Весть разнеслась по всей честной округе,
Что царь Кощей таскает, на досуге,
Монарших дочерей себе в гарем.
А, после, под покровом темной ночи,
Творит он с ними в спальне, что захочет.
Сперва решили: сплетни. А меж тем,
Исчезла дочь турецкого султана,
Затем полячка – панночка у пана,
Француженка – графиня де Вольер.
Цела принцесса Дании осталась
Спешил Кощей и перепутал малость,
Пропал Сергюль – гламурный модельер.
И на Руси злодей попал в немилость
Царевна Василиса провалилась
Сквозь землю словно, ну, не дать не взять.
Указ царь издает под грифом «Спешно!»:
«Найти! Вернуть! Кто справится успешно,
Тот вступит в должность – Главный Царский Зять!»
В фанфары перекованы орала.
По всей Руси от Дона до Урала
Вмиг протрубили глашатаи весть.
Им всё равно, беда ли, торжества ли –
Орали так, что голоса сорвали,
Не от души, на дыбу, чтоб не влезть.
Но, витязи не приступили к делу.
Для них своя кольчужка ближе к телу.
С Кощеем биться, да еще в кредит…
Они доспехи из добротной стали
Достали, но натягивать не стали –
Авось, да кто-нибудь опередит.
* * *
В Святой Руси, краю лесов и грязи,
Стремится каждый третий выйти в князи.
Четвертый русич непременно князь.
Царевичем зовется каждый пятый,
Не важно, что камзол изрядно мятый
И с грамотой не дружит отродясь.
Итак. Средь елей и болотных кочек,
Не потому, что выбрал путь короче,
А вследствие того, что в стельку пьян
Напился у царевича Федота
Позавчера, сегодня сквозь болота
Скакал царевич – доблестный Иван.
Как занесло его в такие дебри,
Где нечисть обитает лишь, да вепри,
Не помнил, но с усердьем вспоминал.
Себя Иван не чувствовал героем.
Вопросы в голове кружились роем:
Где был? Что делал? Как профукал нал?
Ага! Вчера он на лесной опушке
Куринный палец укусил избушке.
Яге, что коротала здесь года
Метлу сломал, чтоб ведьма не летала.
Когда ж старушка возмущаться стала
Поймал и наголо обрил кота.
Еще припомнил. В озере девица
Купалась, ясноглаза, круглолица.
Иван, конечно, устоять не смог.
Подкрался в камышах. Чтоб без истерик,
Заткнул ей рот, в охапку и на берег.
На травку бросил. Глядь, а вместо ног
Хвост рыбий чешуею серебрится.
Русалкой оказалась та девица.
Царевич злой. А нимфа хохотать.
Иван кричит: «Хвостатая ундина!»
А та в ответ ему, мол: «Сам уйди на…!
Спросил бы прежде, чем вот так хватать».
С русалкой обошелся Ваня грубо –
Забросил, бедную, аж на макушку дуба.
Полюбовался снизу – пусть висит.
Вдруг занесет сюда судьба поэта.
Увидит – строчку сочинит про это.
В поэму вставит – станет знаменит.
Потом он долго бился с лешим… в карты.
Но, силы не равны. Со школьной парты
Из рукава тузов тащил Иван.
Он знал отлично шулерские фишки.
Так леший проиграл в лесу все шишки,
Свои штаны и тещин сарафан.
Вдруг, все воспоминания исчезли.
Царевич смотрит, не виденье если,
То замок на его стоит пути.
Мрачнее мрачного. Подернут паутиной.
Заросший мхом, репьем, речною тиной.
Донесся голос явственно: «Пусти!»
Иван воспрянул: «Вовремя, однако!
Где женский визг – там точно будет драка!
А то, уж, я в дороге заскучал…»
Коня пришпорил, вдоль стены направил.
Чтил Свод, царевич, богатырских правил,
А в нем параграф раз, пункт два звучал:
«Крик женский слышать, жалобный, с надрывом –
Богатырю чревато нервным срывом.
А посему, обязан он найти
Хозяйку рта, что издает те звуки.
Засунуть кляп, связать ей крепко руки,
Затем на выбор: смыться, иль спасти».
* * *
Влетел Иван в открытые ворота
С надеждой, что дворцовой стражи рота
Набросится оружием бренча.
