Два исторических сдвига в мироосмыслении — появление «искусственного интеллекта» и фундаментальные продвижения в изучении «естественного», то есть биологического, интеллекта — заставляют по-новому взглянуть на проблему просвещения. Проблема, которая включает в себя и воспитание, и образование, в разные времена и в разных обществах решалась по-разному.
В VI веке до нашей эры Конфуций непреклонен: «От Сына Неба до простолюдинов все должны почитать воспитание личности корнем всего прочего».
Спустя две с половиной тысячи лет ему вторит Василий Розанов («Сумерки просвещения»): «Здесь важно только одно, кто в будущем понесет эти или иные сведения, какими его наградит жизнь или он сам приобретет из книг; каковы его сведения, в чем его ноша — не существенно!»
Для Конфуция не было проблемы в том, как именно должно воспитывать. По-видимому, и Розанов полагал, что воспитание — дар свыше, а как и где оно приобретается — вопрос второстепенный.
«Жизнь всему научит, сынок!»
Только в начале XX века биологические, а затем и компьютерные науки вплотную занялись тем, как воспитывать и как образовывать, «чтобы не было мучительно больно». Основным стимулом стало то, что в быстро растущем современном мире хорошее воспитание и хорошее образование приобретали все больший спрос и все лучше «монетизировались».
Возникает естественный вопрос: коль скоро стал так могуч ИИ, искусственный интеллект, быть может, человечеству впору обзавестись ИП, искусственным просвещением? Было бы полезно подробнее ознакомиться с тем, что называют просвещением и в чем особенности этого повсеместного процесса.
Воспитание — фундамент просвещения
Человечеству пока еще далеко до полного понимания того, какие цели должно (может) преследовать воспитание, то есть каков показатель качества этого процесса, какими способами следует добиваться выбранного показателя, кто должен этим заниматься и кто в ответе за результат.
Уже при выборе показателя качества возникает проблема. Если в вашей родословной десять поколений предков сумели выстроить систему правил, которым должен следовать любой представитель рода, для вас задача решена. Конечно, когда-нибудь эти правила неизбежно войдут в противоречие с изменившимися общественными отношениями, но ведь ничто не вечно…
Но если вы не королевского рода, нужно выбрать желаемое из множества морально-этических принципов, накопленных человечеством. Разве «не убий» — один из заветов, лежащих в основе мировых религий,— не выглядит необходимым условием воспитания личности? А тогда что делать с патриотизмом и принципом Patria o Muerte? Не говоря уже о том, что трудно представить такое устройство человеческого общества, которое смогло бы достаточно долго сохранять достигнутый уровень развития цивилизации, не будь в нем людей, чьей профессией является — в той или иной форме — лишение жизни других живых существ (в том числе людей).
Обратимся к эволюции. Она оставила всему живому основной родительский принцип: «делай, как я». Он, безусловно, помогал выживать в мире, где царствуют инстинкты. Но его совершенно недостаточно для успешного приспособления к жизни, созданной цивилизацией, где немногие покушаются на жизнь явившихся на свет и родители, по крайней мере на первых (долгих) порах, снабжают пищей. Но задача различения врагов от друзей все равно остается актуальной с самого начала жизни. Избыток живых и неживых существ делает эту задачу крайне затруднительной. На первых порах в распоряжении homo sapience, как и у прочих живых созданий, есть только когнитивный аппарат, позволяющий анализировать на вкус, цвет и запах все окружающее и принимать решения методом проб и ошибок. Методом не самым эффективным, а главное, небезопасным. К счастью, когда цивилизация создала язык, нашим воспитателям стало проще отвратить нас от слишком опасных проб. Увы, только в первые годы жизни. А затем человеческий ребенок вырастал и с головой погружался в непонятный (и часто малоприятный) мир общественных отношений, для успешной жизни в котором опробованный метод проб и ошибок становился крайне неэффективным.
