-Ну, давайте, ребятки, придвигайтесь, - дед поставил на стол чашку с картошкой. Сбегав в чулан, принёс солёных огурцов и шмат сала. – Еда в деревне простая, вы уж не обессудьте. Колбас у нас городских не водится.
-Лучшая колбаса - это сало! – засмеялся Киселёв, и взяв нож, стал нарезать сало кусочками. –Давно, дед, один живёшь-то?
-Да, почитай, всю жизнь, - пожал дед плечами и присел к столу у окна. – Моя в войну погибла. А другую такую так и не встретил.
-Бывает, - посочувствовал Вадим. – Значит, и внуков у тебя нет?
-Нет. Никого нет, - мотнул головой дед. – А что, товарищ твой, есть не хочет? – кивнул он на задумавшегося Виктора.
-Да умаялся товарищ, сейчас отойдёт, - махнул рукой Вадим. – Эй, Вить, ну, ты как? Есть будешь?
-Да, да, сейчас, -Виктор, изображая крайнюю усталость, с трудом стянул куртку и перебрался к столу.
-Ой, а что-то я главное-то забыл? – дед, вскочив, метнулся к серванту. Звякнула дверца, и на свет появилась бутылка с какой-то тёмной жидкостью. – Вот, оно, - дед погладил бутылку. – Лучшее лекарство от всех усталостей и хворей. Травяной бальзам, сам делал. Рецепт ещё мой дед мне передал, когда умирал, - дед водрузил бутылку на стол и принёс стаканы.
-На спирту, наверное? – поморщился Киселёв.
-На перваче. У нас Петровна первач гонит, что та божья слеза. Водка, по сравнению с ним, дерьмо.
-Не, дед, спасибо, конечно, но спиртное нам нельзя, - покачал головой Киселёв. – Завтра с начальником встречаться, учует, сразу уволит. Он у нас сам не пьёт и выпивох не любит.
-Мать моя Божья! Это с каких пор комиссары пить перестали? Что ж мне тогда с вами делать, голубки? Петрухе как-то надо позвонить. Пусть выручает батю. Но как? Ладно, может получится, когда заснут. Тогда чайку им надо с мятой заварить.
-Ну, нельзя, так нельзя, - пожал плечами дед, - а чай-то можно? У меня он на травах, настоящий.
-Чай можно, - кивнул Вадим, - берясь за ложку.
Дед включил электрический чайник. Ребята не спеша ели картошку с огурцами и салом. Вернувшись к столу, дед немного поел тоже. Чайник закипел, и он, достав литровую банку, засыпал туда из холщового мешочка горсть травы. По избе поплыл вкусный запах мяты.
-Пусть потомится чуток, - накрыл он банку крышкой.
Когда всё поели, дед убрал со стола посуду и поставил глиняные кружки. Покопавшись, выставил плошки с вареньем.
-Конфет, извиняюсь, у меня нет, - развёл он руками, - зато, варенья любого хватает. Лес рядом, и на огороде кое-что растёт. Угощайтесь, – сняв крышку, он разлил по кружкам крутой взвар мяты.
-Не жалеет, дед, заварки, - усмехнулся про себя Виктор и понюхал свою кружку, потом чуток пригубил. Настой был ещё горяч, и поставив кружку, Виктор взял ложку. Варенье действительно было вкусное и душистое. Виктор сразу вспомнил своего Деда. Тот тоже умел варить варенье.
-Варенье тоже сам варишь, дедуль? – облизал губы Киселёв.
-Сам, сам, а кто же, - кивнул дед, присаживаясь опять к окну. – Всё сам.
-Чёрт, надо быстрей их спать уложить, чтобы Петруха успел приехать засветло.
-Вы, ребятки, чаёк пейте и ложитесь вон в горнице, - дед кивнул на дверь, - а я до Петровны сбегаю. Она сегодня самогон гнала. Надо взять бутылочку, пока не разобрали. Я растирку для спины делаю, спина последнее время болеть стала. Старость, - дед горестно вздохнул.
-Спасибо, дедуль, беги, не беспокойся, - мы ещё посидим чуток, - Вадим зачерпнул варенья. Варенье у тебя вкусное очень.
-Ешь, ешь сынок, -махнул рукой дед, надевая фуфайку, - у меня ещё есть.
Дед исчез за дверью, и Виктор чуть отодвинул занавеску. Дед, не оглядываясь, семенил к соседнему дому.
-Ну что, наелись, теперь и поспать бы, - Вадим потянулся к своей кружке с настоем мяты.
-Ты чаёк-то не пей, молодец, - усмехнулся Виктор, - козлёночком станешь.
-Ты серьёзно? – рука парня застыла с кружкой у рта.
-Серьёзней некуда. Дед убойную дозу снотворного туда сунул и побежал звонить бандитам. Так что, вылей-ка по-быстрому этот чаёк, и будем притворяться сонными. Понял?
-Во, козёл старый, -мотнул головой Киселёв, - а на вид, Божий одуванчик.
