Паноян вопросительно посмотрел на Князева. Старший следователь пересел на диван и сказал:
– Лерник, расскажи подробней про своего бывшего коллегу по фамилии Марченко.
(часть 1 - https://dzen.ru/a/YzBZsHB29TNgnv_X)
– Особо рассказывать нечего. – Повернулся к дивану старший лейтенант юстиции. – Я с ним недолго успел поработать. Роман ушёл из следствия через месяц после того, как меня перевели из отдела дознания. Знаю, что он долгое время был лучшим следователем района, и его даже метили в замы начальника отдела. Поэтому многие в РУВД удивились быстрому увольнению перспективного сотрудника. Слышал, что он вначале работал помощником нотариуса в той же конторе на Достоевской и стал исполнять его обязанности.
– Лерник, когда Марченко ушёл из следствия?
– Примерно год назад, Алексей Павлович. Я перевёлся в конце марта.
– Значит весной. И первый эпизод, кстати, в твоём районе появился в начале лета. Пока этот факт ни о чём не говорит, но…
Хозяин кабинета задумался, быстро вернулся к столу, сверил свои записи в блокноте с листками майора Жилина, поднял голову, хитро посмотрел на коллегу и спросил с улыбкой:
– Товарищ старший лейтенант юстиции, а вы верите в следовательскую интуицию?
– Товарищ советник юстиции, вы спрашиваете о некой таинственной способности мудрого следователя находить истину где-то в глубинах своего исключительного подсознания и затем быстро раскрывать преступления? Не верю!
– Поверь, Лерник, на слово – с годами следственной работы у тебя появится другое мнение. – Старший товарищ улыбнулся. – Надеюсь, ты согласен со мной, что следователь – это творческая профессия?
– Согласен. Иногда приходится быть актёром: хорошим следователем или плохим.
– Вот! А профессиональная интуиция имеет место в любом творческом процессе. И если у тебя есть актёрский опыт, то обязательно в твоей следовательской голове должны появиться и творческие решения поставленных задач.
– Алексей Павлович, при всём уважении к вам, я больше верю в объективные доказательства и результаты экспертиз.
– В нашем деле без этого никуда не денешься, – вздохнул Князев. – Ясный пень, что наша интуиция не имеет никакого процессуального значения. Лерник, я считаю, что следовательская интуиция состоит из наблюдательности, сообразительности и профессионального опыта. Вот, например, из выявленных нами сегодня совпадений я уже сделал вывод, что с нотариальной конторой на Достоевской что-то не так. И если я сейчас в рамках уголовного дела пошлю тебя допросить твоего знакомого – считай, загублю дело на корню в самом начале. Тут другой подход нужен. Творческий.
– Какой?
– Пока не знаю, гражданин начальник, – задумался хозяин кабинета.
Милицейский следователь пересел на мягкий диван и принялся рассматривать японский аудиомагнитофон.
Советник юстиции принял волевое решение:
– Ладно, Лерник. Подождём наших оперов с результатом и будем думать дальше. А сейчас буквально в двух словах дай характеристику бывшему коллеге Марченко.
Следователь Паноян развернулся на диване к окну, посмотрел в лицо старшему группы и быстро сказал:
– Умный, грамотный, лидер по натуре и всегда сам по себе.
– Всегда сам по себе – это как?
– За четыре года работы в отделе – ни друзей, ни врагов. Никогда не пропускал наши следовательские посиделки. Посидит с полчаса, рюмку выпьет, пару слов скажет и домой. Вроде бы всегда с коллективом, но, точно, не свой.
– Примерно так я и думал.
Алексей Павлович встал из-за стола и прошёлся по кабинету: три шага туда, три обратно. Затем присел на диван и сказал:
– Лерник, думаю, сам понимаешь, что о наших делах в отделе распространяться не надо. Мало ли, у этого Ромы кто остался из приятелей. Скажешь – ищем потеряшек, бестолковая работа, одни запросы. Городской прокуратуре больше не хрен делать. И всё в том же духе. С твоим руководством я отдельно поговорю. Всё понял?
– Так точно, – ответил Паноян.
– Лерник, а ты родом из Армении будешь? – вдруг спросил старший группы.
– Город Спитак, – вздохнул армянин и добавил: – Я в восемьдесят восьмом в армии служил, в Чехословакии. У нас дом был небольшой на окраине. Все выжили, только отец инвалидом остался, ногу придавило. А так, из родни многие погибли.
– Да уж, Лерник. Пережил твой народ страшное землетрясение в тот день. Мне Вася Жилин такое рассказывал. Кстати, а ты знаешь, что он там три месяца находился в ленинградской команде сотрудников милиции?
– Не знал, – удивился милицейский следователь.
– Вася теперь по-вашему даже ругаться умеет.
– Алексей Павлович, а у меня армянский коньяк есть. Настоящий! Может быть, посидим все вместе, поговорим? И о деле подумаем.
– Лерник, это обязательно. Но, позже. Вначале поработаем немного. И у меня для тебя есть задание. Почти творческое. Присаживайся к столу.
Старший лейтенант вернулся обратно на стул и изобразил полное внимание. В карих глазах молодого человека загорелся азарт сыщика.
