Оля шла на поправку медленно. Но любовь и забота творили чудеса.
— Мамка, я так тебя ждал! — каждый день говорил ей сын.
Оля плакала от счастья. Боли почти не было.
Старалась ходить без помощи костылей. Прихрамывала. Травмированное колено как-то неправильно зажило и ноги стали разной длины. Но Оля не сдавалась. Вскоре отказалась от костылей, постепенно восстановились функции пальцев на руках. В фельдшерском пункте её ждали с радостью.
"Лютый февраль" 66 / 65 / 1
После войны фонд медработников резко сократился, поэтому врачебные и медсестринские кадры были ценными.
От переезда в город Оля отказалась. Честно написала, что без семьи жить не сможет.
В ответ получила выговор. А на встрече с городским представителем партии услышала в свой адрес такие слова:
— Думать надо не о семье, а о Родине!
— А я о ней думала в войну! Так думала, что еле выжила. А теперь войны нет, время мирное. В колхозе фельдшер тоже требуется.
Представитель из города был возмущён. Но хода делу не дал. Обошлось. В помощь Оле прислали из города молоденькую медсестру.
Как только Оля оправилась, стала писать во все инстанции, чтобы узнать судьбу своего мужа.
Тот же представитель, который уговаривал поехать в город, привёз все Олины прошения обратно и пригрозил:
— Будешь писать — и на тебя управу найдут. Нашла кого защищать! Пленный — он же предатель. Забудь!
Так Оля узнала, что муж её попал в плен. Никаких больше сведений о нём не было.
Павел переживал и за зятя, и за сына, и за Якова с Василисой.
Пару раз в городе встречал Глашу. Она торговала на перроне вязаными носками.
Подойти не решался. Да и Глаша, увидев его, отворачивалась демонстративно.
На Покров сыграли свадьбу Ромки и Маши.
Жильё молодым председатель выделил в день свадьбы. Разрешил занять заброшенный дом, жители которого погибли в войну.
Всей семьёй на следующий день после свадьбы наводили в том доме порядок.
Павел с Ромкой чинили забор, двери. Полина, Оля, Маша и Надя убирали внутри.
Потом мужчины на улице соорудили стол. Пригласили соседей на второй свадебный день. Гуляли, пели, веселились. Мария и на второй день была в свадебном платье. Платьем поделилась одна из соседок.
— Мне его бабушка шила на свадьбу, — приговаривала соседка. — Я его сберегла. Думала, дочка у меня будет. Но не дал бог детей. А вот тебе оно к лицу. Красивая ты, Машка! И счастливая. Парень у тебя какой ладный. Всем девкам на зависть. Ты смотри, чтобы не увели. А то есть тут некоторые. Глазом не успеешь моргнуть, как перетянут Ромку в свои объятия.
Маша стала бояться потерять мужа. Вечерами допрашивала его о том, кто к нему подходил. Стала прислушиваться к сплетням. Ромка её успокаивал. А когда стало невмоготу, пришёл к Павлу и попросил усмирить дочь.
Павел выслушал зятя и сказал:
— Она теперь в твоих руках! Ты её взял у меня, вот и береги. Огради от всех. Люби сильнее.
— Да куда сильнее-то? — возмущался Ромка.
— Не мне тебя учить!
Неведомо было Павлу, что такого сделал Ромка, но сплетничать о нём перестали. Маша успокоилась и к зиме 1947 года ситуация наладилась. Маша больше не устраивала сцен ревности, а Ромка после работы спешил к своей любимой.
В феврале 1947 года Полина получила от сына Ивана письмо в две строки: «Еду не один. Встречайте!»
Полина обрадовалась, поделилась с мужем.
— Ты дочку замуж выдал, и сынок мой едет с невестой. Вот уж как быстро дети повзрослели. Только детства у них и не было. Война, сволочь, всё забрала.
— Не ругайся, Полина, — успокаивал жену Павел. — Радуйся, что сейчас у нас всё хорошо.
Прошёл март, апрель, май. А Иван всё не приезжал. В начале июня у калитки Полина заметила двоих мужчин в длинных плащах. Июнь был дождливым. Уже больше недели шёл дождь.
Полина подумала, что мужчины ошиблись и уйдут. Но они не уходили.
Она выбежала из дома, накинув на плечи платок.
— Вам кого? — спросила она не глядя на гостей, а когда подняла глаза, обомлела.
Перед ней стоял её повзрослевший сын и до боли знакомый мужчина.
Это был Ахмет.
