В ту деревню я вернулся через два года. Не знаю, что я ожидал там увидеть, но мне хотелось взглянуть на дом, где жила женщина с глазами цвета грозы.
Она стояла на пепелище. В неизменном белом сарафане, на котором не было ни единого пятна грязи или сажи. Почему-то я этому совершенно не удивился. Вылез из машины и пошел к ней, разбивая пыль из-под ног мелкими фонтанчиками.
– Светлана, – сказал я ей в спину.
И осекся, когда она обернулась ко мне. На меня взглянуло лицо двухсотлетней старухи.
– Я – мать, – произнесла она и опять уставилась на пепелище.
– Света была мне дочерью. Не внучкой, – проговорил за моей спиной глухой мужской голос.
Я резко обернулся и увидел постаревшего Тимьяна…
***
Это случилось двадцать лет назад. Тимьян возвращался домой. Он покидал негостеприимный, мрачный город, который перемолол в своих стенах и его сына, и молодую невестку. Забрал навечно, оставив Тимьяну тоску и одиночество.
Широкий тракт уходил за горизонт, а жаркое августовское солнце слепило глаза. Тимьян шел пешком. Так случилось, что подался он по молодости с сыном в город, чтобы заработать там денег и вылечить мальца от болезни лёгких, что передала тому в наследство мать. Да только город оказался жесток и безразличен. Сына Тимьян вырастил, здоровье, как мог, поправил, а вот заработать не получилось. И то сказать – кому нужен работник, у которого больной ребенок.
Однако ж как-то они в городе пятнадцать лет прожили, пока не женился сын. А потом болезнь вернулась. Словно медведь, проспавший все эти годы в берлоге, она вылезла наружу и убила всех, до кого смогла дотянуться. И сына, и его жену.
Больше Тимьяна в городе ничего не держало. Отплакав потерю, он развернулся и отправился пешком домой.
День уходил долго и нехотя, словно назойливый гость. Тимьян устроился под кустом у дороги. Постелил на пыльную землю видавшую виды кожаную куртку, натянул на самые брови кепку, спрятал ладони подмышками и закрыл глаза. Это была его последняя ночёвка в пути. Завтра к обеду он собирался быть уже дома и навестить старосту.
Разбудил его негромкий женский голос.
– Здравствуй, Паша, долго же ты ко мне шёл.
Тимьян поднялся на ноги одним рывком. В свете полной Луны увидел неясную женскую фигуру в длинном белом платье и густой фате.
В голове сразу всплыли рассказы деревенских кумушек о Белой, что встречаясь на дороге одиноким мужчинам, предвещала скорую смерть.
– Я не Паша, – ответил Тимьян, – отпусти меня, Белая. Я тебе зла не делал.
– Ну как же, – проговорила гостья, – как же не Паша? Можно подумать, я могла забыть твои глаза.
Белая протянула руку и коснулась лба Тимьяна. Здоровый сорокалетний мужчина от этого легкого прикосновения упал на колени. В глазах его потемнело, голову заполнил алый туман. Словно на кинопленке, которую прокручивал сумасшедший оператор, он увидел прошлое. В котором сероглазая красавица горько плакала над роскошным подвенечным платьем. А потом надела его, разорвав швы там, где выпирал наружу огромный живот, уже опустившийся в предродовом ожидании. Закрыла заплаканное лицо густой фатой и отправилась к озеру, чтобы забыть свою боль навсегда. Чтобы не родился тот, которого будут кликать ублюдком и безотцовщиной. Чтобы успокоиться и упокоиться навеки, оставив здесь, на Земле, все свои горести и страхи.
А потом Тимьян увидел, как вернулся из-за границы счастливый молодой барчук Павел Александрович и привез с собой закутанную в меха и шелка невесту.
И была свадьба, и родился ребенок. И была революция, разбросавшая судьбы людей. И голод, что унес с собой тысячи тысяч жизней. А за всем этим пристально наблюдала Белая, которая всё видела и ждала. Ждала и мстила. Болезнями и мором. Смертями и погостами. За всё мстила невенчанная невеста. За людскую злобу и своё унижение. За то, что ей самой пришлось убить того, кто когда-то не родился.
