Дионисий, он же Денис Леонидович Журавлёв, внебрачный отец местного авторитета, Димы Курёхина, заработавший это высокое звание в связи с тем, что сожительствовал с его матерью, был личностью очень инициативной и имел предпринимательскую жилку. Подтверждая своё родство с древним языческим божеством виноделия, заделался он бутлегером, состряпав из дворовых подростков артель. Дионисий где-то раздобыл канал поставки спирта Royal, и в старом семейном гараже деда Курёхиных организовал подпольный вино-водочный завод, на котором работали все, кому не лень. При чём подобный «бизнес», как ни странно, в те годы дикого капитализма, зачатков рыночной экономики и несовершенных законов был практически легальным.
Студент питерского политеха, а по совместительству сосед Курёхина, Генка Спичкин, служил штатным водителем алкопредприятия. Дионисий, заделавшись бизнесменом, сразу стал постоянно и беспробудно пить, а возить «товар» было кому-то надо. Геннадий, только получивший права, набирая практику вождения, рассекал на дионисовской "копейке" по точкам, где их загружали бочками со спиртом и поддельными этикетками. Задачей же дворовой малолетней братвы в гараже, было отмыть бутылки, которые они собирали по району, размешать спирт с водой из-под крана и наклеить наклейку. За каждое «изделие» Дионисий платил вольнонаёмным по таксе какую-то мелочь, но в то бедное время его предприятие, обеспечивающее рабочими местами и трудозанятостью целый двор, стало пользоваться огромное популярностью и через какое-то время к старому гаражу выстраивалась очередь желающих поработать, звеня собранной пушниной в авоськах.
Бизнес Дионисия, благодаря высокой рентабельности, всё возрастающей потребности общества девяностых в дешёвом бухле, рос и развивался, как на дрожжах. Второй задачей Генки, о которой он часто рассказывал, затаив дыхание, было разъезжать с бухим Дионисием по рынкам, коих в то время разрослось огромное количество на каждой остановке в Питере, и сдавать дешёвую водку с модными лейблами, типа «Rasputin», «Smirnoff» и «Absolut». Со временем цех освоил новые технологии и ассортимент - знаменитый, популярный у вульгарных девиц ликёр "Baileys" из того же спирта, только смешанный со сгущёнкой и яичным желтком. У них очень скоро появились постоянные клиенты в виде вороватых продавцов, которые, в тайне от хозяина ларька, торговали себе на карман. Ну а что, всем было хорошо, вроде даже и не помер никто. Бизнес рос, дошло до того, что вечером я наблюдал, как Генка завозил спирт и этикетки в гараж, а уже на следующий день утром, он же развозил по рынкам готовые ящики с новенькой, чистой как слеза, фирменной водкой. Дионисию везло, как утопленнику.
«Лжесын» Дионисия – Дима Курёхин, человек брутальной внешности и сурового нрава, естественно единолично и авторитарно, пользуясь страхом перед ним его названного «отца», уготовил для себя в этом бизнесе роль крыши и одновременно казначея. Все деньги приёмного отчима сливались ему, и он гордо ходил с «котлетой» бабла по двору и показательно пересчитывал их, напоказ всем. Дионисий же до времени не возражал, так как его потребности в бесплатной выпивке никто не ограничивал, правда в связи с безграничностью доступности водочных рек, стал пить горькую он без всякой остановки.
*****
Настоящие бандиты пока подпольный бизнес Диониса не обнаружили, данью не обложили, потому предприятие существовало вольготно, а деньги лились рекой. Бригада, от которой, кстати, тот самый Курёхин скрывался потом в Алма-Ате, взяла его на испытательный срок, несмотря на высокую конкуренцию человеческого капитала в тогдашних бандах, поразившись уровню его отмороженности и харизматичной фигуре, чтобы использовать как пушечное мясо. Но после своего недолгого, неудачного, а можно сказать и бездарного членства в ней в качестве «торпеды», из-за взрывного характера, языка без костей и официально подтверждённого диагноза из местного псих.диспансера, из бригады Курёхина выперли, а смерти он избежал только чудом.
