Часть 3
***
Юноша задрал голову, и пытался осознать, на какую высоту придется взобраться, чтобы достать яйцо Баклана — огромной белой птицы с черной головой и кончиками крыльев, с ужасно острым клювом и крутым нравом. Высотные здания древних всегда поражали воображение и вызывали благоговение, и Каст, как и другие дети, всю сознательную жизнь готовился покорить строения ушедших в прошлое людей. Ведь это были не только вершины разрушавшихся зданий, но и вершина их знаний, умений и доказательство величия и могущества предков.
И в это верили все без исключения, поэтому мгновенное появление из ниоткуда древнего человека — Симеона — в ярком сиянии света только убеждало, что знания и умения людей были безмерны. Правда некоторые шептались, что Симеон — лишь хитрый колдун и использует какую-то неизвестную магию, а не старинные технологии древних, но яркое появление Отца Всего Сущего на протяжении многих поколений, подсказывало, что магия Симеона не столь очевидна. Отец намного старше обычного человека, что только доказывало слова о его древнем происхождении, но…
Ведь всех древних людей уничтожили ИскИны! Как тогда объяснить существование Симеона?
Каст поморщился и оглянулся. Скоро его догонят остальные ребята. Поэтому надо решиться и войти в любое из высотных зданий первым. Бакланы в основном гнездились на верхних этажах, но бывали случаи, когда гнезда оказывались над самой пропастью, где стеклянная стена разрушилась и обвалилась, а из серого камня торчали толстые, съеденные ржавой болезнью железные кости. На этом скелетообразном остове Бакланы и вили гнезда. Проще всего достать яйцо было на крыше — и гнезд больше, и шансов упасть меньше, но обилие Бакланов сводило на нет эти преимущества. Тогда приходилось идти на риск и воровать яйцо из таких висящих над пропастью гнезд, но риск возрастал во много раз. Но и смельчаков находилось немало, ведь так быстрее — меньше ступенек от земли, но не каждый решался: всё-таки пощекотать нервы и рискнуть жизнью — разные вещи.
Оглядываясь и ожидая, Каст преследовал еще одну цель: обнаружить скрытых противников. Среди живности, населявшей каменные джунгли, было немало любителей полакомиться не только яйцами, но и самими Бакланами, поэтому древние скелеты башен привлекали внимание всевозможных хищников. И хотя меж ними всегда шла война за право добычи, часто зверя было невозможно узреть и распознать среди пестрых обломков зданий и высоких холмов, целиком покрытых бурной растительностью. Поэтому нужно быть очень осторожным. Право ступить на территорию башен часто заканчивалось гибелью.
Как объяснял Гард: «Гордыня не должна наполнять человека целиком. Нужно чтобы всегда чуть-чуть недоставало доверху. Чтобы не заливало глаза. Они необходимы, чтобы видеть правду неискаженной.» И Каст не мог не верить отцу, к тому же несколько Дней охоты подряд первого из добравшихся приносили в селение мертвым.
«Гордыня плохой помощник.»
В этот раз Каст надеялся изменить устоявшиеся «традиции» и не только добраться до гнезда Баклана первым, но и вернуться домой живым.
Парень напоследок оглянулся и заметил на вершине соседнего холма Тодда — сына Врама Белорусского. Он вскинул вверх руку с коротким копьем, потряс им и крикнул:
— Я вижу тебя, Каст Здравый! Вам с вашим колдуном-мошенником не быть первыми!
Каст помахал рукой в ответ и быстро пошел к зданию. В отличие от отца, Тодд никак не мог примириться с мыслью, что Отец Всего Сущего не просто человек. И даже на празднике несмотря на то, что Врам, его отец, рядом с Гардом внимал Чудо, когда Симеон появился перед всеми в легкой голубоватой дымке, Тодд не мог сдержать недоверчивую ухмылку. Ну что ж, его право. Жаль только, этот сын вождя своего племени проявляет неверие, а с тем самым и недружелюбие. А ведь Отец завещал жить в мире.