С этого времени роль воспитателя становится определяющей и самой трудной. Он должен понимать, что ему постоянно придется бороться с врожденными поведенческими программами, которыми нас в изобилии снабдила эволюция. Непрестанное воспроизведение жизни не ведает абстрактных ограничений, наподобие моральных правил, сформулированных за крохотный по эволюционным меркам период. Только в начале XX века, через 200 лет после девиза Гегеля о божественности человеческого разума, Зигмунд Фрейд произнес шокирующие слова: «Я доказал, что человек — это животное». Для полноты картины ему следовало бы добавить, что человек — животное стадное со всеми полагающимися поведенческими программами, прежде всего со стремлением быть вместе со всеми. Это вам не телевизионная пропаганда.
Только в стаде такое животное чувствует себя в безопасности. А куда вожак ведет стадо — не важно: «Так природа захотела. Почему? Не наше дело. Для чего? Не нам судить».
Хотя сегодня этологи знают, что для того, чтобы, например, мигрирующие птицы находили свою цель в многодневных перелетах, необходимо, чтобы в стае число птиц было не меньше некоторой пороговой величины.
Неизвестный язык
Инстинкты инстинктами, а от разума не открестишься. Потому в цивилизации стала утверждаться модель человека как мифологического андрогина, в котором сосуществуют — почти всегда немирно — две ипостаси: божественный разум и животная природа.
Но где же сказано, как воспитывать андрогинов? Тут, пожалуй, даже популярный в прошлом веке доктор Спок не помощник.
Этологические исследования последних десятилетий позволили понять, какие проблемы первоочередные. Воспитатель должен сознательно и последовательно приглушать «вредные» врожденные поведенческие программы человека: агрессивность, жестокость, ксенофобию... По словам этолога Анатолия Протопопова, «перевоспитать можно очень глубоко, но этого… почти никто не делает. В результате влияние врожденных поведенческих программ у основной массы людей оказывается сопоставимым по величине с культуральным». (Под «культуральными программами» понимаются результаты направленного воспитания.)
Воспитание обычно наиболее эффективно, когда начинается в самые первые годы после рождения — на том единственном этапе развития, когда обучение есть процесс импринтинга. (Импринтинг в психологии и этологии — способ обучения, когда очень юный обучающийся фиксирует внимание на первом появившимся объекте, с которым имел визуальный тактильный или аудиоконтакт, и в дальнейшем старается следовать за этим объектом. В 1973 году Конрад Лоренц был удостоен Нобелевской премии за открытие этого явления.) Но именно на этом этапе труднее всего выбрать подходящий уровень приглушения неблагоприятных поведенческих программ: границы между агрессивностью и настойчивостью, жестокостью и твердостью в поведении, ксенофобией и верностью весьма размыты. Поэтому так важно устройство «площадок молодняка», где «волк будет жить вместе с ягненком и барс будет лежать вместе с козленком» (Ис. 11: 6). И не только «лежать», но активно играть — под присмотром более взрослых. Многие родители – особенно воспитанные стадно — не подозревают, что их дитя, встретив подобных себе в песочнице, открывает для себя мир более странный, чем мир, открытый Колумбом. Мир, где тебя не обязаны любить и прощать. Где одни будут отбирать игрушки, а другие делиться, одни намеренно обижают, а другие утешают или пытаются договориться.
Взрослые, которые догадываются, сколь велико различие представителей нашего вида между собой, представляют это как различие поведенческих программ, которые можно сменить — как в компьютере, если найти там клавишу «воспитать». Но сегодняшний уровень нейронаук показывает, что каждый представитель нашего вида — это «штучный компьютер». С различным быстродействием, различными требованиями по обеспечению жизнедеятельности и различными способами обработки сигналов внешнего мира.
Каждый из нас живет в своем мире, как правило даже не догадываясь об этом. Научные (объективные) знания о физическом мире, в котором временно пребывают наши «оболочки», мало влияют на наши чувства, эмоции, ощущения.
