Часть 1
Тетя Неля давно жила одна. Ее квартира в центре Ташкента с отличным качественным ремонтом была набита дорогими антикварными вещами, которые тщательно собирал всю жизнь ее покойный муж. Он был коллекционером-страстным любителем старины. Детей Бог семейной паре не дал. Старшая сестра пожилой женщины скоропостижно скончалась, а вслед за ней трагически погиб и ее сын, любимый и единственный племянник тети Нели.
Отплакав по рано ушедшему парню, тетя Неля долго присматривала себе опекуншу, боясь остаться совершенно беспомощной один на один с болезнью.
И, конечно, как и бывает в таких ситуациях — ошиблась.
Присматриваясь к соседке, она думала, что Нилюфар — хорошая и добрая женщина. Таковой она была по отношению к старушке, пока тетя Неля не решила написать завещание в ее пользу.
У пожилой женщины было единственное условие, После ее смерти Нилюфар должна все антикварные вещи отдать в музей, а остальное малоценное имущество раздать бедным старушкам, и только после этого спокойно поселиться в квартире почившей.
Завистливо глядя на картины в золоченых рамах и на ажурные фарфоровые статуэтки балерин, плавая в мечтах, что все это очень скоро достанется ей, ибо тетя Неля была серьезно больна, Нилюфар кивала головой и говорила:
— Конечно, не переживайте. Все сделаю, как вы скажете.
Но тетя Неля дотошно объясняла, почему она так поступает.
— У моего покойного мужа рука не поднялась при жизни это сделать. Столько лет он все это собирал по крупицам. И я тоже не смогла вынести эти вещи из дома. Для меня это память о нем. Но эту красоту должны видеть люди. Пусть после нашего ухода восторжествует справедливость. А тебе, Нилюфар, квартира достанется. Тоже немало. Правда? - возвращала она на землю размечтавшуюся Нилюфар.
— Да-да, — быстро отвечала женщина.
Тетя Неля недовольно поджимала губы, подсознательно понимая, что опекунша не захочет расставаться с таким богатством.
А Нилюфар продолжала мечтать: «С какой такой стати я должна отдавать эту роскошь! Нет! Нет! Моя рука также не поднимется как и у этой противной старухи!»
Постепенно Нилюфар, почувствовав привязанность и зависимость старушки от нее, стала грубой и неотзывчивой. Она могла несколько дней не заходить к тете Неле, только обещая по телефону, что да, конечно же, она обязательно зайдёт и принесет ей все, что она просит.
Старушке требовалось элементарное внимание и пара добрых слов. Сын Нилюфар заходил каждый вечер и приносил все необходимое. Но он делал это набегу, а одинокой женщине хотелось хоть немного поговорить. Она мечтала о том, чтобы ее послушали и, возможно, даже пожалели и посочувствовали. Но молодому человеку это было совершенно неинтересно и не нужно.
Нилюфар каждый день жаловалась мужу, как надоела ей эта противная старуха.
Муж отмахивался и снисходительно замечал, что Нилюфар сама подрядилась на это сомнительное предприятие.
—Твоя бабка еще нас переживет! — желчно изрекал он.
Тетя Неля несколько раз думала о том, чтобы переписать завещание. И даже предложила соседке Гуле быть ее новым опекуном. Но Гуля, с утра до ночи занятая на работе, вздохнула и сказала:
— Как Нилюфарка за тобой смотрит - любой дурак сможет. А я не хочу также. Бессовестная она. А по-другому мне некогда. Прости, Неля. Просто так зайду, накормлю, помогу. Без обязательств.
— Ну тогда найди мне кого-то поответственнее, чем Нилюфар, а главное повежливее и пообходительнее, - попросила тетя Неля.
Валентина пообещала, но не успела.
Тетя Неля умерла через несколько дней после того разговора, не доставив никаких хлопот Нилюфарке. Она похоронила ее тем же вечером и хвасталась перед соседками, что соблюла все мусульманские обычаи, предав земле покойную еще до захода солнца. Поминки не делала ни разу, хотя обещала тете Неле. Денег у почившей было предостаточно, чтобы отметить все даты в лучшем ресторане города.
И на следующий же день радостная наследница со своим мужем переехали в старушкину квартиру, оставив свою двушку сыну в полное его владение.
Но недолго Нилюфар наслаждалась богатством и хорошим ремонтом тети Нели.
Примерно через пару недель барской жизни в хорошо обставленной уютной квартире Нилюфар увидела страшный сон. Кто-то забивал гвозди в гроб, в котором она лежала. Нилюфар в ужасе думала: «Как же так? Почему гроб? Я же мусульманка! И вообще, я живая! Почему меня хоронят?» Хотелось кричать! Но голоса не было.
Очнувшись в холодном поту, она в реальности услышала настойчивый стук и громкие голоса.
Нилюфар растолкала мужа:
-Сабир, вставайте. К нам кто-то стучит. Подите и откройте.
Муж, недовольно бурча, поплелся в коридор, и почти тут же Нилюфар услышала его недовольный крик. Он мешал русские маты пополам с узбекскими ругательствами.
Нилюфар вскочила и, оказавшись в прихожей, и сама не побрезговала русским крепким всем известным словечком.
Накануне вечером служба доставки воды привезла супругам две полных двадцатилитровых колбы. И муж установил одну на привычное место. Помпа у супругов была электрическая. И вот она, уже издыхая последним скрипом, исчерпав весь заряд энергии, давным давно выплюнув на пол все двадцать литров воды, издавала последние звуки.
Нилюфар услышала крики соседки, стучавшей в дверь.
— Нилюфар, мать твою, ты меня топишь! Открывай.
Нилюфар быстро открыла дверь.
— Карима-опа, — начала было она.