Попал Димон в криминальный мир с лёгкой руки ещё одного дворового «авторитета», как он сам себя называл, своего соседа - Сашки Пьяного, который получил своё прозвище по говорящей фамилии – Пьянкин. Увы, фамилия эта сыграла в его жизни роковую роль и прозвище это обусловило всё его дальнейшее недолгое существование, так как он страшно и запойно бухал, всем своим поведением и внешним видом подтверждая, что как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. В редкие моменты, когда Пьяный был трезв, на путь истинный его наставляла мама, известная на районе торгашка, которую никто не знал, как зовут, поэтому называли просто «мать Пьяного». Женщина это была серьёзная, взрослая и в больших роговых очках, ну ни дать, ни взять учительница. Благодаря её связям, Пьяный знался с каким-то серьёзными людьми, занимался делами по золоту, вечно ходил весь в цепях и перстнях, как новогодняя ёлка и даже завёл себе иномарку, которую ему купила та же самая мать, чтобы «не бухал». Но машина всё время так и простояла во дворе, так слова «не бухать» и «Пьяный» были понятиями абсолютно несовместимыми.
Когда «мать Пьяного» умирала от какой-то неизвестной болезни, я стал часто встречать Пьянкина в церкви. Он подолгу молился, бросил пить совсем. Но это не помогло, мать, которая была единственным его якорем на этом свете, быстро отошла в мир иной, и после её смерти, Пьяный как ушёл в запой, так и очнулся только в гробу, отписав трёхкомнатную квартиру щедрым «собутыльникам» из гильдии чёрных риелторов.
*****
Так вот из той бригады, куда Димона пристроил его сердобольный приятель по подъезду – Пьяный, ему удалось сбежать чудом, выпрыгнув из багажника "девяносто девятой" на полном ходу, связанному, выбив, благодаря своей дури, крышку багажника головой. Несмотря на все черепно-мозговые повреждения и травмы, как потом выяснилось, отсутствующий мозг Курёхина был не задет. Как он, из заштатной бригадной торпеды, дорос до несостоявшегося трупа в багажнике, которого везли за город рыть самому себе могилу, история умалчивала. По всей видимости что-то отморозил по своему обыкновению. Повезло ему только в одном, что пока он отсиживался в горячей Алма-Ате и любезничал с казашками, всю его прошлую бригаду перестреляли на одной из стрелок, вместе с её бригадиром, а о нём все благополучно забыли. Это и позволило ему вернуться из изгнания и казахской эмиграции на Родину, в наш двор.
*****
Тем временем, бизнес Дионисия процветал. Водка и деньги лились рекой, ни бандиты, ни милиция долго предприятие не трогали. Курёхин приоделся, обзавёлся золотой печаткой, фирменной майкой "Adidas" и очками, как у Рэмбо, а весь двор круглые сутки, благодаря подпольному заработку, пил Кока-Колу и сосал чупа-чупсы. Ну рай на Земле. Испоганил всё дело, собственно, сам же Дионисий. Благодаря своей жадности, с пьяных глаз он стал косо посматривать на «сына», отбиравшего у него все дивиденды. Надо сказать, Курёхин был неплохим казначеем, взялся за ум, всё рассчитывал, делил прибыль, финансировал развитие, всё делал по уму. Дионисий же затаил в своём пропитом мозгу злобу, устроил скандал, и как-то раз забрал у пасынка весь навар за неделю. Тот не стал спорить, плюнул и отдал. Дионисий с пачкой банкнот, естественно сразу забухал своей же водкой, прямо тут же, у гаража-цеха, в той самой "копейке".
И, как водится, возмездие не заставило себя долго ждать. Он попался в невменяемом состоянии, проходившему совершенно случайно мимо патрулю ППС, перед которым устроил нелепое нетрезвое шоу. Перетрухав на ровном месте, при одном виде людей в форме и погонах, он пытался уехать, задавить их "копейкой", вместо чего врезался в ближайший фонарный столб, и в итоге был пленён, бит и лишён всего бабла. Через полчаса Дионисий уже плакал в отделении и сквозь слёзы рассекретил перед милицией весь свой преступный бизнес, хотя его никто об этом даже и не спрашивал. Предприятие прикрыли, по причине банкротства, а денег на его возрождение потом уже у неудавшегося винодела не было, хотя участковый, Вася Куролесов, настойчиво предлагал его возобновить и крышевать. Вот таков был печальный конец бутлегерского дела Дионисия. Как говорят – сколько верёвочка не вейся…