Не догонит.
Последние метры до входа дались с трудом: под ногами хрустела и скрипела почва — это, конечно, было стекло, обвалившееся с некогда стеклянных зданий, обнажив костлявый скелет утробы: основной стержень и тощие ребра этажей. Побывавшие в высотках потом говорили, что здания вполне ощутимо мотает от ветра, и это особенно заметно наверху. Но до него Каст не собирался подниматься. Достаточно отыскать самого нижнего Баклана. Мальчик не боялся гибели. Самое главное — защитить честь отца и стать ему подобным: для сына вождя и доля соответствующая. Надо удержать вершину горы, куда отец всю жизнь забирался. Право Каста не только остаться на вершине, но и с гордостью оборонять её от более слабых и недостойных. А достоин ли он, вот сейчас это мальчик и узнает…
Каст покрепче сжал копье — твердое деревянное древко с хорошо обвязанным железным наконечником, поправил колчан со стрелами и лук за спиной, чтобы не мешали. Людям теперь легко доставались железные детали. Можно сказать, теперь они были вокруг. Что-то давно проржавело и рассыпалось, а что-то достаточно очистить от ржавчины и придать соответствующую форму.
Юноша уже пересек периметр здания, ступив на твёрдый бетонный пол, совсем не хрустящий под ногами. Наученный рассказами предшественников, Каст тут же устремился к лестницам, скрытым стенами, и со всей возможной скоростью помчался наверх. Где-то там его ждало яйцо победителя, которое мальчик обязательно первым вручит отцу и пройдет испытание с честью и достоинством, подобающим сыну вождя объединенных племен.
Уже к десятому этажу юноша понял, насколько быстро лестница крадет силы, а к двадцатому — что до верхнего, семьдесят пятого, этажа он вряд ли доберется живым, поэтому на двадцать первом Каст решил передохнуть. Он глянул в проем между лестницами: где-то далеко внизу несколько человек только начинали восхождение. Среди них, юноша это чувствовал, был и Тодд — главный соперник.
Ноги гудели от усталости, а грудь разрывало от спазмов — воздуха явно не хватало. Но на то и Испытание — ты должен доказать, что способен жить и на равных со всеми нести племени пользу. Если вспомнить, что рассказывал Симеон о древних обычаях превращения мальчика в мужчину, когда у одних народов юноши ели хлеб и дурачились, а у других «пытались забыть детство», уничтожая собственный мозг с помощью вызывающих видения грибов, у Настоящих людей не самый странный обычай. Надо всего лишь доказать, что ты способен быть мужчиной, можешь держать в руках оружие, добывать пищу и защищаться от зверей. Но когда начинаешь восхождение, понимаешь, что путь будет нелегким.
Каст утер со лба пот и огляделся. Небольшая и грязная от всевозможного мусора — камни, обломки дерева, грязь, нанесенная тысячами ног и лап, отходы жизнедеятельности животных — лестничная площадка заканчивалась дверью, а она призывно скрипела, открываясь и закрываясь ветром. И сквозь скрежет ржавых петель доносились и другие, еле слышимые, но очень обнадеживающие звуки: оказывается, где-то рядом Баклан, только скрытый от Каста стеной или всего одним этажом — ниже или выше неважно, главное, можно не подниматься до самой крыши. Вот только отсечь конкурентов и спокойно заниматься добычей яйца.
Каст снова глянул в межлестничный пролет — Тодд пятью этажами ниже — и, прикрыв за собой дверь и подперев камнем, вышел на этаж. Лабиринт из толстых почти непроницаемых для звука стен вывел на обширное пространство, соединенное тонкими колоннами и заканчивающееся пропастью, оскалившейся словно гигантскими зубами толстыми железными балками. Стеклянная стена по периметру давным-давно рухнула, и здание будто осталось голым, обнажив миру скелет, чьи ребра обрывались, а на них вили гнезда огромные бело-черные птицы. Именно их Касту и надо либо согнать, либо обмануть: трофей — яйцо Баклана — означал, что парень прошел испытание и стал взрослым.