Можно считать, что все мы «запрограммированы» по-разному. А воспитание — в определенном смысле попытка переписать врожденную программу. Трудности воспитания состоят в отсутствии точного представления о «нейрофизиологическом языке», на котором она написана. Даже алфавит этого языка известен сегодня не полностью.
Насколько эта проблема трудна, хорошо представляют те, кто был вынужден разбираться в чужой компьютерной программе, даже зная, на каком алгоритмическом языке она написана и для решения какой задачи предназначена. Когда эти сведения отсутствуют, такая проблема алгоритмически неразрешима.
Замечательные примеры того, к каким кунштюкам способен мозг, можно найти в работах нейробиологов, посвященных изучению механизмов дислексии (нарушение способности к навыкам чтения). В книге Марианны Вулф («Пруст и кальмар. Нейробиология чтения», мгновенно стала мировым бестселлером) приводятся сведения о людях, всю жизнь испытывавших трудности при чтении, но обладавших выдающими способностями: Томас Эдисон, Леонардо да Винчи, Альберт Эйнштейн. (Думаю каждый из нас знаком с людьми, бегло читающими и даже говорящими, но совсем не гениями.)
Почему мозг не компьютер
Математическая модель конечных автоматов и все технические компьютерные устройства — это, пожалуй, самые неудачные аналоги, к которым стоит прибегать при желании объяснить функционирование мозга. Мозг, в отличие от компьютера, динамическая система, топология которой постоянно меняется в процессе обработки информации. Эта «живость» приводит к необыкновенному разнообразию программ функционирования человека в течение жизни. Эта динамика — в первую очередь следствие ограниченности физических ресурсов. Эволюция вынуждена перераспределять ресурсы, ограничивая одни возможности за счет других. Что, с точки зрения успешности вида, возможно, наиболее эффективное решение.
Та же причина — перераспределение ресурсов — приводит к постоянному переключению мозга из онлайн-режима, когда решаются задачи, поставленные внешней средой (погодой, соратниками, воспитателем), в офлайн-режим, когда мозг занят внутренней работой и не обращает внимания на окружающий мир.
У разных людей такое переключение происходит с разной частотой и интенсивностью, и это одна из кардинальных особенностей биологического интеллекта, который вынужден постоянно решать множество задач, непосредственно не относящихся к внешней среде. Для функционирования такой динамической системы в мозге появилась система генерации внутренних ритмов, которые регулируют те физиологические процессы, о которых мы вроде бы не задумываемся. Еще как задумываемся!
Если и искать аналог биологического интеллекта в современной технической цивилизации, это уж никак не компьютер или гигантская база данных, а постоянно (24 часа в каждых из суток отпущенной нам жизни) функционирующая сеть из сотен миллионов «смартфонов», со своими «центрами управления» и «вышками связи», где одновременно обрабатывается информация в аудио-, видео- и еще трех (всего пять, по числу чувств) диапазонах.
Зачем эволюции понадобился такой уровень сложности для обеспечения всего лишь выживания одного вида? Это результат игр случайных генетических экспериментов или эволюция имела определенные замыслы относительно homo sapience? Научного ответа на эти вопросы пока нет.
Образование: минимум хлопот
Типичные родители хотят воспитать «хорошего человека» и хотят, чтобы он был «счастлив». Желания из сказки — пойти туда не знаю куда, принести то не знаю что. В обществе отсутствуют общепринятые представления, что такое «хороший», а «счастьем» обычно полагают достижение того, что родители не сумели добиться сами.
Груз воспитания для многих непосилен, но наступает время, когда родители передают ярмо в натруженные руки учителей общеобразовательных учреждений. Если не существует внятного, общепризнанного запроса на воспитание базовых качеств, которыми в идеале должна обладать любая личность, трудно что-либо противопоставить повсеместно принятому (с различными вариациями) государственному подходу к образованию.
