Ах, года-года, мчатся как облака по небу – то белые пушистые, то вдруг возьмутся серым цветом, поднимаясь над тёмным горизонтом и, пугая свинцовым оттенком, пронесутся над головой, прошумев холодным ливнем или просыпавшись градом. Порой кажется, что и просвета не видно, а глядь - солнышко засияло и вновь белые, подобные нежному воздушному зефиру, облака неторопливо продолжают своё путешествие по чистому небосводу.
Так и в Лидиной жизни – побежали, полетели годы быстротечно меняющейся картинкой событий, чувств и переживаний, незаметно листая календарь её судьбы.
Многое случилось за это время, но, в сущности, всё было как у большинства людей – будни, заполненные работой, детьми, хозяйством, иногда разбавленные праздничной суетой, а ещё – необычайно быстро меняющаяся жизнь вокруг – от привычной до неузнаваемой. Многое из того, к чему все привыкли, перестало существовать, но зато появилось и много другого, чего никогда не было. Никуда не уезжая, они теперь стали жить в другом государстве, каким бы странным это ни казалось.
Лида стала теперь уважаемой Лидией Александровной. Непросто ей это далось, но она справилась. Близнецы своим рождением решили выбор варианта маминой учёбы в пользу заочной схемы и получение образования у Лиды затянулось на один лишний год.
Зина после возвращения из города осталась у них в няньках и поначалу здорово выручала Лиду, а её руку помощи Саша щедро одаривал соответствующими дензнаками, сам работая день и ночь в своей автомастерской.
Когда близнецы немного подросли, Зина, будучи постарше Александра, почувствовала, что годы берут своё. Она поняла, что попросту не справляется с подросшими детьми, а шустрая Рита так её выматывала за день, что к вечеру она чувствовала себя едва живой от усталости.
- Лидочка, милая, ты прости меня, но я, наверное, не смогу тебе помогать, - качая головой, расплакалась Зина.
Она переживала за Лиду, которую знала с детства и видела, как ей непросто, а также жалела ещё и о потерянных деньгах, которые были ей вовсе не лишними.
- Тётечка Зиночка, что с Вами, Вы заболели? – участливо спросила Лида, пугаясь предстоящих перемен.
- Нет, я не заболела, милая, но старая я стала, силы уже не те - ноги не держат, спина ноет, мне не справиться с этими сорванцами, - горестно заключила она.
- Жаль, конечно, тётя Зина, ну что ж… выкрутимся как-нибудь, - вздохнула она.
- Ты уж прости меня, что я так подвела тебя, может кого-то найдёшь в помощники-то, - подбодрила она Лиду.
- Да где тут найдёшь, - Лида махнула рукой, - Вы же знаете, у всех хозяйство или собственные внуки… не переживайте, справляются как-то же другие матери и я справлюсь! – скорее приказала она себе, нежели ответила Зинаиде.
- Но я буду приходить к тебе, - пообещала расстроенная Зинаида, - вот как буду хорошо себя чувствовать, так и приду, обязательно приду, - заверила она девушку.
И действительно время от времени Зина захаживала к ним, помогала Лиде, присматривая за близнецами или егозой Ритой и давая молодой матери передышку.
- А что же Васька-то, где сейчас, пишет или как? – поинтересовалась Зина в очередной свой визит.
- Да как и раньше, - пожала плечами Лида, - пишет, звонит иногда…
Ей неприятен был весь этот разговор, но она понимала, что пока тётя Зина не обсудит эту сторону её жизни, она не успокоится.
Василий, пошабашив какое-то время в городе, вместе с братом Михаилом и ещё парочкой каких-то приятелей отправились на заработки в Москву. Они не первые, кто потянулся туда за длинным рублём, поверив рассказам других, что там можно хорошо заработать.
Месяца три о них с братом ничего не было слышно, а потом он неожиданно дал о себе знать – к Лиде пришёл какой-то мужчина и передал конверт, в котором было письмо от мужа и несколько купюр. Денег было немного, но они заставили Лиду почувствовать, что он помнит о них, не бросил и не сбежал.
Муж писал, что поначалу работал дворником, потому что дворникам давали комнатку для проживания, но скоро ему обещают место в бригаде на стройке. Это происходило как раз перед рождением близнецов.