Сквозь тяжелое дыхание пробились громкие удары сердца. За поворотом стены Здравый увидел вожделенное гнездо и удивленного Баклана, раскинувшего крылья в предупреждающем жесте. «Не подходи, или пожалеешь!» По-хорошему, Касту стоило бы дождаться, когда остальные испытуемые поднимутся выше, и только тогда начать, но нетерпение — бич большинства подростков — заставило загореться глаза мальчика ярче, а мысли напрочь вытеснило из головы.
«Я первый!» — мелькнула триумфальная мысль, и Каст снял с пояса приспособление древних для отпугивания всевозможных зверей, название которого до них донес Симеон: вувузела. Потом сжал черно-белый шарик на одном конце, и дикий рев неведомого зверя вырвался из трубы на другом. Баклан от ужаса вытаращил глаза, захлопал от испуга крыльями размером с человека и, подняв с пола кучу пыли, взмыл вверх, лавируя меж старых высотных зданий. У Каста оставалось несколько минут, чтобы забрать яйцо, пока Баклан не опишет круг вокруг здания и не вернется, чтобы защитить гнездо.
Каст довольно и быстро перелез по балкам на гнездо из толстых прутьев, взял яйцо, бережно запихал его в кожаную нагрудную сумку и вернулся обратно, вздохнув с облегчением на стабильной и крепкой поверхности этажа.
— Молодец! — внезапно раздался рядом голос, и Каст с ужасом осознал, что он принадлежит Тодду, который целился в юношу из лука. — Теперь достань его из сумки, медленно положи на пол и отойди.
— Тодд! — помотал головой Каст, поднимая пустые руки вверх: ранее он убрал за спину копье. — Это нечестно! Тебя прогонят с позором из племени.
— А вы сами честные? — прервал его Тодд. — А? Показываете всем этого Симеона. Колдуна или клоуна, не знаю. Честно? Дурите людям голову… Это разве честно?
— Но Тодд! — возмутился Каст. — Сам же все видел: Симеон появился из ниоткуда! Как мы можем всех обманывать, если он Отец Всего Сущего? Он сотворил людей после Краха, и он был с нами рядом… всегда! Это он научил нас всему…
— Чему именно, Каст? А? Ждать каких-то ИскИнов? А ты их видел когда-то? Или твои родители видели? Ложи яйцо. Давай!
— Их видел Симеон! Он их знал, поэтому и предостерегает нас! — тихо проговорил Каст, доставая яйцо и медленно опуская его на грязный пол. Он думал, как ответить Тодду, но пока не видел возможности. Тот все еще целился в юношу из лука, а где-то недалеко раздавался крик недовольного Баклана. — И мы, как будущие вожди, должны заботиться о своем народе. О его будущем!
— Ты правда веришь в эту чушь? — Тодд зло ухмыльнулся, кивнув головой. — Отходи-отходи! Или вам просто удобно рассказывать эту историю всем, чтобы управлять людьми? А? Я не хочу верить, что где-то в небе есть некие существа, которые когда-то нас уничтожили, зачем-то улетели отсюда и когда-то вернутся обратно, чтобы опять уничтожить нас. То ли Симеон держит нас за дураков, то ли вы с папашей. Я пока не решил, чему из этого верить.
— Тодд! — попытался достучаться до сына Врама Каст, медленно отходя от яйца, на которое алчно смотрел противник. — Не будь дураком! Нам надо держаться вместе! Людям нечего делить в этом мире! Очнись!
— Сам очнись! — зло буркнул Тодд, поглядывая на Каста исподлобья. — Просто сейчас власть ваша! Но вы не можете вечно управлять всеми! Вам пора подвинуться!
