Только в Тюрингии десятки тысяч человек недавно вышли на демонстрацию против роста цен на энергоносители. Премьер-министр этой земли Бодо Рамелов говорит в интервью редактору отдела политики германской «Франкфуртер альгемайне цайтунг» Тимо Степпату о массовом чувстве несправедливости и о новом фашистском движении, которое может получить дальнейшую поддержку.
Премьер-министр, в прошлый понедельник только в Тюрингии 20 000 человек вышли на демонстрацию из-за роста цен на энергоносители. Однако экономисты предполагают, что большинство трудностей ещё впереди. Чего вы ожидаете в ближайшие несколько недель?
Демократия включает в себя право на демонстрации. И когда люди встречаются во многих местах, чтобы вместе выразить свое неудовольствие, это их право. Однако, если ключевое слово "энергия" вообще почти не упоминается, а вместо этого почти исключительно говорят о коронавирусе, то это показывает, что бочка полна.
Теперь вопрос в том, сломается ли спина верблюда. Политики должны преуспеть в уравновешивании трудностей кризиса всеми демократическими партиями. Когда люди видят, что федеральное правительство действует, сдерживает цены на газ, помогает им, это также останавливает поток людей на демонстрации.
Недовольство ценами на топливо и электроэнергию больше на Востоке, потому что цены выше.
Почему цены на топливо в Восточной Германии все еще на 10 центов выше, чем в среднем по Западу? Этого просто не может быть. Настроение в Восточной Германии становится хуже. Мало того, что люди принципиально менее экономически доступны, они еще и воспринимают подобное как глубоко несправедливое. Цена на электроэнергию также самая высокая, хотя цена на электроэнергию в Восточной Германии должна быть самой низкой, если исходить из себестоимости производства. Ветряные турбины в Бранденбурге или Мекленбурге-Передней Померании, которые обеспечивают более 120 процентов своей собственной электроэнергии, производят электричество по цене шесть центов за киловатт-час. Тогда я спрашиваю себя, почему граждане сейчас получают письма о том, что в будущем они должны платить от 60 до 80 центов за киловатт-час.
Опрос, проведенный Infratest dimap, показал, что только каждый третий житель Восточной Германии доволен демократией. В какой степени связаны неудовлетворенность демократией и потеря благосостояния?
Вопрос в том, заставит ли страх перед потерей процветания пошатнуться демократические принципы. Внезапно люди в новых федеральных землях начали не только гулять по понедельникам, но и проводить незарегистрированные демонстрации. Обычно это часть нормативной базы. Но основные правила демократии игнорируются, журналисты, которые хотят делать репортажи, подвергаются нападениям. Вы можете почувствовать, что страх исходит даже от людей, которым объективно может ещё не грозить упадок. Один лишь страх заставляет их сказать: «Да, я чувствую угрозу». Демократия зависит от верховенства закона и населения, которое её поддерживает. Однако образовалась токсичная смесь: люди, которые считают, что не должны говорить всё подряд, которые объединяются с теми, кто верит в химтрейлы или считает себя гражданами Рейха, и некоторые другие. Мы видим, что объявления появляются в рекламных журналах, некоторые из которых не могут быть проверены, кто рекламирует.
Вы имеете в виду анонимные объявления, как в начале этого года, когда якобы непривитые медсестры искали работу?
Эти рекламные газеты широко распространены в Восточной Германии и частично находятся в руках представителей правого или правого экстремистского спектра. Мы не всегда знаем, реальность это или вымысел, т.е. существует ли рекламодатель на самом деле. Несколько дней назад в Альтенбурге появилась реклама с текстом: «Если мнение неудобное, гражданин — правый экстремист». Конечно, каждый может сказать, что короновируса нет. Но вы также должны уметь мириться с тем, что другие не согласны. Проблема в том, что они хотят высказывать своё мнение, но не слушать другого человека. Называя себя тогда правыми экстремистами, они объявляют себя жертвами.
Экономический кризис усиливает события, начавшиеся во время пандемии.
Демократия проходит стресс-тест, и он только начинается. И это не может регулироваться запретами и заповедями, но возможно только через экономический и эмоциональный рост. Мы должны добиться того, чтобы существующее процветание не воспринималось как нечто само собой разумеющееся и чтобы оно не служило исключительно критерием удовлетворения.
Демонстрируют даже те, кого не коснулся спад. Есть ли на Востоке жажда страха?