-Он у них тут, типа дозорного, поставлен, скорей всего, - усмехнулся Виктор. – Ладно, пошли спать. - Помыв кружки под рукомойником, ребята отправились в горницу. Там стояла кровать и диван. Не раздеваясь, Киселёв упал ничком на кровать, а Виктор - на диван. Над головой тихо бурчало радио:
Сказка про дружбу:
Дед вернулся через полчаса. Погремев посудой, заглянул к парням. Долго прислушивался к их активному храпу, и оставив дверь не прикрытой, затих. Видно, сидел опять у окна. Минут через десять на улице заурчал мотор, хлопнула дверь, и дед на кого-то зашипел.
-Тихо, олухи, комиссаров разбудите.
-Где они у тебя? – спросил глухой бас, и дверь в горницу распахнулась. Щёлкнул выключатель. Виктор лежал на боку, закрыв лицо левой рукой. Приоткрыв чуть глаз, он разглядел на пороге громадного мужика, заросшего чёрной бородой.
-Настоящий абрек, чёрт, - усмехнулся он.
-Ты их точно чаем, дед, напоил, не крысиным ядом? – хмыкнул здоровяк и шагнул к дивану. Схватив Виктора за плечи, он рывком посадил его и быстро обыскал. – Странно, а оружия нет. Почему? Дед, ты, может, ошибся, и это не чекисты? –он повернулся к стоящему в дверях деду.
-Другого обыщи, - скривился Дед.
-Макар, обыщи, - велел здоровяк подручному, маячившему за дедом. Тот, гукнув, подошёл к Киселёву и охлопал.
-Да нет, и у этого ничего, - доложил он.
-Ну, дед, - здоровяк встал. – Паранойя у тебя на чекистов. Те пустыми не ходят. А эти пустые.
-А ты поспрашивай их, Петруша, - ласково посоветовал дед. – Не похожи они на рыбаков. Не похожи.
-Ладно, придётся, раз всё равно приехали, - сплюнул здоровяк и похлопал Виктора по щекам.
-Эй, рыбачок, просыпайся!
-А, что? – Виктор открыл осоловелые глаза и попытался сфокусировать их на мужике, -Что случилось, ты - кто?
-Это я у тебя спрошу, ты - кто, молодец? Дед вон говорит, что чекист? Он прав? Признавайся, пока я не осерчал.
-А ты, случайно, не бандеровец, Петруха? – сонный вид с Виктора слетел мухой. Он выпрямился на диване и глянул на здоровяка ледяными глазами. Тот отшатнулся.
-Видать, от деда наследство получил? – Виктор мазнул левой рукой по деду и Макару.
-Значит, чуйка у деда ещё работает? – сузил глаза здоровяк. – Не ошибся, старый? Ну, и зачем ты пожаловал, чекист?
-Да за тобой, видать, Петруха, за тобой и твоей кодлой. Сами сдадитесь, или на распыл всех пустить? – Виктор пристально смотрел в глаза мужика.
-А ты возьми сначала нас, а потом и пускай, - усмехнулся мужик и сделал шаг назад. – Эй, Макар, прострели ему ногу для начала, чтобы не убежал, - велел он товарищу.
-А сам что же ты, боишься? – скривил губы Виктор. – Макар твой уже убежал.
-Куда? – мужик оглянулся и открыл рот, увидев подельника и деда на полу.
-Говорить будешь, или с тобой тоже время не терять? – Виктор поднялся.
-Да я тебя! – взревел мужик, бросаясь на Виктора, и получив точный удар в нужное место, растянулся на полу.
-Не так быстро, Петруха, - поморщился парень, - мы ещё не поговорили.
-Там у машины ещё двое, - доложил вернувшийся из кухни Киселёв.
Виктор заканчивал пеленать деда. Кивнув, он отдал катушку скотча Вадиму, показав на Макара, и направился к двери. Толкнув её, он вышел и вытянул левую руку. Машина была одна. Подняв упавших бандитов за воротники, Виктор потащил их в дом. Рассадив связанных вдоль стены, Виктор привёл в сознание Петруху.
-Ну, что, голубь, рассказывать будешь, чем ты тут с товарищами занимаешься, или тебя сразу кончить? – Виктор покрутил у носа мужика его же ножом.
-Не сможешь, чекист, - ухмыльнулся бандит. – Ты - законник.
-Ошибочка на этот раз у тебя, Петруха, - Виктор перешёл к одному из боевиков. – Я - не чекист, и никакие законы надо мной не висят. Смотри, - Виктор с силой вогнал нож в сердце бандита. Дёрнувшись, тот захрипел. Алая струйка крови появилась на губах.
-Ты что творишь, падла? – задёргался Петруха. – Да я тебя за брата на клочья порву.
-А что же ты сразу не сказал, что он твой брат? – пожал плечами Виктор. – Я б его тогда на ремни на твоих глазах резал. А? Жаль теперь. Ну, ничего, я тебя самого резать буду. Хочешь?
-Всё, ты труп, падла! Труп! - запричитал мужик.
-Ладно, перейдём к деду. Насколько я понял, он твой родственник тоже? И очень хорошо, смотрю, передал тебе свои бандеровские навыки. – Виктор наклонился к деду и привёл в чувство.
