4 ноября мы празднуем День народного единства – праздник победы над смутой, преодоления разброда в народе и государстве. Среди особо упоминаемых в этот день людей, таких как вожди ополчения Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский, особняком стоит имя святого, который в прямом смысле слова жизнь свою положил в противостоянии смуте. Давайте вспомним, кем был Патриарх Гермоген, какова его роль в создании ополчения, уже после кончины святителя освободившего Москву.
В Казани
Патриарх Гермоген родился около 1530 года в приволжских или придонских местах. Полагают, что он происходил из посадских тягловых людей или посадского духовенства. Детство и отрочество будущего патриарха проходило на земле независимого Казанского ханства, еще не завоеванного в 1552 году Иваном Грозным.
В молодости он служил клириком в казанском Спасо-Преображенском монастыре под руководством основателя обители святого Варсонофия.
В 1579 году он был священником в Казани при церкви Святого Николая в Гостином ряду. В этом году произошло и обретение чудотворной Казанской иконы Божией матери. На своих руках Гермоген отнес святыню в ближайшую церковь – храм святого Николая (8 июля 1579 г.).
В 1582 году, приняв иночество, он был поставлен в архимандриты Преображенского монастыря.
Историческая деятельность Гермогена начинается с 1589 г., когда при учреждении Патриаршества он стал Казанским митрополитом. Находясь в этом сане, Гермоген ревностно защищал Православие. В казанской земле были крещеные инородцы. Вследствие ходатайств Гермогена было приказано собрать со всего «казанского уезда новокрещеных, населить ими слободу, устроить церковь, поставить над слободою надежного боярского сына и смотреть накрепко, чтобы новокрещеные соблюдали православные обряды, держали посты, слушали бы от митрополита поучения». Суровый и деятельный характер Гермогена проявлялся уже тогда.
С восшествием на престол Лжедмитрия I был созван церковный Собор по случаю бракосочетания царя с Мариною Мнишек, где должно было заседать знатное духовенство. Гермоген также был приглашен в Москву. На Соборе Гермоген резко начал требовать крещения католички, и за это был удален в свою епархию. «Не подобает христианскому царю, – говорил Гермоген, – брать некрещеную и вводить ее во святую церковь и строить римские костелы. Не делай так царь, потому что никто из прежних царей так не делал, а ты хочешь сделать».
На Патриаршем престоле
Василий Шуйский, ставший впоследствии царем, приказал возвести Гермогена на Патриарший престол, но не поладил с ним. Патриарх был человек прямой, честный, непоколебимый, свято служивший своим убеждениям, а не личным целям.
Находясь в постоянных столкновениях с царем, тем не менее, Патриарх Гермоген всегда защищал Василия – он был строгим приверженцем формы и обряда и в царе уважал лицо, которое какими бы путями ни достигало престола, уже было освящено царским венцом и помазанием. Он выходил на площадь усмирять толпу, вооружающуюся против Шуйского, заступался за него во время низложения, не признавал насильственного пострижения царя. Но голос Патриарха в этом случае оказался гласом вопиющего в пустыне.
Таким же гласом оказался он и в вопросе об избрании нового государя. Патриарх выступал за выбор царя из русских людей и указывал на князя Василия Голицына. Но против последнего резко высказался князь Федор Мстиславский: «Он объявил, что сам не менее Голицына имеет прав на престол, но отказывается от них, а также не хочет видеть государем равного себе боярина; что двукратное избрание царя из бояр принесло одни бедствия и, следовательно, нужно избрать какого-нибудь из рода царского». Мстиславского поддержали и другие бояре.
Видя неудачу в этом случае, Патриарх Гермоген продолжал настаивать на выборе русского царя и указал на древний боярский род Романовых. Из любимых народом братьев Никитичей выделялся Иван Никитич. Но не его назвал Патриарх, а юного Михаила Федоровича, отец которого находился в иноческом чине под именем Филарета. Кандидатура Михаила Романова вначале не встретила сильной поддержки в обществе – очевидно, пока не пришло еще его время.
Патриаршие грамоты
Когда гетман Жолкевский уже стоял под Москвой и бояре поневоле предложили корону польскому королевичу Владиславу, Гермоген настаивал, чтобы Владислав крестился в Православную веру.
Пятого декабря 1610 года пришли к Гермогену бояре во главе с Мстиславским. Они составили грамоту к своим послам в Смоленске, что «следует положиться во всем на королевскую волю». Бояре подали эту грамоту Патриарху, чтобы он подписал ее, и просили его своей духовной властью усмирить Прокопия Ляпунова, который призывал народ восстать против бояр-изменников и чужеземцев.
Слово за слово, спор между Патриархом и боярами дошел до того, что Михаил Салтыков замахнулся на Гермогена ножом. «Я не боюсь твоего ножа – сказал Гермоген, – Я вооружусь против ножа силою креста святого. Будь ты проклят от нашего смирения в сем веке и в веке будущем!».
На следующий день Патриарх приказал собраться народу в соборной церкви и слушать его слово. Поляки испугались и окружили церковь войском. Некоторые из русских успели заранее войти в храм и слышали проповедь Патриарха. Гермоген уговаривал их стоять за Православную веру и сообщать о своей решимости в города. После такой проповеди к Патриарху приставили стражу.
Во второй половине декабря 1610 года Патриарх Гермоген стал рассылать грамоты по городам, в которых объявлял об измене короля, разрешал всех от присяги королевичу и призывал, чтобы «собрався все в збор со всеми городы, шли к Москве на литовских людей».
