Даже у, пожалуй, самого любимого киноманами режиссера современности есть работы, кажущиеся спорными и — что еще удивительнее — недостаточно охваченные вниманием.
Вышедшая три года спустя после «Криминального чтива» лента не могла всех не разочаровать, слишком высокими были ожидания. Тарантино решил не повторяться, и, вместо очередного лихого постмодернистского пастиша выдал негромкую мелодраму о стареющих людях, пытающихся жить по законам криминального жанра и профукивающих шанс запрыгнуть на убегающий поезд последней большой любви. Здесь все будто бы по-настоящему: кажущиеся продуманными преступные планы срабатывают через раз, гангстеры-понторезы оказываются полудурками-социопатами, страстный секс с подружкой напарника оборачивается неловким трехминутным перепихоном, долгожданные признания — бормотанием на отвлеченные темы.
Если Элмор Леонард в романе-первоисточнике переселил героев «крутого детектива» 30-х в близкую ему эпоху и снял с них наносной блеск, то Тарантино сделал их живыми людьми, в целом не слишком приятными, но будто бы давними знакомыми. Кино оттого получилось странным, для многих скучноватым, но с годами обросшим тихим (по тарантиновским меркам) культом. Среди его ценителей, в частности, Пол Томас Андерсон, не раз называвший именно «Джеки Браун» любимым тарантиновским фильмом и одним из ключевых источников вдохновения в работе над «Врожденным пороком» — тоже не то чтобы переоцененной лентой.