Конгресс должен сигнализировать о своей готовности применить Закон о военных полномочиях, требуя при этом, чтобы администрация Байдена была посредником в установлении мира, пишет в The American Conservative Дуглас Макгрегор - полковник в отставке, старший научный сотрудник The American Conservative, бывший советник министра обороны в администрации Трампа, заслуженный ветеран боевых действий и автор пяти книг.
Как заметил проницательный автор Хантер С. Томпсон, «когда ситуация становится странной, странный становится профессионалом». Странным, бесспорно, является положение в Великобритании, где Лиз Трасс, возможно, пустой и бездарный премьер-министр, ушла в отставку - и на мгновение показалось, что ее почти заменил ее бездарный предшественник Борис Джонсон.
Странности, однако, не чужды и американской политике. Показателем того, насколько странным становится Вашингтон, является очевидный интерес к недавнему предположению генерала (в отставке) Дэвида Петреуса о том, что Вашингтон и его союзники могут захотеть вмешаться в продолжающийся конфликт между Москвой и Киевом.
По словам Петреуса, военная акция, за которую он выступает, будет не интервенцией НАТО, а «многонациональными силами, возглавляемыми США, а не силами НАТО». Другими словами, многонациональные силы под руководством США по иракской модели, состоящие из обычных наземных, воздушных и военно-морских сил.
Петреус не объясняет, зачем нужны военные действия США. Но об этом нетрудно догадаться. Целью интервенции является спасение украинских сил от поражения и, предположительно, принуждение Москвы к переговорам на условиях Вашингтона, какими бы они ни были.
По общему признанию, все это кажется странным, но предложение Петреуса не следует игнорировать. Не потому, что военный опыт Петреуса заслуживает внимания — это не так. Скорее, это заслуживает внимания, потому что Петреус никогда бы не дал такой рекомендации, если бы его не подтолкнули к этому влиятельные фигуры в Вашингтоне и на Уолл-Стрит. И, как говорит Джеффри Сакс американцам, элиты глобалистов и неоконсерваторов явно хотят прямой вооруженной конфронтации с Россией.
Для Петреуса это обычное дело. Он поднялся по служебной лестнице, соыетуясь со всеми, кто имел власть над ним, прежде чем что-либо делать. Получение разрешения на то, чтобы никто из представителей власти не был оскорблен (например, «коалиция желающих»), является ключом к продвижению по службе. Он хорошо работает в мирное время или во время войн против слабых, неспособных противников, которые не представляют реальной военной угрозы для западных сил. Но Украина — это не Ирак, и российская армия не похожа на иракскую или на «технике» — пикапах с автоматическими пушками.
Несмотря на эти моменты, предположение Петреуса подтверждает два важных вывода. Во-первых, опасное состояние Вооруженных Сил Украины. В отсутствие иностранных боевиков и польских солдат, сражающихся в украинской форме, Украине мало что осталось, чтобы противостоять российским зимним наступлениям. Серия украинских контратак за последние 60-90 дней стоила Украине десятков тысяч жизней, человеческого капитала в форме, который Киев не может заменить.
Во-вторых, это 11-й час. Российская кувалда, которая должна обрушиться на режим Зеленского в ноябре или декабре или когда земля замерзнет, сокрушит все, что осталось от украинских сил.
Другими словами, настоящий посыл Петреуса заключается в том, что единственный способ продлить жизнь режима Зеленского — это для Вашингтона и его коалиции желающих вмешаться напрямую, пока не стало слишком поздно. Обычные военные ястребы в Белом доме, Пентагоне, ЦРУ и на холме, вероятно, предполагают, что спокойный американский электорат купится на аргумент о том, что ввод американских войск на Украину без объявления войны может способствовать заключению с Москвой сделки по сохранению репутации.
Опасно и глупо так думать, и американцам следует отвергнуть это представление, но вполне разумно предположить, что это ошибочное мнение преобладает внутри кольцевой дороги. Джордж Ф. Кеннан, американский дипломат и историк, 30 лет назад настаивал на том, что «мы [американцы] склонны придавать чрезмерное значение военным факторам в ущерб политическим и, как следствие, чрезмерно милитаризируем наши ответы». Результатом, как утверждал Кеннан, является хроническая неспособность Вашингтона увязать развитие и использование американской военной мощи с достижимыми целями национальной стратегии.
В коридорах власти Вашингтона предположение о «вступлении» всегда предполагает определенные условия: подчиненный Конгресс, который будет игнорировать свою обязанность ссылаться на Закон о военных полномочиях, неограниченные финансовые ресурсы для военных действий и высшее военное руководство, готовое подчиниться любой глупой идее. ответственные политики выступают. Для Петреуса и его сверстников также высока вероятность того, что будет обещано какое-то материальное вознаграждение в виде будущих назначений или финансовой выгоды.
Вопросы о том, сколько потребуют наземные боевые операции в Восточной Европе и Украине с точки зрения живой силы США, материально-технической инфраструктуры, боеприпасов, медицинского обеспечения и эвакуации, отодвинуты на второй план. Например, в течение 11 месяцев после высадки в Нормандии, когда армия США теряла от 90 до 100 000 человек в месяц, дивизии, высадившиеся в Нормандии, пополняли свой боевой состав на 100–300 процентов.
Приверженность сухопутных войск США к битве в сочетании с рассредоточением военной мощи США в конце 5000-мильной линии жизни через Украину, площадь размером с Техас, неизбежно ослабит и рассеет боевую мощь атакующей армии. Наконец, критическое предположение Петреуса о том, что президент Путин хочет избежать более крупной войны, несомненно, верно, но это предположение не следует интерпретировать как означающее, что российский военный противник будет относиться к американским базам в Западной Европе или американским военным кораблям, пересекающим Атлантику, как к неприкосновенным. В эскалации доминирует Москва, а не Вашингтон.
Как отмечалось в начале, странности в политике — явление не новое. С другой стороны, замечания Петреуса сигнализируют о чем-то гораздо более тревожном, чем просто о странностях. Интеллектуальный и профессиональный уровень высших военных руководителей Америки прискорбен. В своем эпохальном труде «Август 1914 года» Александр Солженицын описал Александра Самсонова, русского генерала, который в начале войны был известен как ведущий стратег русской армии: «Правда заключалась в том, что его лоб был твердой костью, его ум двигался со скоростью улитки, и мысли, которые прошли через него, были бесполезны». Слова Солженицына были резкими, но не точными.
На Украине путь Вашингтона ясен. Конгресс должен выполнить свой долг и заявить о своей готовности применить Закон о военных полномочиях, а также потребовать, чтобы администрация Байдена выступила посредником в установлении мира, а не в расширении войны.
© Перевод с английского Александра Жабского.