Его лицо было потрёпано войной. На лбу выступал толстый шрам. Но он не делал лицо уродливым, а лишь придавал удивлённый вид.
А глаза… Они были всё теми же…
Полина растерялась. На порог выбежала маленькая девочка и позвала громко:
— Ма-а-м! Паша плачет.
Полина не сдвинулась с места. Сколько длилась эта немая сцена — неизвестно.
В полуобморочном состоянии Полина поняла, что промокла полностью.
Повернулась и пошла к крыльцу. Сын и Ахмет за ней.
— Поля, — начал Ахмет, — я тебя не виню.
— Мам, прости, что не сказал, с кем приеду, — оправдывался Иван.
Но Полина как будто ничего не слышала. Она пошла в свою комнату, сняла мокрую одежду и прилегла на кровать. Где-то навзрыд плакал Павлик. Тоненький голосок Ларисы иногда приглушал этот рёв. Но Полина не могла даже сдвинуться с места.
Опомнилась лишь тогда, когда Павел влетел в комнату и бросился к жене.
— Душа моя, — тревожно пробормотал он. — Оденься же, гости ждут.
— Гости? — удивлённо спросила Полина.
Павел отвернулся, закрыл лицо руками и произнёс:
— Я же за тебя бороться буду, Поля. Ты же мне самим богом послана. Как я тебя ему отдам?
— Кому?
Полина натягивала на себя одежду и смотрела на Павла, но его словно не видела.
— Мужу твоему…
— Ты мой муж…
Павел вскочил на ноги, прижал к себе Полину. Она дрожала и причитала:
— Как же так? Как же бог мог меня так наказать?
— Да он тебя не наказал, Полина! Он вернул тебе родного человека. Он сыну твоему нужен. Радуйся, что жив.
Собравшись силами и успокоившись, Полина решила выйти к гостям.
Ахмет сидел у печи и что-то увлечённо рассказывал маленькому Павлику. На коленках у Ивана сидела Лариса. Она перебирала пуговицы на рубахе старшего брата и тыкала пальцами в грудь, а потом заливисто смеялась.
Увидев Полину, Ахмет поднялся на ноги. Поклонился.
— Ну здравствуй, Поля… Мы тут с твоим мужем уже поговорили немного. Хорошего ты человека выбрала. Не зря, ох не зря… Накрой на стол. За встречу выпьем. Как-никак война закончилась. А мы остались. Она закончилась, а мы вот друг на друга смотрим. А кто-то не смотрит, а лежит в сырой земле без души. А душа летает над ним и плачет… А мы живы, Поля! Ты и я, и наш сын.
Павел стал накрывать на стол. Вытащил бутылку со спиртным. Натащил этих бутылок Ромка. Сам он не пил, а Павлу говорил:
— Надо будет кого-то попросить, это вроде денег сойдёт. Пригодится.
Пригодилось.
После первого стакана в голосе Ахмета появилась раздражительность. Несколько раз он вскакивал из-за стола и кидался на Павла. Но потом садился на место.
Молчали все.
Потом Павел поднялся и сказал:
— Дорогие гости, приветствую вас в своём доме. Рад каждому! За Победу!
— За Победу! — смеясь подхватила писклявым голосом Лариса.
Выпили, опять все притихли.
Потом Ахмет всё же не сдержался. Завязалась драка с Павлом.
Били друг друга нещадно.
Иван пытался их разнимать, но потом сдался.
Когда лица обоих уже напоминали переспевшие лопнувшие помидоры, мужчины остановились.
Ахмет произнёс:
— Я дал тебе свою фамилию, а ты мне вроде как имя… Но баба у нас общая. Она одна такая. Пусть выбирает сейчас. Полина, кто тебе дороже?
Язык Ахмета заплетался.
Полина встала, сверху вниз посмотрела на избитых друг другом лежащих на полу мужчин.
Ахмет приподнял голову и потребовал:
— Вы-би-рай! Не томи… Если выберешь меня, я его в живых не оставлю. А если его, то пусть он сам решает.
— Я выбираю его, — прошептала Полина. — Он не обещал тебя убить. Вы оба мне дороги…
— Хм, — усмехнулся Ахмет. — Ну как знаешь.
Он с трудом поднялся на ноги, подошёл к сыну и скомандовал:
— Пошли, Ваня, нам тут не рады.
Полина как-то осмелела, повысила голос:
— Куда собрался? Уймись, ночь на дворе. Я постелю, место есть. Поговорим ещё…
Наутро Полина слегла с высокой температурой.
Продолжение тут
Путеводитель "Лютый февраль" тут
Путеводитель по всем книгам тут