Думал ты нас с Михалычем разводишь в очередной раз. А тама гляжу, тащишь санки, упираишси, думаю, какой жа ента розыгрыш, ежели сам так карячишьси. А ента нас оказываица боров разыграл! – всплеснул руками мой дедушка. – Пряма от людёв стыдна! Айда, мужики до мине. Тама Клавдя рис с кролом готовить сабираласи. Надысь парочку забил. Ну тама ещё чаво-нибудь… С тебя, Митрофан, так сказать, за моральный ущерб!
Когда деды рассказали бабушке Клаве о своих приключениях, просмеявшись, она только и сказала: "На каждава кловуна свой кловун найдёца!"
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала здесь.
Все рассказы про деда Митрофана здесь.
Подписывайтесь на мой телеграм канал, там тоже весело.
