Эксперт: цифровое право — тактически верный вариант решения важных задач
Директор Центра цифровой экономики и финансовых инноваций МГИМО Элина Сидоренко в ходе фестиваля лучших практик «Приоритет-2030» рассказала журналистам о том, как она видит сегодня цифровое право и нюансы магистерской программы «Правовое регулирование цифрового развития».
Интервью эксперта опубликовано на сайте Российского агентства правовой и судебной информации (РАПСИ).
Мы сегодня активно обсуждали некоторые стратегии цифрового развития России, правовое моделирование современных цифровых процессов. Как вам показалось из дискуссии, цифровое право — это все-таки отдельная отрасль, новая надстройка над правом, либо это вообще что-то новое в сфере правового регулирования?
Мне кажется, что мы порой совершаем большую ошибку, когда цифровое право рассматриваем как священную корову, которая должна быть вдруг неожиданно загнана в какие-то узкие догматы права. Причем права со времен рецепции римского права. С одной стороны, это правильный подход, любое классическое восприятие чего-либо дает какую-то оценку и, как мне представляется, формирует образ. Но когда мы говорим о цифровизации, мне кажется, сегодня цифровое право — это не что иное, как попытка грамотного, обоснованного, тактически верного подхода к решению злободневных задач.
Я не назвала бы сегодня полным соответствием классическому гражданскому праву ту ситуацию, которая складывается в отношении цифровых финансовых активов, и не назвала бы справедливой позицию, связанную с уголовно-правовой оценкой квалификации тех или иных деяний, совершенных в цифровой сфере. Но то, что мы сегодня имеем — это позиции судов преимущественно, это некие доктринальные выкладки, которые формируют в перспективе важный блок. Назовем мы его отраслью, подотраслью или надотраслью — это исключительно вкусовая история. Но ни один из этих подходов, как мне представляется, не имеет ничего общего с действительностью. Потому что для меня сегодня цифровое право – это некий правовой инструментарий, позволяющий использовать традиционные позиции традиционного права для разрешения нетрадиционных для этого права задач.
Сегодня находимся в стенах вуза, поэтому скажите, как вы видите образовательные программы в этой сфере? Расскажите про свою программу, про какие-то первые результаты, про отклики у учащихся. И есть ли запрос у рынка на таких специалистов?
Но опять же, возвращаясь к тому, о чем мы говорили сегодня, есть действительно некие критические моменты, на которые рынок не может адекватно ответить. И соответственно, запрос рынка — он очевиден. Мы сегодня ищем специалистов, которые бы могли оперативно с минимальными издержками для организаций эти проблемы решить. Сегодня совершенно обоснованно принято решение, что таким специалистом должен быть юрист, но юрист-широкопрофильник и цифра — это вещи взаимоисключающие. Мы должны сразу определить для себя, какого юриста мы готовим, в какой сфере это будет юрист. Мы сегодня, например, свою магистерскую программу «Правовое регулирование цифрового развития» изначально затачиваем на развитие трех основных компетенций, и каждая из этих компетенций идет несколько обособленно от всех остальных.
Первое — это юрист-хозяйственник в решении тех или иных цифровых вопросов в самой организации. Второй блок — это юрист-государствовед: человек, который уже завтра будет готов пойти и возглавить, либо, по крайней мере, участвовать в процессе цифровизации государственного сектора. И, наконец, юрист-безопасник: человек, который должен создавать в организации, в госоргане некую стратегию кибербезопасности, ориентироваться в том, как сегодня выстроена система взаимодействия с другими странами в части международного сотрудничества, уметь квалифицировать эти деяния и быть в тесном и, наверное, высококвалифицированном контакте с правоохранительными органами, которые могут завтра прийти в организацию и предъявить ей, например, какое-либо обвинение в части совершения ее сотрудником этих дел.
Масштабная цифровая трансформация предполагает подготовку высококвалифицированных специалистов в этой области. И актуальность этой проблемы уже совершенно очевидна. Все больше говорят про подготовку этих специалистов, им создаются особые преференции. Что касается юристов, то они незаслуженно, на мой взгляд, обделены вниманием. И как раз наша работа заключается в том, чтобы таких специалистов поддерживать, а также поддерживать тех, кто поддерживает этих специалистов. Ваше мнение, какая роль у образования и науки в создании оптимальной правовой комфортной среды в цифре?
Мне кажется, определяющая на сегодняшний день. Потому что право цифровой эпохи — я не назову его цифровым правом — формируется сегодня, как мне видится, спорадически под запросы в рамках тактической модели. А эта модель с неизбежностью предполагает использование оперативных инструментов. Такими оперативными инструментами сегодня являются судебная практика и доктрина, которая в принципе в отдельных случаях заточена на то, чтобы объяснить существующие явления так, чтобы это было понятно окружающим. Поэтому, когда мы говорим сегодня о юридической науке, то мне представляется, что ее основная задача сейчас это не поиск каких-то открытий (эти открытия привносит сама практика), а попытка расширить реальный аппарат и объяснить доступным и общепонятным для юристов языком, что происходит. Поэтому, когда говорят о науке, мне очень нравится такое выражение: наука – это фонарь, который освещает дорогу в будущее. То есть наука должна создать некий интегральный аппарат для того, чтобы в дальнейшем развивалось право. И вот здесь по-другому поставить вопрос нельзя.
Сегодня в цифре нет объясняющий науки, есть созидающая наука, которая создает инструмент, а потом в праве, в нормативной среде он должен получать реализацию. И это очень важный компонент, потому что наша основная задача — донести сегодня до профессиональной общественности, до обычных граждан, что цифровой юрист есть, он существует, он востребован. Не по принципу «я чего-то хочу, а сам не знаю — чего, потому что это понятие в моем мозгу не сформировано». А мы должны сегодня доступным языком сформировать это понятие. И, наконец, у каждого человека не на психологическом уровне, а на уровне социальном взрастить потребность в такого рода специалисте, чтобы он понимал: если у него болит живот, он пойдет к гастроэнтерологу, а если у него что-то происходит в цифре, он пойдет к цифровому юристу. Ведь медицина тоже не сразу развивалась: был один лекарь, к которому ходили со всеми проблемами, и надо было долго объяснять человечеству, что, если у тебя болит живот, надо идти к новому специалисту в области медицины, который называется гастроэнтерологом.
С юридической наукой то же самое. Мы должны сейчас объяснить, что есть этот новый специалист, он уже оформлен, он есть, мы его готовим. Мы даем ему hard skills и soft skills, и задача — просто показать ему и направить практика туда, куда пойдет заказчик, куда пойдет экономика, а не наоборот. Поэтому мы все делаем большое дело, сегодня я довольна тем, что на мероприятии присутствовали представители крупнейших российских вузов. И не просто представители, а люди, которые цифровое направление в этих вузах развивают. И то, что сегодня у нас получился такой очень откровенный разговор о боли, которая есть в этой сфере, это очень важно, потому что каждый из нас отсюда вышел с пониманием того, что надо что-то делать. И я полагаю, что это было началом большой долгой дискуссии, итогом которой станет принятие какого-нибудь программного документа, а может быть, и какого-то уже более предметного труда, который в принципе более детально объяснит, с чем мы имеем дело. Поэтому спасибо вам огромное, что вы со своей стороны это направление развиваете.