Когда мальчики родились Вася приехал, побыл недели две и вновь уехал. Время от времени он напоминал о себе привычными конвертами с письмами и деньгами, а иногда телефонными звонками.
Лида каждый раз сообщала отцу о Васиных посылочках и называла сумму, которую он передавал.
- Хорошо, ты прибери их, пригодятся, - кивал отец, - а хочешь – съезди в город, пройдись по магазинам, мы с Зиной справимся с ребятами, - предлагал он, понимая, что дочери хоть изредка необходимо покидать этот хозяйственно - ползунковый плен.
Лида радостно соглашалась, а на утро передумывала куда-то ехать – у малышей было всего достаточно, благодаря отцу, а праздное шатание по магазинам Лиду не привлекало - она знала, что душа всё равно будет не на месте – здесь же трое детей, которые ещё очень малы, чтобы оставлять их для такой безделицы. Но деньги складывала в отдельный конверт просто так, без цели.
В следующий раз Василий приехал, когда сыновьям было около полугода. Он работал уже на стройке и сюда возвращаться не хотел.
- Что здесь делать - работы нет, а у кого есть, ни шиша не платят, мне что – слушать всё время твоего отца, что я бездельник? – прервал он её робкие попытки уговорить его остаться и, пробыв дома дней десять, уехал.
- Ой, девка, это не семья уже, мужик-то один там разве будет жить, - капала на бунтующие Лидины нервы тётя Зина, - вот наверняка у него там кто-то есть, поэтому он и не рвётся домой.
Лида лишь плакала по ночам, чтобы никто не видел, и оставляла без ответа Зинины рассуждения.
Сейчас уже забылись бесконечные бессонные ночи, когда она, глотая слёзы отчаяния, качала кого-то из близнецов и читала ему вслух теорию педагогики, готовясь к экзаменам. Не помнилась и отупляющая сознание усталость, когда, вымотанная дневными заботами, она засыпала вместе со всеми тремя детьми на постеленном посреди большой комнаты одеяле с разбросанными по нему игрушками, и вернувшийся поздно вечером отец укрывал их всех троих пледом, боясь потревожить чуткий сон и улыбаясь, видя, как Лида прижимает к себе плюшевого медвежонка, словно малыша.
Всё это забылось… но в памяти сохранилось, как она пообещала однажды предрассветному сумраку, что сможет преодолеть все трудности и доказать всем… или всё же себе… что она сильная, умная и вообще – лучшая!
Стиснув зубы, отгоняя прочь подступающее отчаяние и не тратя время на пустые мечты, Лида шаг за шагом, то есть день за днём, похожие один на другой как её близнецы, шла к своей цели и однажды ярким солнечным июнем вернулась домой с широчайшей улыбкой и красным дипломом.
Ей не терпелось выйти на работу, чтобы начать свой профессионально-карьерный марафон и, в конце концов, зарабатывать деньги, поэтому она стремглав полетела в местную школу, где все её помнили ученицей. Там не очень обрадовались молодой маме с тремя маленькими детьми, но очереди из преподавателей в сельскую школу не наблюдалось, и директор скрепя сердце приняла её, сразу же устроив ей полное погружение, предложив взять первоклашек.
Дальше были вновь бессонные ночи, садики, детские простуды, больничные, хоть и редкие, за что спасибо тёте Зине и папе… и бесконечная любовь к профессии. Лиде нравилось учить детей, она с удовольствием занималась с ними, рассказывала и показывала первоклашкам, как здорово складывать буквы в слова и решать пока ещё сложные для них задачки, прибавляя и отнимая разные числа. А три года спустя она с гордостью смотрела на этих же учеников, когда они, уже будучи выпускниками начальной школы, слушали последний звонок на линейке, гордо и свысока поглядывая на малышню, чувствуя себя уже многое знающими и умеющими.
Василий около четырёх лет так и мотался туда-сюда, а потом вернулся насовсем и заявил, что отремонтирует родительский дом, где они потом заживут своей семьёй. Мать Васина умерла, а отец так и жил там, пропивая пенсию и горюя, лишившись компаньона в этом деле. Мишаня возвращаться сюда не собирался, он женился на крановщице-москвичке, с которой вместе работал, и у них уже родился сын.
