Ник растеряно остался стоять у закрытой калитки. План его окутываясь пылью, оседал грудой колотых кирпичей. Успокоился Рекс. Комары заедали, и он отправил Наташу в машину, оставшись стоять у калитки.
Иногда, в окне мелькал силуэт. Окончательно стемнело, зажглись звезды. По бормотанию телевизора стало понятно, что начались вечерние новости.
Ник уже замерз, но что-то якорем держало его у этой калитки. Ощущение правильности решения. Да и признать поражение, когда все события дня сложились в какую-то нереальную головоломку с финалом у этого дома, было больно для собственного чувства важности.
Из машины вышла Наташа и встала рядом с ним. Он обнял ее, она положила голову ему на плечо.
Новости закончились. Ника накрывало осознание, что стоять тут дальше в принципе, смысла больше нет.
Внезапно, калитка распахнулась вновь.
– Так и будете тут стоять?
Ник неопределенно пожал плечами, хлопнув очередного комара.
Хозяйка тяжело вздохнула.
– Зачем? Почему я?
Ник опять пожал плечами.
– Так получилось.
– А если не пущу?
– В город вернемся.
Она постояла, осматривая цепкими глазами пару.
– Усталые вижу. Угробитесь еще. Утром поедете. Машину во двор загоняй, а то быстро колеса снимут и бензин сольют. Девочка, тебя как?
– Наташа.
– Наташа, иди в дом вся замерзла, простудишься еще. А мальчика как?
– Николай.
– Коля, как машину загонишь, воды принеси умыться в сени колодец справа. Ведро в сарае. Рекс свои.
– А пакеты куда?
– Пакеты?
– Ну гостинцы.
– Гостинцы даже. В сенях пока оставь. Что портится – в холодильник на кухне.
Сняв ботинки в сенях, Ник протопал на кухню, где уже колдовала хозяйка, разобрал пакеты, с трудом упихав скоропортящиеся продукты в тесный холодильник Юрюзань, погладил обтершуюся об ноги кошку за ушком и пошел к колодцу. Налил воды в умывальник в сенях, поискал глазами мыло. Пришла Наташа, уже с какой-то теплой хламидой на плечах, гордо неся вышитый рушник. Они торжественно вымыли руки хозяйственным мылом, умылись, Ник сходил вылил воду из таза под умывальником. Вопросительно кивнул на замеченную деревянную будку к которой шла вымощенная березовыми спилами дорожка. Наташа слегка смутилась и утвердительно кивнула. Сходили вместе, честно подождав друг друга. Снова вымыли руки.
И вот наконец они вошли в комнату. Стол, стулья, телевизор под вышитой салфеткой, вазы с сухостоем, ходики с кукушкой, ковер на стене и стеллажи с книгами.
Екатерина Семеновна расстилала белую скатерть с яркими сгибами и красной вышивкой на краях.
В углу – иконка со свечкой. Крестится не стал, а вот очагу кивнул, слышал, что нужно. Рядом на стене – целая россыпь фотографий. Детские, юношеские, взрослые. Сперва черно-белые, потом цветные, выцветшие, но сохранившие часть красок. На самом видном месте – молодой крепкий парень в кожаной куртке, опирающийся на дверь тонированной вишневой «девятки». Рядом – тот же парень, но уже в сером костюме рядом с молодой девушкой в белом свадебном платье с большущим животом.
В комнате было очень тепло, даже душно. Пахло старостью и временем.
– Наташ, пойдем, поможешь принести.
Ник остался один, осматриваясь. Пошатал за спинку стул, который приветственно скрипнул ему. Кошка снова обтерлась о ноги, мяфкнула и запрыгнула на палати. Громко тикали часы в звенящей тишине.
На столе тем временем появился чугунок, закрытый полотенцем, банка с малосольными огурцами, глубокая тарелка с помытыми помидорами, свежими огурцами, шмат розового сала на досочке, кувшин с чем-то, обычный магазинный хлеб, источенный до узкой полоски нож и истертые вилки. Наташа с довольным видом торжественно выставляла старые советские тарелки с елочками и граненые стаканы в алюминиевых подстаканниках.
