Карьера графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, генерал-фельдмаршала, началась весьма плачевно. В 14 лет он был определен на службу в дипломатическую миссию в Берлине, где пустился во все тяжкие. Спустя год он был отчислен от посольства с формулировкой «за мотовство, леность и забиячество». Румянцева определили в Рыцарскую академию в Петербурге. Так поначалу назывался Кадетский корпус, который был известен строгой дисциплиной.
После учебы Румянцев отличился во время русско-шведской войны 1741-1743 годов, быстро получил чин полковника. Но вне службы по-прежнему вел развеселую и разудалую жизнь, чем очень огорчал своего родителя и даже императрицу Елизавету Петровну. Впрочем, надо сказать, что после смерти отца Румянцев остепенился. Видимо, повзрослел.
Первой большой победы он добился в Семилетнюю войну, когда в 1757 году его корпус решил исход сражения с прусской армией при Гросс-Егерсдорфе. А битва при Кунерсдорфе в августе 1759 года выдвинула Румянцева в число лучших командиров русской армии. Его дивизия располагалась в центре русских позиций и стала одним из главных объектов атаки прусских войск. Однако, солдаты Румянцева, несмотря на сильный артиллерийский обстрел и натиск тяжелой кавалерии Зейдлица, отбили многочисленные атаки и сами перешли в штыковую контратаку, которую возглавил лично Румянцев. Этот удар стал окончательным поражением Фридриха II, его армия стала отступать, а потом и вовсе обратилась в повальное бегство. Из всего войска прусский король после боя сумел собрать только три тысячи деморализованных солдат. Общие потери его армии составили почти 26 тысяч из 48-ми. Потери русских и австрийцев – 16 с половиной тысяч из 59-ти...
К Фридриху II привели одного из пойманных дезертиров. Король спросил: "Почему ты меня покинул?"
Тот ответил: "Да потому, государь, что, по-моему, дела ваши плохи, так что я решил покинуть вас".
На что король вздохнул: "Подожди до завтра, и если дела мои не поправятся, то мы дезертируем вместе"...
Фридриху пришлось оголить путь на Берлин, чем и решили воспользоваться русские войска и цесарцы: в октябре 1760 года они совершили рейд на прусскую столицу.
После Кунерсдорфского сражения Фридрих II говорил своим генералам: «Остерегайтесь, сколь возможно, этой собаки – Румянцева, прочие для нас не опасны».
А в 1761 году генерал Румянцев взял неприступную, как считалось, крепость Кольберг. После этого казалось, что окончательное поражение Пруссии неизбежно. Фридрих уже намеревался передать трон племяннику и отравиться. Но смерть императрицы Елизаветы Петровны в декабре 1761 года смешала все карты. На смену ей пришел Петр III, с детства бывший почитателем военных и прочих талантов Фридриха II. Он предложил прусскому королю военный союз против его врагов, а в качестве первой совместной акции – войну против Дании. Похоже, Петр забыл, что он – всероссийский император. Но зато он помнил, что он сын Гольштейн-Готторпского герцога. И цель у этой войны была ничтожной для огромной империи: вернуть Гольштейну Шлезвиг, завоеванный Данией. Во главе русской армии император намеревался поставить Румянцева. Кстати, недовольство этой войной в русском обществе и в гвардии и стало одним из главных поводов для свержения Петра III...
В 1764 году императрица Екатерина II назначила Румянцева генерал-губернатором Малороссии. Он провел перепись населения. При нем малороссийские крестьяне впервые начали выращивать картофель.
А взлет полководческого гения Румянцева пришелся на русско-турецкую войну 1768-1774 годов. Он наголову разбил османов в сражениях при Рябой Могиле, Лȧрге и Кагўле. Причем, в Кагульском сражении 17-ти тысячам солдат Румянцева противостояли 150 тысяч турок. Однако победа Румянцева была полной и безоговорочной. По подсчетам, в сражении при Кагуле турки потеряли никак не меньше 20 000 человек, почти всю артиллерию и обоз, русские потери едва превысили 900 человек.
Специалисты отмечают, Румянцев умело и талантливо управлял войсками. Он первым отказался от европейской рутинной кордонной системы – использовал каре в сочетании с рассыпным строем, одним из первых стал активно вводить в ходе сражения тактические резервы.
Эти новшества получат развитие у Суворова, а позднее у Наполеона. И главное, что отличает и Суворова, и Румянцева и того же Наполеона от прочих многочисленных военачальников: они знали и ценили своих солдат. Суворов позднее восхищался: «Румянцев знал не только число своего войска, но и имена солдат. Чрез десять лет после Кагульского сражения узнал он в городе Орле сторожа, служившего на той славной битве рядовым; остановил его, назвал по имени и поцеловал»...
Успехи Румянцева вызывали восхищение современников. Екатерина II в письме к Вольтеру писала: «Граф Румянцев мне доносит, что, подобно древним римлянам, моя армия не спрашивает: сколько неприятелей, но только — где они?».
В 1774 году был заключен Кючук-Кайнарджийского мирный договор. Он включал следующие пункты: Россия получала право держать военный флот в Черном море; российские корабли получили возможность свободно проходить через черноморские проливы; Османская империя обязалась выплатить русским контрибуцию; Россия могла пользоваться теми же торговыми привилегиями, которые были предоставлены османами Великобритании и Франции; Россия получила право открыть дипломатическое представительство на территории Османской империи.
Крым стал независимым от Порты.
После заключения мира с турками Екатерина II предложила полководцу «въехать в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота», но он отказался. И тем не менее, полководца пышно встречали в Первопрестольной: с колоколами, парадами, иллюминациями, торжественными обедами.
Слава о Кагульской победе гремела и по всей Европе. Когда в 1776 году граф Румянцев сопровождал цесаревича Павла Петровича во время визита в Берлин, по приказу короля Фридриха II все генералы и офицеры его штаба явились к Румянцеву со шляпами в руках «с почтением и поздравлением». В честь русского полководца в Потсдаме были проведены маневры, изображавшие Кагульское сражение. Руководил ими сам король. По окончании маневров Фридрих II собственноручно возложил на Румянцева орден Черного орла. А ведь помнится, когда-то, во время Семилетней войны, он честил нашего полководца всякими нехорошими словами...
Конечно, не все было так безоблачно в жизни графа Румянцева, как может показаться на первый взгляд. Например, у него были достаточно сложные взаимоотношения с князем Потемкиным, хотя они и отдавали друг другу должное. Это долгая история, причем каждый из них был по-своему прав. А значит, и оба по-своему виноваты.
На войне Румянцев был непритязателен, довольствовался малым, вел жизнь простого солдата. Лишь в качестве генерал-губернатора Малороссии он вынужденно окружал себя подобающими должности пышностью и великолепием.
Императрица Екатерина II, посетив Киев во время своего знаменитого путешествия в Крым, осталась недовольна видом запущенных зданий и плохо вымощенных улиц. Она сделала замечание Румянцеву. Тот, не задумываясь, ответил:
– Мое дело брать города, а не строить их, а еще менее – их украшать.
Императрица, немного подумав, согласилась: «Вы правы. Продолжайте брать города, а мое дело будет их строить»…