Пока после войны в деревню не прибыла на восстановление бригада комсомольцев со своим вожатым – веселым и красивым Антоном. Далеким правнуком Павла Александровича.
Белая тогда впервые испугалась. За сто с лишним лет, что она кормила чужими жизнями свою месть, ей стало страшно и одиноко. Захотелось убить потомка того, из-за которого ей сейчас не суждено упокоиться, но… рядом с Антоном оказалась Наташа. Беременная Тимьяном Наташа.
И Белая по-бабски пожалела её. Так, как умеют жалеть только русские женщины.
Она видела, как рос Тимьян, которого обходили стороной все болезни, ушибы и травмы. Как мужал мальчик с такими знакомыми ей глазами. Как он женился, как родился очередной правнук Павла. Как умерла та, которая стала Белой соперницей.
Она отпустила Тимьяна в город, зная, что он обязательно вернется. Ведь она сама поселила болезнь в его сыне Тимьян должен был вернуться к ней. Одинокий и свободный, прошедший через горе и смерти. Обновленный и готовый.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Тимьян, когда увидел всё, что ему показала мертвая.
– Ребенка от тебя, Паша, – прошептала, казалось, сама Смерть. – Своего я потеряла, пока тонула. Он родился уже в воде.
***
– Я дал ей, что она просила, – проговорил Тимьян, – в обмен на то, что она оставит деревню. Хватит уже смертей!
Я невольно потряс головой. Эта история разительно отличалась от множества других, в которых тонули обманутые невесты. Это была история любви и горя, как бы пафосно это ни звучало.
А Белая так и стояла лицом к пепелищу. В своем ослепительном подвенечном платье.
– Это я виновата, что умер Иван, – глухо произнесла она, – но я не хотела. Я хотела лишь поздравить дочь со свадьбой. И пришла. А он… он испугался.
Да уж. Не каждый выдержит новость о том, что тёща у него ходячий двухсотлетний труп. Видимо, парня это и подкосило.
– Сердце не выдержало, – пояснил Тимьян, – в этой деревне здоровых, кроме меня и Светланы, никого нет. Потому меня и колдуном считали.
А после свадьбы Тимьян вернулся к матери Светланы, согласно их уговора. За это Белая отступила от мести и оставила деревню в покое.
***
Вот такая со мной однажды случилась история. Я пробовал написать о ней книгу, но у меня ничего не получилось. Почему-то сразу путались мысли, едва я брался за печатную машинку. И я оставил эту затею.
Прошу только об одном: опубликуйте мои записи, чтобы те, кто хочет построить на месте этой деревни город, задумались. Ведь последние слова Тимьяна мне были:
– Пока я жив, то смогу удержать её от мести. Но вот что будет после, не знаю. Ведь Светлана наследников не оставила. Род Павла Александровича закончился.
Главный редактор районной газеты отер пот со лба. Эти записки они получили утром по почте. Написал их довольно известный писатель, скончавшийся неделю назад.
– Вот это да! – произнес редактор и набрал номер заместителя, – Максим, ты читал утреннюю почту?
– Читал, – ответил Максим, – и даже попытался кое-что выяснить. Действительно, на месте той деревни уже тридцать лет как пустырь. И только недавно там решили построить небольшой город. Кто-то из геологов что-то там обнаружил в земле. И кстати, там на самом деле огромное кладбище.
– Так что будем делать? Печатаем?
На другом конце трубки раздался смешок.
– Да ладно. Вить, ты чего? Нас все на смех поднимут. Как говорится, положим под сукно.
А за всем этим пристально наблюдала Белая. Она налилась жаждой мести за те десять лет, что прошли со смерти Тимьяна. Она ждала и копила ненависть. Смотрела, как бульдозеры раскапывали могилы, выворачивая наружу затаившиеся в них смерти. А Белая смотрела и ждала своего часа мести.
Автор: Крапива
Источник: https://litbes.com/belaya/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ #литературная беседка @litbes #любовь #мистика #смерть