Ник с Наташей молча ели, наворачивая разваристую молодую картошку с маслом, похрустывая удивительно вкусными огурчиками и припивая квасом. Екатерина Семеновна же просто сидела, напротив, подперев рукой подбородок и с еле заметной улыбкой смотрела на них, думая о чем-то своем.
– Вот так мы тут и оказались, – закончил рассказ Ник. Ехали, ехали и приехали. Как объяснить то, – Ник поводил глазами в поиске нужного слова, – потянуло что ли приехать. Внезапно стало нужно приехать.
Екатерина Семеновна кивнула.
Повисла пауза.
– А это ваш сын? – спросила Наташа, имея в виду фотографии на стене.
– Алешенька, – бабушка тяжело вздохнула.
– А он… – Наташа осеклась.
– В 98 ом. Бизнес завел, женился, говорили, двойня будет, – видно было, что ей было очень тяжело говорить, – сейчас бы по двадцать лет было бы.
– Как нам, – невпопад ляпнул Ник.
– Как вам, – тяжело проговорила женщина и встала из-за стола, – посуду оставьте я помою, – попытки Наташи возразить, она решительно прервала жестом руки.
– На печи то спали когда-нибудь?
Оба отрицательно покачали головой.
– Беда. Свалитесь еще. Ладно, в спальне поспите, я уж тут. И не возражайте. Наташа, пойдем со мной, белье дам постельное чистое постелишь.
Два очень старых портрета на стенах. Люди даже не прошлого, а позапрошлого века. Совсем другие лица. Большой страшный черный шкаф c бабайками. Трюмо с занавешенными тканью зеркалами. Большой деревянный вытертый лакированный сундук, швейная машинка с ножным приводом и старая металлическая сетчатая кровать с периной и горой подушек.
Николай естественно предложил спать на полу, на что получил фыр от Наташи. Спорить и не хотелось. Правда, на переодевание его все же выгнали из комнаты.
И вот они за руку стоят перед расстеленной кроватью. Он в белой майке и черных боксерах. Она в коротковатой ей белой сорочке.
– Ты с краю или у стены? – внезапно осипшим голосом прохрипел Ник.
– А тут серые волчки водятся? – Наташа хихикнула, не разделяя волнение парня.
– Наверняка, – все еще напряженно просипел Ник.
– Тогда у стены, -Наташа, мелькнув краем оголившегося белоснежного в темноте бедра, нырнула под одеяло.
Ник потоптался, сделал глубокий вдох и лег рядом, спиной к устраивающейся поудобнее девушке.
«А мы ж даже не целовались еще» – подумал он.
– Тоже об этом подумал?
– О чем? – Ник вздрогнул. Мозг ехидно предложил целую кучу вариантов расшифровки «об этом».
– Что мы с тобой даже еще не целовались.
– Да, – облегченно признался ник, – подумал.
– Хороший знак. Мама говорит, что истинные пары думают одинаково.
– А что там с поцелуями то? – смело выдохнул Ник.
– Спи давай, – она прижалась к нему сзади, обдав ухо дыханием, – будешь хорошо от волчков охранять – поцелую. И сразу же быстро поцеловала в щеку.
«Ага, заснешь теперь» – подумал Ник, поворочался, привыкая к теплому сопению за спиной и незнакомому ощущению чего-то очень родного. Сон пришел незаметно и был легок и светел.
Они спали, тесно прижавшись к друг другу под толстым лоскутным одеялом, такие молодые, светлые, красивые. Прекрасная пара. Екатерина Семеновна утерла слезы, тихонько прикрыла дверь и, по-старчески тяжело согнувшись пошаркала к себе.
– Петровна, слышала, к Семеновне то внуки приехали!
– А я думала Лешку то еще в девяностые убили со всей семьей бандиты.
– Видать, брехали что всех.
– Ну и слава Богу. Такие ребятки хорошие.
