Случилось то, чего я больше всего боялась: Баязид со своей армией вторгся в Конью, где наместником был в это время Селим. Брат пошел на брата войной. Я обещала матушке заботиться о братьях и помочь одному из них взойти на трон. Мне всегда больше нравился Баязид по сравнению с Селимом, но по сути, кто бы из них не занял трон, мне все равно. Такой любви, как к Мехмеду оба брата во мне не вызывали. Да и матушке, в конце концов, тоже стало безразлично кто, лишь бы ее сын. А они оба ее сыновья. Будь, что будет. Рустема нет, повлиять на ситуацию я не могу, он бы может и смог.
Повелитель послал в помощь Селиму своих воинов. Баязид с сыновьями проиграли битву и направились к шаху Персии за помощью. Вот этого уже отец не смог простить сыну: пойти за помощью к врагу? А шах всегда был врагом Османов. Это – предательство. Я его понимаю. Отец велел выкупить своего сына и внуков у шаха и казнить их в Казвине. Тела привезти в Анатолию для захоронения, там и похоронили брата и его старших сыновей в городе Сивас. Только младшего Мехмеда похоронили в Бурсе. Резко, но, я считаю, правильно. Нельзя предавать отца и родину. А он ведь уже не первый раз это делает. Когда поймали Лжемустафу, то тот под пытками сдал сообщников и Баязида. Сказал, что именно он нашел этого неудачника и давал деньги на бунт. Тогда матушка в ногах у Повелителя долго вымаливала прощения для сына. Всех мятежников казнили, кроме Баязида, только санджак ему сменили. Не понял он, не усвоил тот урок.
Приняв такое решение и получив соответствующую фетву, Повелитель отгородился ото всех дел и не выходил из своих покоев долгое время. Несмотря ни на что, он любит всех своих детей и внуков. Он вынужден был так поступить для блага империи, но это сделал Повелитель, а не отец. Как же ему тяжело! Он, как Повелитель не может держать траур по бунтовщику-сыну, но он же отец! Только я захожу к нему в покои. Застаю его либо за чтением Корана, либо за перечитыванием стихов Шахи, под этим именем Баязид писал стихи. Я вижу, как ему тяжело. Он даже свою любимицу не пускает к себе, малышку дочь давно не видел. Будем надеяться, что время поможет ему унять эту боль.
Мне особо некогда страдать. На мне все дела гарема, Старый дворец, вакфы матушки и Рустема и множество поместий, мастерских, фабрик и много еще чего. Гарем Баязида и его дочерей привезли в Старый дворец. У меня прибавилось забот. Надо племянниц замуж выдать срочно. Дай Аллах им счастья! Пусть хоть они будут счастливы насколько это возможно.
Душа отца погрузилась во мрак, и он никак ее не хочет возвращать. Даже не знаю, что делать, и помочь мне некому. Надо что-то придумать.
Семиз Али паша не очень справляется с делами, казна плохо наполняется. Мне приходится ссужать деньги на нужды империи. Хорошо, что муж оставил мне богатое наследство, но так долго продолжаться не может.
Печаль отца длится уже несколько лет, больше, чем по матушке. А может по всем сразу? По ней, по Мехмеду, Мустафе и Баязиду, может он и Абдаллу вспомнил и других детей. Мне кажется, что он потерял смысл жизни. Жена умерла, одни дети умерли, а живые - предали.
В июне 1565 года скончался Семиз Али-паша. На освободившуюся должность полномочного представителя султана был назначен имевший огромное доверие Повелителя Соколлу Мехмед-паша, который к этому времени уже был женат на моей племяннице, дочери Селима и занимал должность второго визиря. Именно он помог мне убедить Повелителя пойти в поход на Венгрию. В казну нужны поступления. Я дала достаточно денег на подготовку этого похода, так как в казне на это денег не достаточно было.
Командование османскими войсками было передано Мехмеду-паше. Состояние отца не позволяло самому лично идти в поход, но он решил иначе. Так как он был не в состоянии лично управлять лошадью, то его вывезли из Стамбула в крытой конной повозке. Наша армия достигла венгерской крепости Сигетвар. Большой султанский шатёр был поставлен на холме Симильхоф. Повелитель находился в своей палатке во время всей осады, где получал отчёты лично от своего визиря. Повелитель скончался от сердечного приступа до того, как наши воины достигли победы: на следующий день после смерти падишаха наши войска предприняли заключительную попытку штурма и Сигетвар всё-таки пал, но отец уже этого не видел.
Боясь переворота в стане янычар, Соколлу скрыл смерть Повелителя, казнив всех свидетелей. Он послал гонца в Конью к Селиму. Лишь спустя 48 дней, на четвёртой остановке по дороге в Белград, во время традиционного чтения Корана, когда Селим прибыл в Белград, было официально объявлено о смерти Повелителя. В Белграде Соколлу Мехмед-паша встретился с новым Султаном (и своим тестем) Селимом.
Я в это время, получив печальную весть, занялась подготовкой к погребению отца. Его похоронили в мечети Сулеймание, рядом с матушкой, но в другой тюрбе. Теперь они вместе там, на небесах. Их души соединились, чтобы больше не расставаться.
Помимо этого, у меня было много дел: надо было вывезти весь гарем отца в Старый дворец, приготовить покои к приему новых обитателей – гарема Селима, поменять все в покоях отца для брата.
При вступлении Селима на трон, в казне не нашлось денег на выплату вознаграждения янычарам, и я дала их из личных средств. Нурбану даже и не подумала о том, что будут нужны деньги. Да и не было их у нее. Она же их тратит быстрее, чем собирались налоги в санджаке. Все пытается пустить пыль в глаза кому – то. А янычары могут взбунтоваться. Зачем нам бунт? И так Селима особо не любят, благодаря сплетням, которые распускает, скорее всего, Махидевран. И что ей надо от нас?
Селим взошел на престол, а меня оставил на правах Валиде – султан управлять гаремом. Нурбану, конечно, это очень опечалило, но она даже не жена, а наложница. А наложниц у брата очень много, любит он женщин. А уж детей и не знаю сколько, со счета сбилась.
Спустя два года после установления моего брата султаната Селима, великий визирь Соколлу Мехмед в Эдирне заключил мир с новым эрцгерцогом Австрии и Священной Римской империи Максимилианом II. Австрийцы были вынуждены выплатить нам дань в размере 30 000 дукатов. Вот казна и пополнилась без войны.
Будем надеяться, что и дальше все будет хорошо.