Ан нет, ошибся. Ворогов не видно.
Так стало вдруг царевичу обидно –
Сосну с корнями выдрал сгоряча.
Девичий крик в сирену превратился.
Иван-царевич сразу ободрился.
Коня оставил он и налегке,
Взяв лишь свой меч, копье, щит, лук, дубину,
Пошел на голос, а уткнулся в спину –
Кощей ключом орудовал в замке.
Царь так увлекся, что, хоть день и светел,
Иванова прихода не заметил.
К тому же жуткий визг из-за двери
Все, напрочь, заглушал иные звуки.
«Такой феномен, да в руках науки
Оружием бы стал, черт подери! –
Решил царевич, затыкая уши.
- Подобный, долго, визг мужские души
Не выдержат, рванут из бренных тел».
Кощей ключ повернул в замке пудовом,
Ужасно ржавом и совсем неновом,
И умиротворенно запыхтел.
- Открой, старик! Иначе будет хуже! –
Кричала пленница. - Быстрее! Ну же! Ну же!
Мне не пристало ждать! Я дочь царя!
Явись, о, рыцарь! Победи врага ты!
- Ты бы еще развесила плакаты, -
Съязвил Кощей.
- Принц ясный, как заря,
Примчись! Сразись! Победа стоит риска!
Твой приз – жена – царевна Василиска!
Устроим пир! Наварим кислых щей...!
- Куда ни шло, когда б кричала с крыши.
А, из подвала, кто ж тебя услышит? –
Ответил рассудительно Кощей.
- Живи себе и жизнью наслаждайся.
Всё, что попросишь – будет, не стесняйся,
Хоть горы золота, хоть мисочка борща.
Ты лишь шепни, царевна, вмиг добуду
Шелка и бархат, минералов груду,
Слона, орла, лосося и клеща.
- Отстань, Кощей! Зачем мне эти звери? -
Визжала Василиса из-за двери,
Стуча по ней с размаху кулачком.
- Я знаю, мой герой за мной примчится...!
- За тридевять земель? А коль случится,
Он доберется дряхлым старичком.
Иван трет подбородок: «Лишь щетина.
Два дня и здесь. Всё точно. Врет дедина.
Кощей не только вор еще и плут».
Царевна заливалась: - Мой спаситель...!
Иван взревел, как громкоговоритель:
- Царевна! Василисушка! Я тут!
Кощей присел – колени подогнулись,
От ора уши в трубочки свернулись.
Царевна голосит: - Здесь жуткий мрак…!
- Иван-царевич я, но можно – Ванька!
Кощей икну: - Нарисовался, глянь-ка…
Хоть ты, Иван – царевич, а дурак.
Чего горланишь? Я, чай, не глухой же.
Ты с этикетом не знаком, похоже?
- Фамилию не слышал. А как звать?
- С кем говорю? - Кощей гримасу скорчил.
- Ты, даже, приходскую не закончил?
Хотя, и к лучшему. Не жалко убивать.
* * *
Не знал Иван молитв и не постился,
Но, тут, он как умел, перекрестился.
На всякий случай. Сжатым кулаком.
Не каждый день встречаются Кощеи.
Махнул мечом в районе тощей шеи
И голова злодея кувырком
Скатилась прямо к сапогам Ивана.
- Так просто! Вжик! И вот она – нирвана, -
Царевич разыграл победный скетч.
- Царевна, я Кощея по… о, Боже!
Поторопился хвастаться, похоже.
Другая голова растет из плеч.
Поднял корону царь, одел на место.
- Признайся, у тебя под шлемом тесто? -
Он у Ивана вежливо спросил.
- Бессмертный я. Не трать напрасно время.
- Проверим, - рек Иван и прямо в темя
Дубиной изо всех, ударил, сил.
Вмиг голова в лаваш преобразилась.
Корона золотая исказилась –
Расплющилось узорное литье.
Опали уши, как листва с осины.
Дубина – вещь! Из прочной древесины
Царевич сам вытесывал ее.
Кощей восстановился быстро, будто
И не страдал. Остатки атрибута
Великой царской власти осмотрел
С такой тоской, прям – дьякон перед тризной,
Царевичу же молвил с укоризной:
- Такую вещь испортил. Ох, пострел…
Иван не стал выслушивать укоры,
В его роду все на расправу скоры –
Сперва дерутся, слушают потом.
