Кровь несет знания! За столетия жизни в древнем племени, новой информации почти не поступало. Разве что, кто-то поймал новую рыбу и придумал ей название, или выкопал новый корешок и съел его. А потом помер.
Теперь все было иначе. Когда Штульман нашел меня и спрятал под одежду, прижав к груди, я начал впитывать новую энергию и язык. Профессорско-археологические мозги Натаныча быстро расширили мой кругозор. А телевизор, вообще, распахнул целый мир.
Убийство живодера открыло мне новый, отдельный мир в жизни современных смертных — мир тюрем. А еще особый уголовный язык. Я теперь могу базлать по фене и мутить кипиш на хазе. На досуге просматривал его прошлое. Не понравилось. А еще окончательно понял, что мир перенаселен. Надо быстрее исполнить свое желание и отправляться на поиски братьев, будем проводить зачистку планеты и сокращать население. Они от тесноты и голода между собой воюют, столько жертв даром пропадает. Непорядок.
Штульман третий день «на больничном», а Люба в его постели медсестру изображает. У Натаныча началась тахикардия, нельзя жрать столько виагры в его-то годы. Шестой десяток на носу.
Я знал, что скоро он прибежит ко мне за новым желанием и приказал ему включить мне кино про знаменитых убийц. Профессор — умница, сразу допер, для чего мне это. Весь день смотрел про Чикатило, Теда Банди и Мосгаза. Последний был неинтересный, просто хищник с оружием, а вот первые двое виртуозы. Так изящно заманивали жертв, что те сами шли к своим палачам. Я впечатлился.
Как я и ожидал, наутро ко мне подошел Штульман и начал шептать, сложив у груди руки в молитве:
— Великий Акара, благодарю, что дал мне Любочку. Но я не справляюсь. Можно мне, как в молодости… Мужскую силу?
— «Можно, — ответил я в его голове, — а может, много денег в лотерею или всемирную известность в ученых кругах?»
Глаза профессора мечтательно распахнулись, и он закивал головой.
— «Одно желание — одна жертва», — напомнил я.
Штульман поник. Совершать новое преступление ему не хотелось, не в тех моральных устоях вырос, но перспектива стать богатым и знаменитым мужчиной с завидной потенцией была заманчива. Намного заманчивей совести. Он надолго задумался.
— Я начну готовиться, — промолвил Натаныч, обращаясь ко мне.
— «Помимо ножа и пакета, прихвати длинный резиновый фартук. В этот раз будет сложнее».
— А зачем мы все время пакет берем? И тут еще один лежит?
— «Они мне нравятся. В этот раз действительно пригодится. И еще, посмотри ролики о работе таксидермистов».
Штульман слегка позеленел. Видимо, включил фантазию и начал представлять, что я прикажу ему делать. Но на халяву только хлорка — творог, а у меня за желания нужно платить.
Тут из спальни выпорхнула Любочка и поскакала на кухню, готовить завтрак для «любименького Дмитрия Натановича». Девчонка третий день прогуливала занятия в универе.
После еды Натаныч собрался и ушел. Хорошо, что он умный. Все продумает, купит необходимый реквизит, просчитает варианты отступления в случае ментовского кипиша. А то начнут всякие клоуны буровить, по беспределу предъявы кидать, головняки попрут. Еще на кичу зайти не хватало… Что-то я увлекся. Пора к моему плану Любашку подключать, будет подсказывать Штульману нужные мне желания. А то я на этом гвоздике до зимнего солнцестояния висеть буду.
Пошарив в электронных мозгах телевизора, я нашел нужный канал и включил. Из кухни вышла Люба, села на диван и уставилась на экран. Передача ей нравилась. Ее Димочка был самым лучшим, но эти парни в шоу были красавцы.
Весь день я подкидывал студентке образы молодых спортивных мужчин. Как говорят психологи — создавал триггер.
Штульман пришел только к вечеру, принес нужные покупки в красивом пакете. На нем была картинка с большим замком, окруженным зеленым лесом. Я тоже хочу такой дворец.
— «Возьмешь этот пакетик», — скомандовал я.
Профессор молча кивнул и пошел ужинать. Я восхитился его самообладанию: аппетит не пропал, с Любочкой воркует, сейчас еще врать будет, что отправится на вечерние посиделки к старому приятелю и вернется поздно, чтобы она его не ждала.
***
С наступлением темноты мы вышли из подъезда и сели в машину Штульмана. В этот раз мы выезжали за пределы города. Я по-прежнему был привязан к груди профессора и следил за его мыслями. В планах было снять на трассе труженицу продажной любви и завезти ее в лесополосу. Натаныч там полдня яму копал, это надежней канализационного люка.
Впереди показалась женская фигура в короткой юбке. Девица прохаживалась по обочине дороги и демонстративно распахивала курточку, показывая глубокий вырез топика.
Натаныч подъехал, они договорились о цене, и девушка села на пассажирское сиденье. Машина тронулась и поехала в темноту. Штульман травил пошленькие анекдоты, дамочка курила и хихикала. Профессор съехал в лесополосу, заглушил мотор и удивленно уставился в окно со стороны девицы.
— Ого! Что это?! — воскликнул он.
— Где?! — проститутка отвернулась от Натаныча, пытаясь разглядеть это «что-то» в темноте.
Тут ей под левую грудь ткнулся электрошокер и громко застрекотал. Несколько секунд жертва дергалась в конвульсиях, а потом затихла. Штульман завел мотор и машина неспешно покатилась к свежевырытой нелегальной могиле.
***
Мы ехали домой. Штульман обернул меня в кожу продажной женщины. В несколько слоев. Профессор — молодец, посмотрел видюхи про таксидермистов, как я велел. Для первого раза вполне сносно снял кожу с человека.
А еще, теперь я лежал в пакете, том самом, с замком. Раньше у меня дворца не было. Когда исполню свою мечту, куплю настоящий. А пока и такой подойдет.