Александр скептически воспринял новость о ремонте, а Лида порадовалась Васиной решимости. Он с энтузиазмом начал задуманную реставрацию своего фамильного гнезда, развернувшись, наверное, шире, чем было возможно, и деньги – те, что он привёз и те, что скопила Лида - быстро закончились. Всё замерло, в том числе и его азартное рвение.
- Ладно, хорошо, давай пока здесь поживём, - успокоила Лида мужа.
Вася был не против, но вскоре его безделье стало слишком явным, и он подался в город. Примкнув там к каким-то шабашникам и нарадовавшись случайным заработкам, Василий всё-таки попытался найти работу посерьёзнее. И нашёл – устроился водителем в какую-то фирму, которые открывались сейчас повсюду, словно наперегонки друг с другом. Зарплата была не очень высокой, но зато можно было приезжать на машине вечером домой, главное, утром вовремя быть на работе.
И какое-то время всё шло нормально. Василий храбрился и хвастался, что всё-таки закончит ремонт, и они заживут отдельно от Лидиного отца.
- Вася, а в чём разница – мы все равно будем жить не одни – там есть твой отец, - замечала Лида.
- Ты сравнила, - хмыкнул Василий, - мой папахен сидит и помалкивает в тряпочку, а твой…
- Что? – не выдержала Лида.
- Что-что… лезет везде! – взвился Вася. – Это не так, то не эдак, я ему что – пацан желторотый, что ли? У меня вон детей трое!
- Так может он потому и лезет, как ты говоришь, что у нас трое детей и надо думать о них и их будущем, - спросила Лида, спокойно глядя в глаза мужа.
- А я не думаю, да? – продолжал возмущаться Василий. – Я что, не работаю или как?
- Да работаешь, работаешь, только наши с тобой зарплаты не покрывают расходы на троих детей – они же растут и им многое требуется, а младшим ещё и в двойном размере, - объясняла Лида, - так что спасибо папе, что у них всё есть.
- Опять ПАПА! – с нажимом проговорил Василий и выругался.
- Тише, тут же дети! – возмутилась Лида.
Он выскочил из дома, завёл машину и уехал, так и не вернувшись к ночи домой. Приехав на следующий день, в образе побитой собаки прошёл на кухню, где в это время Лида готовила ужин, схватил её и не отпускал, пока она не сказала, что прощает в ответ на его мольбы.
- А где ты ночевал? – поинтересовалась она вечером, когда они остались одни в спальне.
- Так это… прямо в машине возле конторы нашей, - немного замялся он и в голову Лиды вползла нехорошая мысль, свернулась там и улеглась, не собираясь покидать облюбованное место.
Она немного помолчала, но всё же решила предупредить мужа.
- Если узнаю, что ты меня обманываешь, сразу же подам на развод, так и знай, - сказала она строгим голосом.
- Ой, ой, ой, прям учительница, сразу видно, - перевёл всё в шутку Вася, рассмеявшись, - да ты что, Лидок, разве мне кто нужен кроме тебя… Я даже когда на заработках был ни на кого не смотрел, что ты! – поторопился он её заверить.
- Я повторять не буду! - даже не попыталась улыбнуться Лида. - И ещё, папе я сказала, что тебя отправили в командировку в другой город, понял?
- Понял, - Вася вздохнул, - у нас же ещё и па-а-апа!
Как же его задевало то, что тесть был весь такой пра-а-авильный - ни за бутылочкой пива с ним не расслабиться, ни за стаканчиком вина, которого здесь полный погреб!
Но первое время после случившегося Вася был примерным семьянином - вовремя возвращался домой, помогал Лиде по хозяйству, играл с детьми, которые, несмотря ни на что, тянулись к нему, особенно дочь. Когда появлялся Василий, она сразу же заявляла перед братьями свои исключительные права на него, удерживая отцовское внимание любыми способами, вредничая и капризничая, если он переносил его на сыновей.
Александр по-прежнему очень остро воспринимал эту непонятную ему любовь внучки к зятю, думая, что после его долгого отсутствия она должна была сойти на нет или хотя бы стать просто привязанностью, но Ритуля отца обожала.
