Когда меняется мировоззрение людей, изменяются и вещи вокруг них. Дома, картины, одежда, посуда, мебель, транспорт...Или журналистика. Часть представителей этой профессии не хило дрифтанули, сошли с трассы, но продолжили очумело гнать по бездорожью.
В 1960-х годах в американской журналистике появляется направление «новый журнализм». Его идеолог, Том Вулф, пользовался арсеналом художественной литературы, делая газетную статью похожей на роман. Целью «нового журнализма» было харкнуть в морду бездушной информационности и прокричать «УРА» субъективность, внутренне Я, психоделичность текста!
Последователей «нового журнализма» считали возмутителями спокойствия. Они перестали полагаться на точку зрения властей. Вот как о них отзывался современник Джек Ньюфилд:
«"новый журналист" не обращался к анонимным источникам или экспертам за комментарием. Он не обращался в какие-либо ведомства ради успокоения совести. Он не действовал "в национальных интересах", а описывал лишь то, что сам видит и слышит».
Публицисты поколения 60-х были решительны. Они в клочья разорвали навязанные им роли наблюдателей и статистов, и стали исследователями. Причем избыточно эмоциональными. Они откровенничали с читателями. Выворачивали себя наизнанку. Делились с ними мыслями и догадками, аргументами и доводами, сомнениями и надеждами. Вовлекали в поиск своей истины.
Амбиции этих авторов не умещались в пределах традиционных жанров. Экспериментируя, журналист и писатель Хантер Стоктон Томпсон создал нечто анархичное – гонзо-журналистику. Слово «гонзо» может происходить от испанского gonzagas – «я тебя одурачил», «нелепости». В американском сленге gonzo означает «сумасшедший, спятивший, чокнутый, рехнувшийся».
Впервые gonzo как термин использовал редактор журнала The Boston Globe. Он прочитал в Scanlan`s Monthly статью о ежегодных конных скачках («Дерби в Кентукки упадочно и порочно»), написанную Томпсоном.
«То, что ты делаешь — абсурдно, чудовищно, но до гениальности круто. Полное gonzo!» — откомментировал Кардозо, редактор журнала The Boston Globe.
Из значения слова понятно, что гонзо-журналистика эпатажна и не терпит правил. Автор, пишущий в этом стиле, субъективен. Он становится главным героем собственного творения, поэтому тексты выполнены от первого лица.
Журналист стремится к эпицентру событий, но не ради события. Происходящее лишь фон. Важно вывести человека на эмоции, а не поведать о происходящем.
У стиля гонзо нет регламентированных норм, а манера изложения полностью зависит от автора. Его отличают: использование цитат, черного юмора, преувеличений, сарказма, мата, слэнга; зачастую, в нем отсутствуют четкие сюжетные ограничения. Это поток сознания.
В формальном плане для гонзо подходят такие жанры, как репортаж, путевой очерк, статья, эссе, рецензия, интервью. Авторы миксовали их, вызывая дикий ужас у традиционалистов.
Том Вульф, основатель «нового журнализма», назвал стиль гонзо Хантера Томпсона «маниакальным, полным адреналина от первого лица, в котором доминируют собственные эмоции Томпсона».
Ниже отрывки из книги «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», как пример гонзо-журналистики.
Можно устроить нешуточный дрег-рейсинг на центральной улице: встать у большого светофора напротив отеля «Фламинго» и заорать: «Ну что, цыплята дрисливые! Задроты! Когда загорится зеленый, я выжму газ и всех до одного вас трусливых ушлепков уделаю нахер!»
Он глубоко затянулся и откинулся на сиденье, подставив лицо солнцу: «Музыку, блядь, погромче! У меня сердце как аллигатор!»
«Громче! Чётче! Басы! Побольше басов!» — он замолотил воздух голыми руками. «Да что за херня? Что мы как старушки?» Я выкрутил громкость радио и магнитофона на полную. «Подлый адвокатишка, — сказал я. — Подбирай выражения. Ты разговариваешь с доктором журналистики!». Он истерически хохотал. «Хули мы делаем в этой пустыне? Полиция! На помощь!»
Если вас заинтересовал этот очумевший стиль, советую посмотреть документальный фильм Алекса Гибни «Гонзо: Страх и ненависть Хантера С. Томпсона».