Но Карима в наспех накинутом на ночнушку халатике не хотела слушать никаких оправданий.
Она без приглашения вбежала в кухню. Увидев пространство, полное воды и поняв откуда она, женщина злобно глянула на новых соседей:
-Вы что вчера напились от счастья? Это как такое возможно? Вы что оставили помпу включенной?
Муж Нилюфар в недоумении держал в руках устройство, качающее воду из пластикового бутыля.
— Ничего не понимаю. Мистика какая-то.
— Сабир, вы, наверное, вставали и пили воду, и не отжали кнопочку, — ласково предположила Нилюфар.
— Да не вставал я, — раздраженно ответил мужчина, — и я еще пока в своем уме. Как это можно не выключить помпу? Ты что со мной как с ребенком разговариваешь?
— Нилюфар, бери ж тряпку. Убирай этот океан. У меня потолки подвесные. А ты знаешь, сколько стоит мастера вызвать? — Карима-опа негодовала.
— Все сделаем, не волнуйтесь, —
Нилюфар, опомнившись от шока, схватила тряпку и стала быстро ею орудовать.
Когда вся вода была устранена, и супруги присели отдохнуть, Нилюфар тихо промолвила:
— Ничего не понимаю. Я тоже не вставала. И не пила воду. Как же так?
Супруги посмотрели друг на друга в замешательстве.
Прошло пару недель. Как-то в городе к вечеру поднялся сильный ветер. Это было нередким явлением в это время года, и потому все жители закрывали наглухо окна при малейших подозрениях на это, ибо если оставить окна открытыми, то приходилось отмывать от налета пыли и песка не только квартиру, но и содержимое всех шкафов.
В тот день первым домой пришел муж и обомлел, ступив на порог. Квартира была похожа на мини пустыню Сахару. Песок и пыль везде и всюду. Сабир кинулся в комнаты. Ну так и есть - Нилюфарка, уходя последней, оставила открытыми окна во всей квартире.
Муж тут же позвонил супруге и устроил ей разнос по полной программе.
Нилюфар слабо пыталась оправдываться, ибо точно помнила, что задраила все стеклопакеты. Но гнев мужа не дал ей и слова вымолвить.
— Быстро домой, — орал он. — Здесь наступить некуда. Все в песке: посуда тоже. Пиалушку чаю не выпить.
Нилюфар выскочила из автобуса и пересела в такси, и через пятнадцать минут женщина драила квартиру, заодно пытаясь успокоить мужа.
— Сначала помпа, теперь окна. Ну уж хоть теперь, Нилюфар, ты не ври мне!
Нилюфар, глотая горькие слезы, пыталась донести до мужа, что, уходя на работу, она проверила все — и утюг, и плойку, и окна, и газ. Все было закрыто и отключено.
— Плойку, утюг? — Взревел муж. — Ты что в следующий раз решила дом спалить? Уничтожить все нажитое? — орал Сабир, забывая, что они не имели никакого отношения ни к этой квартире, ни к этому добру. — За тобой все проверять надо! — крикнул он в сердцах и рухнул на огромный диван, затянутый в коричневый бархат.
Нилюфар с еще большим остервенением принялась драить подоконники, решив замолчать. Ибо спорить и пререкаться с мужем себе же дороже.
Долго еще, почти весь вечер, он ставил на вид своей жене ее безалаберность. А песок как назло был везде. Он даже каким-то образом проник в холодильник, испортив большинство продуктов.
Дней десять супруги жили относительно спокойно, хотя время от времени Сабир припоминал Нилюфар тот злополучный вечер, ибо теперь он вынужден был выходить на работу вместе с женой, желая проверить, выключены ли все электроприборы, вода и газ. А супруга была копушей. И потому Сабир нервничал. Отношения портились.
И вот как-то ночью Нилюфар снова услышала странный звук. Словно что-то не очень большое упало на пол и разбилось. Нилюфар прислушалась. Звук повторился.
А потом еще. Женщина разбудила мужа.
— Сабир, вы слышите, что-то падает в соседней комнате? И землетрясения вроде нет.
Муж прислушался. Но звука более не последовало. Сабир недовольно пробурчал:
— Ложись спать, ненормальная. Приснилось тебе, — сказал и почти сразу же захрапел.
Нилюфар тоже прикрыла глаза и задремала, но точно такой же звук повторился вновь. А потом еще. И снова.
Боясь опять потревожить мужа, Нилюфар, тихонько, вся трясясь от страха, вооружившись абажуром для самообороны, вышла в зал, быстро включила свет.
На полу рядом с комодом валялись осколки фигурок слоников, которых было ровно семь, и принадлежали они Нилюфар. Она принесла их из своей квартиры.
При этом фигурка пастушки осталась нетронутой. Она принадлежала тете Неле.
Трясущимися руками Нилюфар поставила абажур на комод и зажала себе рот, чтобы не закричать и не навлечь на себя гнев спящего мужа.
— Дура ты. Какая ж ты дура, — орал супруг утром, — Ты вчера пыль протирала?
— Да, — промямлила жена.
— Сама поди поставила фигурки на край. Вот они и упали.
Нилюфар очень хотела поспорить с мужем, но не стала этого делать. Она отчётливо помнила, что ее любимые слоники стояли близко к стене и никак не могли упасть без посторонней помощи.
Ледяной ужас сковал все тело Нилюфар. Она понимала, что в квартире кто-то есть. Женщину трясло мелкой дрожью, голову сдавило как железным обручем. С тех пор женщина не могла находиться в квартире одна, да и присутствие Сабира не очень-то ее успокаивало. Нилюфар стала бояться всего. Тревога постоянно присутствовала в ее душе, нарастая с каждым днем.
Татьяна Алимова