Следователь прокуратуры развернул свой блокнот и сказал:
– По всем эпизодам, всего их семь, нет ни одного объяснения или протокола допроса вторых хозяев квартир. Тех, кто затем перепродавал добросовестным покупателям. И таких собственников получилось всего три человека. Двое продали по две квартиры каждый, и один сбыл три объекта недвижимости. Все прибыли из Ленинградской области и убыли, якобы, обратно. Лерник, надо их установить и найти. Может быть, на них ещё какие квартиры успели со временем оформить?
– Алексей Павлович, из семи сделок три квартиры были проданы через одно агентство недвижимости. Может быть, к ним завтра заглянуть?
– Даже не знаю. Думаю, пока не надо. Подождём, как и с нотариальной конторой. Я подготовил запросы в местные ЖЭКи, заберёшь у секретаря. Хотя, ответы для нас особо ничего не дадут, разве что покажут наш объём работы для руководства. Любят они про запросы спрашивать, – руководитель следственной бригады усмехнулся и продолжил: – Лерник, допроси подробней соседей по парадной и по лестничной площадке. Вдруг кто-то и чего вспомнит про этих недобросовестных продавцов. Может быть, потом придётся личность устанавливать и опознание проводить. Всё понял, товарищ старший лейтенант юстиции?
– Так точно, товарищ советник юстиции, – улыбнулся Панаян и встал со стула. – Загрузили вы меня, Алексей Павлович. Семь квартир, однако.
– Я же говорю – работа творческая, – Князев привстал и с улыбкой протянул руку младшему сотруднику. Старший лейтенант крепко пожал ладонь, водрузил на свою курчавую голову фуражку-аэродром и покинул помещение.
Хозяин кабинета подошёл к магнитофону, перевернул кассету, включил и прилёг на свой любимый диван. Глядя в потолок, начал анализировать новое дело: «Что мы имеем в итоге: семь квартир в центре города проданы по рыночной стоимости, и все первые владельцы, приватизировавшие эти квартиры в своё время, пропали без следа. Заявления по всем пропащим были, дела не возбуждались, пока одна из родственников не дошла со своей жалобой до Генеральной прокуратуры. И тут колесо правосудия со скрипом, но завертелось. Формально ни в одном эпизоде на сегодняшний день нет состава преступления. Владельцы продавали квартиры сами и покидали город добровольно. В материалах проверки нет ни одной доверенности на продажу жилья. И, наверняка, от всех бывших собственников имеются расписки о получении денег. Тот, кто это организовал, практически учёл все наши следственные действия. Бывший следователь Марченко? Не факт... Может быть, просто консультировал за долю малую и оформлял нотариальные документы. Вполне возможно. И это его работа…Раскрытие по старым методам не получится. Нужен творческий подход. Как у артистов…»
Алексей Павлович дождался щелчка автоматического отключения магнитофона, вернулся к столу и набрал номер отдела уголовного розыска Адмиралтейского района. Майора Жилина на месте не оказалось, попросил коллег перезвонить в городскую прокуратуру.
Минут через двадцать раздался звонок:
– Господин советник юстиции, уже успели соскучиться по своим оперативным работягам?
– Товарищ майор, покой нам только снится. А скука – это есть отсутствие смысла.
– Сильно сказал. Сам придумал?
– Где-то читал. Василий, меняем план. Завтра в Бокситогорск едешь один. Твоего стажёра светить не будем.
– Алексей, получается, что я в твоей бригаде самый молодой и шустрый? Обижаешь, начальник.
– Тебя обидишь. Так надо, Вася. Для дела. Есть у меня одна идея, с тобой переговорим по приезду. Сколько времени Кантемиров успел поработать в милиции?
– Полгода дознавателем в Сестрорецке. До этого три года пожары тушил старшим пожарным ВПЧ (военизированная пожарная часть) в посёлке Медвежий Стан. Это рядом с метро «Девяткино», бывшей «Комсомольской».
– Хорошо. Пусть завтра подойдёт ровно в двенадцать к скамейкам около гостиницы «Советской».
– Конспирация и ещё раз конспирация?
– Да, Василий Петрович. Всё серьёзно. В отделе скажи, что я загрузил стажёра по другим эпизодам. Вася, аккуратней там в Бокситогорске. Чужой город... Ствол возьми.
– Меня умиляет ваша прокурорская забота, товарищ старший следователь. Но, чёрт возьми, всё же приятно. Покорнейше благодарю, господин советник юстиции.
– Вася, не ёрничай. Ты мне нужен живым и здоровым. Семье тоже.
– До завтра, Леша. Как буду выезжать обратно, дам знать.
Алексей Павлович положил трубку и задумался: «Если я завтра запущу своё колесо правосудия, то обратной дороги уже не будет… Как бы человека не подставить…" (продолжение следует)
P.S. Ещё раз напомню о том, что все события, связанные с засекреченным лейтенантом милиции, подробно описаны с самого начала в четырёх книгах в электронном формате из серии «Жизнь за жильё». Находим книги по названию или по автору – Роман Тагиров: https://www.cibum.ru/book/my