Первым на призыв святителя отозвался Прокопий Ляпунов, стоявший во главе своих рязанцев. Ляпунов написал боярам письмо следующего содержания: «Король не держит крестного целования. Так знайте же, я сослался с северскими и украинскими городами, целуем крест на том, чтобы со всею землею стоять за московское государство и биться на смерть с поляками и литовцами». Он разослал по разным городам свое воззвание и приложил к нему списки с двух грамот, присланных из-под Смоленска дворянами и детьми боярскими и Москвы. В московской грамоте указывалось первенство Москвы. Она называлась корнем дерева, припоминалась ее местная святыня, образ Богородицы, написанный евангелистом Лукой, мощи святителей Петра, Алексия, Ионы и еще отмечалось, что «у нас святой патриарх Гермоген прям, яко сам пастырь, душу свою за веру полагает, несомненно, и ему все православные христиане последуют, только неявственно стоят».
В заточении
В начале марта 1611 года Прокопий Ляпунов уже шел к Москве, соединяясь по дороге с разными ополчениями городов. Поляки через своих лазутчиков узнали, что силы восставшего народа приближаются к Москве. Салтыков, по приказанию Гонсевского, явился вместе с боярами к Патриарху и сказал: «Ты писал по городам; видишь, идут на Москву. Отпиши же им, чтобы не ходили».
Патриарх отвечал: «Если вы, изменники, и с вами все королевские люди выйдете из Москвы вон, тогда отпишу, чтобы они воротились назад. А не выйдете, так я, смиренный, отпишу им, чтобы они совершили начатое непременно. Истинная вера попирается от еретиков и от вас, изменников».
Поляки подожгли город, остался нетронутым пожаром Китай-город и Кремль, где они и укрылись. Но ополчение уже стояло под Москвой и вело ожесточенную борьбу с поляками. Ни один день не обходился без боя.
Бояре и гетман Гонсевский опять принялись угрожать патриарху: «Если ты, – говорил ему Салтыков, – не напишешь Ляпунову и его товарищам, чтобы они отошли прочь, то сам умрешь злою смертью». Патриарх отвечал им: «Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь чрез нее получить венец и давно желаю пострадать за правду. Не буду писать, я вам уже сказал, и более от меня ни слова не услышите!»
Гермогена заключили в Чудов монастырь, не позволяли ему переступать через порог своей кельи, дурно содержали и неуважительно обращались с ним. Из заключения он написал свою последнюю грамоту, отправленную в августе 1611 года. В ней святитель запрещал признавать царем сына Марины Мнишек, ободрял восставших за Отечество обещанием венцов небесных в будущем веке и, как бы предчувствуя, что это его последнее слово к русским людям, передавал нижегородцам власть собирать от городов грамоты, удостоверяющие в общем единодушии. Он повелел им быть главой ополчающихся за Родину, приказывал посылать во все города послов и говорить везде от его патриаршего имени.
Нижний Новгород и явился вскоре основоположником нового прочного народного ополчения. Первое распалось летом 1611-го, когда казаки атамана Ивана Заруцкого, поверив подброшенной грамоте Прокопия Ляпунова, что была составлена Гонсевским, убили Ляпунова на своем круге.
Кончина святителя
В феврале 1612 года Патриарх Гермоген окончил свой духовный подвиг. Поляки услышали, что в Нижнем Новгороде собирается ополчение по воззванию Кузьмы Минина, потребовали от Патриарха, чтобы он написал увещание нижегородцам и приказал оставаться им в верности Владиславу. Гермоген резко и твердо отвечал: «Да будет над ними милость от Бога и благословение от нашего смирения! А на изменников да излиется гнев Божий и да будут они прокляты в сем веке и в будущем!»
После таких слов условия содержания патриарха еще более ужесточили, и 17 февраля 1612 года Гермоген мученически умер, как говорили современники, от голода.
Спустя сорок лет после мученической кончины патриарха Гермогена, в феврале 1652 года, повелением царя Алексея Михайловича мощи исповедника из Чудова монастыря перенесли в соборную церковь Успения Пресвятой Богородицы.
После отступления войск Наполеона мощи святителя Гермогена были найдены выброшенными из раки. Во время реставрации Успенского собора перед коронацией Александра III мощи Гермогена вновь, как в 1652 г., были обнаружены невредимыми и благоухающими.
Призванные Патриархом
По мнению историка Д. Иловайского, «главный почин в народно-православном противопольском движении принадлежал Патриарху Гермогену. На его призывные грамоты отозвались почти все великорусские области. В эту бедственную эпоху выступил на переднюю историческую сцену русский мир, т. е. старый вечевой уклад русских городов и волостей. Предоставленные самим себе города и волости деятельно обмениваются грамотами с друг другом; население сходится для общих или мирских советов на площадях, преимущественно у церковных папертей после богослужения; тут читают всенародно полученные грамоты, сообщают вести, обсуждают, составляют приговоры. Силою событий воеводы, дьяки, вообще, назначаемые центральным правительством власти принуждены рядом с собою признать деятельное участие выборных земских людей в управлении делами; а главное, в ведении последних находилось добывание военных средств, раскладка денежных сборов, доставка всякого рода припасов».
Анализируя события Смутного времени, современники говорили: «Было тогда такое лютое время Божия гнева, что люди не чаяли себе спасения; чуть не вся земля русская опустела. И прозвали старики это лютое время – лихолетье, потому что тогда на русской земле была такая беда, какой не бывало от начала мира».
Без преувеличения можно сказать, что духовной и, по существу, стратегической победой в Смутное время Россия обязана святому патриарху Гермогену. Именно грамоты Гермогена послужили толчком к созданию нижегородского ополчения во главе с К. Мининым и Д. Пожарским.
О.К. СИНДЯНКИНА
В основе материала –
выступление на Всероссийской научно-практической
конференции (Саранск, 2-3 ноября 2011 г.)
Цитируется по публикации сайта Саранской духовной семинарии