Напал он на Кощея, как лавина.
Мелькали: меч, дубина, меч, дубина...
- Царевич… ты дурак… не будь скотом… -
Неслось из ртов сменяющих друг друга.
- …во мне нет смерти… как угла у круга…,
Как у свиньи рогов…, давно причем.
Царевича сравненье не задело,
Другой бы сразу бросил это дело,
Иван же, знай, орудует мечом.
Голов он нарубил большую кучу.
«Коль не убью, так до смерти замучу!» –
Царевич так, логично рассудил.
Махать устав, пронзил копьем тирана.
Хоть сразу зажила сквозная рана,
Зато златые латы прохудил.
Кощею хулиганство надоело.
Вскричал в сердцах: - Зачем дырявишь тело?!
Не в нем хранится смерть, а на конце…
Иван прицелился – пинать собрался.
Кощей затараторил – испугался:
- Смерть на конце иглы, а та в яйце.
Яйцо то – в чреве утки. В зайце – утка…
Остынь Иван! Всё – правда, а не шутка!
Тот заяц схоронен на дне ларца.
Ларец – на дубе. Дуб же – на Буяне,
Такой есть остров в Тихом океане.
При мне нет ни яйца и ни конца.
Вскипел Иван и крикнул: - Ах, ты враже!
Он в раж вошел и в этом самом раже
Забыл, зачем он здесь, откинул меч.
Нашелся повод вдруг повеселиться!
Кого спасать? Какая… Василиса?
Как депутат с трибуны, двинул речь.
Назвал Кощея тряпкой аморальной,
Худым, назвал, под стать доске стиральной.
Чуть отдышался, вытер пот с лица.
- Ты ж старенький, Кощей, - несло Ивана, -
Блюди себя: кефир, прогулка, ванна.
На кой те бабы, раз ты без яйца?
- Уймись, царевич, - взвыл Кощей, - случайно
Тебе сказал. Забудь. Ведь это ж тайна.
Бери царевну. Только не сболтни.
Там дюжина еще девах томится –
Всех подарю. Вот ключ. А вон темница.
Вань, по рукам? Всё крыто. Мы одни.
Иван-царевич – русская натура,
Смекнул: «Принцесса – баба, баба – дура,
Спасу – женюсь, потом корми, одень.
Ногтями в рожу, слезы, недовольства.
Взять всех принцесс – еще скандал в посольствах.
Так крыша быстро съедет набекрень.
А тут в тепле девчата. Есть охрана.
Едят, как на убой. Встают не рано».
- Ну, что решил? – не выдержал Кощей.
- Герои взяток не берут, вообще-то.
Не купишь, тать! Я не пойду на это!
Дороже правда женщин и вещей.
Я новость разнесу по белу свету,
Что у Кощея в царстве секса нету.
Твой рейтинг рухнет навсегда, с концом.
Оставь себе, что делать, Василиску
И остальных от «А» до «Я» по списку.
Небось, прекрасны телом и лицом.
Злодей поник. Иван расправил плечи.
Хлебнул из фляжки – брага горло лечит,
Так заорал – присел крестьянский скот:
- Любовь, прощай! Увидимся едва ли!
Гордись! За правду ты сидишь в подвале!
Кощей же безобиден, как твой кот.
Коня пришпорил, вдаль помчался лихо
Царевич. А Бессмертный молвил тихо:
- Ну, нет, Иван, уж это – перебор, –
Сквозь зубы сплюнул, благо их не много. –
Катись, царевич, скатертью дорога.
Я отомщу, за этакий позор.
* * *
Продолжение здесь >
_____________________________________________________
Словарик
Нимфа – русалка, живущая в озёрах и реках.
Ундина – Германская речная русалка, обычно без хвоста, с красивыми волосами.
Церковно-приходская школа (ЦПШ) — начальная школа при церковном приходе.
Нирвана — состояние, при котором отсутствуют страдания, страсти; состояние умиротворённости.
Скетч – короткая эстрадная пьеса шутливого содержания.
Тризна — погребальный обряд у древних славян.
Тать (старорус.) – вор, грабитель.