Однажды мы поехали на лесное озеро. В этом не было бы ничего необычного, если бы поездка не пришлась на апрель. Деревья в лесу уже ожили, набухли почками, снег почти сошел, но озеро все еще было сковано льдом, и только у берега шла неровная оттаявшая полоса.
Вода была прозрачной и темной: той самой насыщенности, которая мне нравится в чае. Льдинки стояли в ней, как нерастаявший сахар.
Мы приехали на озеро с мужем и детьми. Какой-то тихий всплеск на солнечной стороне привлек наше внимание, и мы подошли поближе к берегу, чтобы посмотреть, что происходит.
И вдруг мы увидели, как со дна, подсвеченного солнцем, поочередно поднимаются наверх две лягушки. Как в замедленной съемке то одна, то другая отталкивались от донных камешков и долго плыли к поверхности. Они напоминали космонавтов, возвращающихся на землю из ледяной невесомости - на землю, согретую ярким весенним солнцем, веснушчатую от одуванчиков. Лягушки медленно поднимались и так же медленно опускались на дно. Мы застыли. Не представляю, сколько мы стояли: уйти было невозможно, зрелище завораживало.
Время от времени я вспоминаю тот апрельский день: мужа, греющего мои застывшие руки в теплых ладонях, наших мальчишек, постоянно убегающих вперед, двух смешных космонавтов-лягушек...
И никаких новостей. Никаких новостей.