Она никого не видела, если он был рядом, становилась просто неуправляемой, никак не реагируя на чьи-либо замечания, кроме отцовских, и, что было ещё более неприятным – подражая ему, повторяла всякие ругательные словечки. Это приводило в ужас Лиду и веселило самого Василия, вдохновляя Риточку продолжать это делать. Вообще, он, конечно, был страшно горд, что дочь так любит его и всячески потакал ей, игнорируя требования жены и тестя.
- Если тебя кто обидит, - учил он как-то вечером первоклассницу Риту, - нюни не распускай, сразу вдарь в лобешник и всё, поняла?
- Вася, ты в своём уме? – Лида была страшно возмущена, услышав такие слова, - что это ещё за лобешник такой?.. ты забыл с кем разговариваешь? Это семилетний ребёнок, да к тому же девочка, - напомнила она ему, - ты чему её учишь?
- Не кричи на папу, - вдруг взвилась дочь, бросив колючий взгляд на Лиду, - он хороший, а ты злая, злая! – крикнула она и насупилась.
- Доченька, милая, я разве кричу? – растерялась Лида, - просто нельзя такие слова говорить, это неприлично, - ласково сказала она и попробовала обнять девочку.
Но та отскочила в сторону и спряталась за спину довольного Василия.
- Ну чего ты пристала к ребёнку, – насмешливо сказал он жене и повернулся к дочери, – Рита, иди в комнату, мультики посмотри.
- Лобешник, лобешник, - Рита побежала вприпрыжку, громко выкрикивая это слово и, потрясая мать своей настырностью, добавляла ещё и другие, которые также слышала от отца.
- Это нормально, ты считаешь? – спросила Лида у Васи, показывая рукой в сторону умчавшейся дочери.
- Да не заводись, чего ты… я поговорю с ней, - пообещал он.
- Для начала сам следи за своими словами, сколько уже говорили об этом, - Лида не смогла справиться с эмоциями и швырнула ложку, которую держала в руках, в мойку.
- Ой, только хватит меня учить, я такой какой есть и не собираюсь в угоду тебе меняться, - повысил голос муж.
- Да не надо в угоду мне, ты ради детей изменись, видишь ведь, как они всё копируют, а плохому дети учатся гораздо быстрее, чем хорошему.
- Значит я плохой, а ты у нас хорошая! – громко заявил Василий. – Ну как же, ты же у нас белая кость, интеллиге-е-енция!
Лида тронула его тихонько за руку и кивнула на дверь кухни. Там стояли близнецы, привлечённые шумом, и испуганно глядели на родителей.
- Ну давай, вылепи из них маменькиных сыночков, - Вася только пуще разошёлся, будто не понимая её невербальных знаков.
- Что здесь происходит? – услышали они голос вернувшегося с работы Александра.
- Деда, деда, - близнецы бросились к нему, - мама с папой ругаются, - шёпотом доверительно произнёс Никита, а Кирилл утвердительно закивал, соглашаясь с братом.
- Вы не могли бы сдержаться при детях? – обратился он к дочери с зятем, входя в кухню, - посмотрите, они же пугаются, - он указал на мальчиков, стоящих в коридоре плечом к плечу.
- О-о-о, ещё один Макаренко на мою голову, - пробурчал Василий, - ну сейчас начнётся - то не говори, это не делай…
- Если тебе что-то не нравится, я тебя не держу, - не выдержал Александр, - дверь вон там, - он показал рукой, где именно и прошёл в ванную помыть руки.
- Ну вы всё слышали и видели, - театрально обратился к жене и детям Василий, изображая изо всех сил оскорблённую невинность, и ещё более театрально произнёс, - раз мне в этом доме не рады, я ухожу… и не переживай, что я не успел поужинать, - сказал он Лиде, которая равнодушно взирала на него, даже не думая переживать по этому поводу.
Она давно уже догадалась, что у него кто-то есть. Следы помады на рубашке, запах дешёвой, с рынка, женской парфюмерии от его одежды, задержки на работе до полуночи, бегающие глазки при её вопросах и необъяснимая холодность по отношению к ней – всё это красноречиво говорило об этом. А сегодня он за уши притянул столь необходимый ему повод уйти из дома.
- Всего хорошего, - проговорила Лида, вернувшись к приготовлению ужина.
Она лихорадочно соображала, как ей повести себя с дочерью, чтобы правильно всё объяснить и не травмировать её ещё больше. Всё остальное сейчас было совсем неважно!
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_______________________________