Ник смахнул с лица пот, воткнул топор в чурбачок, собрал последние наколотые полена и аккуратно сложил их в поленницу. Сколько ему стоило сил нагуглить через еле живой эдж, как правильно колоть дрова, одному только Джобсу известно. Но вроде все получилось и всего пара синяков. Квохтали куры в курятнике, крутился возле ног пес, нарываясь на ласку.
Они гостили у бабы Кати, как она попросила ее называть, уже два дня. Что-то изменилось не только в них за эту ночь, но и в хозяйке. Пропала настороженность, она стала улыбаться. Наташу звала Натой, а Ника – Колей. Сразу нашлись дела на весь день и немудреные развлечения на вечер. Допоздна они стучали костяшками по столу или шлепали засалеными картами в дурака.
Два звонка родителям. Все хорошо мы в гостях. Пока. И снова тихие размеренные летние дни.
На грядке с огурцами возились баба Катя и Наташа, одетая в очень деревенское на вид платье, естественно, коротковатое, и широкополую соломенную шляпу. Они о чем-то беседуют, смеются.
«Индивидуальный коучинг по грядингу» весело подумал Ник и вновь засмотрелся на Наташу. Прошедшая ночь сблизила и связала их окончательно и уже, похоже навсегда. «Спали вместе». Он усмехнулся, вспоминая старый анекдот, про «спали вместе – вы в президиуме, а я на восьмом ряду». Меньше суток и теперь он без нее не проживет и минуты. Без ее смеха, глаз, случайного касания рукой, пойманного взгляда. Сможет ли он теперь заснуть когда-нибудь, не ощущая ее рядом?
Ник вытащил ведро ледяной колодезной воды, умылся и сунул горячую голову прямо в ведро. Отфыркался и встряхнулся, брызги во все стороны с повисшей мини радугой. Наташа смотрит на него и счастливо жмурится.
Они сидят на берегу реки на лавочке. В темной воде проплывают мимо веточки, между ними снуют водомерки, огромные стрекозы стремительно носятся над самой водой, поклевывает рыба. Солнце висит над самым горизонтом, уже не слепя и лишь ласково гладя мягкими лучами. В воздухе привычно попискивают стрижи и ласточки. Перед вечерним концертом расквакиваются лягушки.
– А ты не боишься, что все останется здесь?
– Боюсь. Но что нам может помешать быть вместе навсегда? – он всмотрелся в ее глаза и долго смотрел в них – я люблю тебя. Он выдохнул это и сердце на миг остановилось, в ожидании. Мир замер.
Она молчала и внимательно смотрела на него. А он не дышал.
Потом видя, что глаза у нее смеются, а рот растягивается в улыбке, сказал:
– Если скажешь: «Я знаю», я тебя в реку скину.
И она засмеялась, звонко заливисто, схватила нахохлившегося Ника в охапку и жарко прильнула губами к его губам.
– Я тоже тебя люблю, – она снова его поцеловала, и он наконец ее обнял, сбросив всю тяжесть мгновения и в раз воспарив в летнее небо всем существом, – и тоже не отдам тебя никому и никогда. Ты же это хотел сказать?
Ник просто смотрел на нее, молодую, красивую, с лучащимися глазами. Потом порывисто вскочил, схватил ее на руки и закружил, а она только придушено пищала, чтобы он ее не уронил.
Баба Катя стояла в тени ивы и наблюдала за ними, с улыбкой. Все у них будет хорошо. У внучат. И пошла в дом, печь пирожки – скоро прибегут, голоднющие.
Мерно тикают ходики на стене. Телевизор под белой вышитой салфеткой. В углу – икона со свечкой. Рядом – целая россыпь фотографий – черно-белых и выцветших цветных. И одна, яркая, новая, в красивой рамке. На ней улыбающийся парень в костюме с вихром непослушных пшеничных волос и рядом светящаяся счастьем прекрасная девушка в белом свадебном платье. “Бабе Кате от внуков Коли и Наты”.
Автор: UrsusPrime
Источник: https://litbes.com/posle-znaka-nalevo/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ #литературная беседка #миниатюра @litbes