Государство, которое берет на себя обязанность образовать ребенка, в общем случае, когда нет явно сформулированного запроса, например на патриотизм, воспитанием особо не заморачивается. Получив в свое распоряжение исходный продукт (ребенка), оно обычно представляет, что следует получить на выходе (имеет формальный показатель качества) и не стесняет себя большим числом ограничений. Иначе говоря, государство (с той или иной степенью жесткости) формирует личность, которая, став полноправным членом общества, будет доставлять ему минимум хлопот (станет «общественно полезной»). Показатель качества образования максимально нечеток, типа «более грамотные» или «более здоровые», и ни в коей мере не учитывает, какие качества «образуемого объекта» будут востребованы в обществе через десять лет.
Повсеместное распространение компьютеров и затем интернета привело к существенному и почти мгновенному изменению представлений о множестве понятий, сопровождавших человечество тысячелетиями. Компьютеры просвещают и обучают детей и взрослых, а обученные компьютерной грамотности программисты обучают компьютеры. Очевидный следующий шаг — обученные компьютеры обучают программистов — уже делается. Магический круг образования замкнулся, и никакая нечистая сила (даже ковид) не способна в него проникнуть. YouTube развлекает и просвещает человеческие особи с двух лет, а Google отвечает на любые вопросы до конца их земной жизни.
Высшее образование может быть построено по тем же принципам, что и среднее. Обычно программа предполагает втискивание в каждую подвергнутую «специальной операции» образования голову стандартного (по принципу all include) набора фактов и умений. Примерно так, как загружается в компьютер набор пользовательских программ. Среднее образование: Microsoft Office, высшее техническое — Oracle и MatLab. Если загрузку выполнять в точном соответствии с инструкциями, то гарантирован успех: умение читать и писать технические тексты (орфографические и синтаксические ошибки исправит текстовый редактор), создавать базы данных на языке SQL или обращать матрицы на языке MatLab, а то и, не приведи Господь, писать программу, которая позволит оценивать среднее время распродаж конкретных изделий. Проверять правильность работы этой программы должны будут другие «специалисты».
Живой пример
Экзамен магистров экономического факультета Московского финансового университета при правительстве РФ. В актовом зале университета список обучавшихся в его стенах миллиардеров.
Экзаменатор:
— Что такое рациональный человек?
Будущий магистр:
— Ну, это человек, который добивается того, что хочет.
— Например?
— Допустим, я захотела купить автомобиль и смогла купить!
— В таком случае каково же происхождение слова «рациональный»?
Недоуменное молчание.
Благие пожелания
Уже сегодня во многих странах появилось осознание определяющей роли для развития страны «человеческого потенциала», понимание того, что недопустимо полагаться лишь на возможности, предоставленные статистическими законами биологической эволюции.
У человечества есть потенциальная возможность заслужить присвоенный себе ранее титул «царя природы». Но не раньше, чем ему удастся «замолить» свои животные грехи: агрессивность, безудержное стремление к повышению своего ранга, жадность. Осознание насущной необходимости воспитать каждого человека, существенно снизив роль инстинктивных форм поведения, полученных в наследство от жизни в совершенно «нечеловеческих» условия,— вот что должно определять сегодня успех любого государства. Нужно научиться жить по средствам, иначе будущим поколениям уж точно будет не до утверждения своего царства. Нынешнее отношение человечества к окружающему миру идеально отражено в максиме (модного нынче в России) уголовного сленга: «Умри ты сегодня, а я завтра».
Эффективное использование потенциала каждого индивидуума при максимально возможном блокировании «первородного греха» — эволюционно обусловленных механизмов агрессии, трусости и жадности — есть та главная задача, над которой обязано трудиться человечество.
Если же эта задача не имеет допустимого решения, если она сродни попытке барона Мюнхгаузена вытащить себя (вместе с конем) за волосы из болота (в нашем случае — болота эволюции), то уже объявленное царство разума останется в истории жизни на планете ничтожной флуктуацией, одной из бесчисленных эволюционных проб, столь же значимых, как появление хвоста у павлинов.
Все материалы Коммерсантъ www.kommersant.ru