Мой должок в силе, но сегодня о другом))
Извините, что долго не писала - было мягко скажем немного не до того. Я помню про свой должок про раскулачивание. На 50% статьи написаны. Но жизнь вносит коррективы.
Сейчас время такое. В каждой семье присутствует напряжение - придёт повестка или нет. И у нас в семье тревожно. Парни наши молодцы, горжусь ими, настрой правильный.
А как это было в ту войну. Когда на фронт уходили мои деды. Папины воспоминания я уже печатала. Сегодня решила напечатать мамины.
Спасибо Володе, иначе бы еще 100 лет лежал архив без движения
Я их нашла благодаря летней поездке в Сибирь, и разговорам с Ириной и Володей об Усольцевых - Володин рассказ немного разнился с моими воспоминаниями. Порылась в нашем бездонном архиве - нашла))
Воспоминания мамы Пановой (Усольцевой) Тамары Тимофеевны датированы 12.11.2003г. Печатаю без редактирования.
У мамы текли по щекам слезы, глаз папы я не видела
“...Я была у папиного брата Усольцева Андрея Ефимовича. Мы с Валей (двоюродной сестрой) играли в куклы, как вдруг тётя Уля (Ульяна Егоровна - жена дядя Андрея) говорит: “Смотри, Тома, отец что-то бегом бежит домой, беги-ка и ты”.
Я посмотрела на убегающего домой папу и, одевшись, тоже побежала.
Когда я прибежала домой, увидела такую картину: папа сидит на сундуке, опустив голову почти до колен, а мама сидит на печи, кормит грудью Галю (малышке было всего 3 месяца от роду).
Они оба молчали. У мамы текли по щекам слезы, глаз папы я не видела. Эта немая сцена подсказала мне, что я не должна ничего спрашивать.
Пришли мои братья Ваня и Толя из школы, пришли мама старая (наша бабушка) и тятя старый (дедушка) по отцовской линии, узнав, что папу берут на фронт.
Тимофей, пора!
Женщины снова заплакали и стали готовить ужин. Молча поужинали. Все зашли в горницу и стали чего-то ждать. Маленькие сёстры Лида, Аля и Галя спали. Все сидели молча, только бабушка и мама молча плакали.
Вдруг послышался стук в окно. Родители бросились к окну, отдёрнули занавеску, чтобы посмотреть, кто стучит. За окном была чёрная ночь, и оттуда голос: “Тимофей, пора”.
Женщины заголосили, а я словно окаменела, не могла сойти со своего места, только смотрела на папу.
Папа надел ватную фуфайку, шапку и валенки и ушёл в эту темноту.
Вторые проводы
Через 2 месяца, после подготовки в лагерях к военным действиям, их повезли в вагонах-теплушках на Запад, на фронт. Поезд остановился на нашей станции на несколько минут.
Папа успел забежать домой, еще раз попрощаться с семьёй. Мама приготовила немного сухариков и отдала их папе.. Когда он забежал в дом, на нём были ватные штаны, фуфайка и шапка защитного болотного цвета. Папа мне показался тоже каким-то зелёным и очень худым.
Он опять всех поцеловал, оставив на столе брезентовую сумку с ремнём через плечо, со словами: “Это Томе, она скоро в школу пойдёт”.
Он убежал, а я стояла на скамейке между столом и окном, взглядом провожала папу до поезда, он успел запрыгнуть в вагон и поезд тронулся.
Всю эту картину я наблюдала как бы со стороны, я была каменная.
Он меня не поцеловал!
Когда услышала плачь мамы и мамы старой я очнулась и тут поняла, что папа, уходя, не поцеловал меня. Эта боль очень долго жила в моём детском сердечке. Мама догадалась об этом написать папе на фронт. Как будто не о чем больше было писать на фронт!
Папа в ответном письме написал, что когда вернется домой с фронта, первою много раз поцелует меня. И я ждала. Жила надеждой возврата папы домой. И он вернулся.
А письма папины мама не хранила, она, дождавшись очередного письма, предыдущее сбегала в печи. Говорила, что письма хранить нельзя - иначе не вернётся домой.
Дети, запомните эту примету!
П.Т.Т. 12.11.2003”
Пока печатала, хотелось комментировать, напечатала и не хочу. Добавлю только один штрих - дед Тимофей ушел на фронт осенью 1942 года добровольцем.
Володину версию как Тимофей решил стать добровольцем, напишу чуть позже.