В Восточной Германии у нас другой процесс. Я всегда сравниваю это с развитием Западной Германии за 20 лет до воссоединения. В 1960-х и 1970-х годах в Баден-Вюртемберге также наблюдался резкий поворот вправо. НДПГ проникла почти во все парламенты земель и собиралась пробраться в Бундестаг. Позже основываются республиканцы, еще позже партия Шилля и так далее. Иммиграция была значительной. Приезжали наемные рабочие-мигранты, которых называли «гастарбайтерами». Их «пригласила» Германия, и они остались, они сделали общество более разнообразным.
Восток не прошёл этот путь, поэтому опасения срабатывают быстрее. Только что была преодолена массовая безработица, а затем хлынули беженцы, численность которых после 2015 года была вполне управляемой. Г-жа Меркель сказала: «Мы можем это сделать». И все же у части населения до сих пор сохраняется впечатление, что мы ничего не добились, что Меркель нас всех обманула. И в этой смешанной ситуации есть некоторые вещи, которые я бы считал преодолёнными: предполагаемая близость к России определенных слоев общества, которые не видят в Путине агрессора, а утверждают, что НАТО развязало войну против Украины. И многое по-прежнему определяется ситуацией с короной. Состоятельные учёные стоят передо мной и говорят только об «американских смертельных инъекциях», когда речь идет о вакцинации. Они даже не хотят знать, что действующее вещество разработали два немца.
Сможете ли вы вернуть их?
Вопрос в том, способно ли наше общество участвовать в действительно открытых дебатах. Это также включает в себя жизненный опыт Восточной Германии, который обогатил бы Германию в целом. Дольше учится вместе, а не разлука после 4 класса в наших школах. Политехникум, поликлиника или участковая медицинская сестра. Почему бы не добавить больше положительного вклада с Востока? Но я также считаю, что мы должны больше заниматься идеологическими установками и докапываться до агитаторов. Что похоже на движение «Чайная партия» в США и где на самом деле марширует новое фашистское движение? В этом нет ничего нового для Европы.
Что вы об этом думаете?
Джорджа Мелони только что выиграла выборы в Италии, а во Франции это чуть не привело к постфашистскому президенту. В этом отношении довольно необычно, что в Германии потребовалось так много времени, чтобы что-то подобное сформировалось. Тюрингенская AfD является там ключевым элементом, а г-н Хёке является движущей силой нового фашистского движения в центре Германии. Они знают, как извлечь выгоду из демонстраций.
Согласно опросу месячной давности в Тюрингии, АдГ в настоящее время будет самой сильной силой в случае выборов в земле. На ваш взгляд, сколько протеста по поводу экономического развития?
Тот факт, что АдГ набирает от 26 до 28 процентов голосов, не нов. И это не самая сильная общественная сила, она лишь сформировала бы самую сильную фракцию в земельном парламенте. Однако более двух третей избирателей, активно проголосовавших, голосуют за демократические партии. Вот почему надо быть осторожными, чтобы не приписать АдГ силу, которой у нее нет, а именно наличие большинства в обществе. Она не имеет его, но постоянно претендует на это. Когда Бернхард Фогель заказал Thuringia Monitor в 2000 году после поджога синагоги в Эрфурте, уже было ясно, что есть такое большое количество людей, которые могут быть открыты для таких должностей. Примечательно, что г-н Хёке превратил правую консервативную профессорскую партию в эмоционально открытое фашистское движение, полностью использующее этот потенциал.
Как он это делает?
Когда марш протеста с г-ном Хёке недавно остановился перед парламентом земли Тюрингия, в котором он сам является лидером парламентской группы, он сделал ставку на жест: «Вот, посмотрите на болтуна. Вот это движение. Давайте вернём землю». Этим он внушает людям, что у них отняли землю. Однако это движение отнюдь не ограничивается низкооплачиваемыми рабочими, как это часто говорят на Западе. Например, значительное число врачей-резидентов также связаны с АдГ. Если вы посмотрите, сколько образованных людей, которые зарабатывают хорошие деньги, активны в АдГ, вы поймете, что дело не в прекаризации, а в том, что часть общества не в сегодняшнем мире и не в том, что сейчас является Германией, и я думаю, что это большая проблема. Это по-прежнему требует большого терпения и ещё больше космополитизма и открытых дебатов. Но, прежде всего, необходимо быстрое ограничение растущих цен на энергоносители. Любое колебание разрушает дальнейшее доверие.
© Перевод с немецкого Александра Жабского.