— Но, Тодд! — Каст нахмурился. Его тело оставалось напряжено: от Тодда исходила неприкрытая угроза, и юноша был готов в любую секунду действовать, но под прицелом стрелы не мог. — Я же не буду молчать! Я расскажу на Совете, как ты завладел яйцом!
— Ты ничего не расскажешь! — прошипел Тодд и зло посмотрел на Каста. Тот заметил легкое движение лука, который вновь начал угрожающе подниматься. — ТЫ. ПРОСТО. НЕ. ВЕРНЕШЬСЯ. НАЗАД.
На мгновение Касту показалось, что Тодд отпустил тетиву, но вмешался Баклан, гневно вернувшийся на этаж. Птица с громким криком атаковала безумца, из-за чего Тодду пришлось выстрелить в нее из лука. Баклан заверещал от боли и вновь взмыл в воздух, а для Каста Тодд на несколько секунд открылся. И юноша не упустил шанса. Он резво подскочил и врезался в противника всем корпусом, отчего оба потеряли равновесие и рухнули на пол. Сцепившись, они мутузили друг друга кулаками и старались как можно быстрее вывести противника из строя. В какой-то момент Касту удалось откинуть от себя Тодда. Юноша поднялся, готовясь вновь атаковать, но противника не обнаружил.
Здравый в ужасе метнулся к пропасти, думая о худшем, но вдруг остановился в метре от края. Тодд, уцепившись руками за ржавую металлическую балку, висел над провалом. Рядом тянулись вверх похожие друг на друга ободранные небоскребы, местами затянувшие израненные бока зелено-бурыми лианами и мелким кустарником, дальше, среди холмов, оставшихся от менее стойких зданий, торчал белый прямоугольник, обозначающий родное селение и поднимающийся чёрный дым праздничных костров. Белорусскому явно требовалась помощь: очевидно, вспотевшие ладони скользили на металле, и долго Тодд не провисит, но Каст колебался. Несколько мгновений назад этот непримиримый воин из соседнего поселения хотел его смерти, так почему же Здравому не желать мести? И Каст мгновение боролся с мыслью оставить противника висеть над пропастью беспомощного и смотреть в глаза глупого мальчишки, когда тот сорвется вниз, но не выдержал, ведь Тодд вытаращенными от ужаса глазами уткнулся в него и напряженно прошептал:
— Помоги, Каст! Брат! Помоги! Мы же люди…
Юноша осторожно, но быстро пробежал по балке, аккуратно лег на нее и схватил Тодда за руку, когда его пальцы уже разжимались. Лицо Белорусского покраснело от натуги, но в глазах плескался страх от осознания неминуемой гибели. Тодд, как и Каст, понимал, что Здравый вряд ли вытянет Тодда, да и продержит недолго. Все-таки испытание испытанием, но поднять человека нелегкое дело. Каст тоже раскраснелся от натуги, пытаясь подтянуть Белорусского, хватая его то за соскальзывающие руки, то за мохнатый овечий кафтан, но понимал, что усталость берет вверх, и финал будет страшным. В отчаянии он прошептал, взывая к Отцу Всего Сущего:
— Симеон! Помоги! — но вместо него, шумно хлопая крыльями, к мальчишкам вернулся Баклан и попытался клюнуть по рукам, которые и так устали. Это была катастрофа, но вдруг птица взорвалась недовольными криками и отлетела, а запястья обоих мальчишек обхватили крепкие и теплые ладони Симеона. Отец плавно парил в воздухе и медленно взлетал, совершенно не ощущая веса двух взрослых подростков. Отец Всего Сущего опустил их на пол недалеко от края пропасти и строго посмотрел на обоих. Его серый плащ развевался от ветра.
— Здания падают, а жизнь на их развалинах остается. Весь мир рушится, а люди и поныне здесь, на Земле. Я инструмент, созданный людьми прошлого, чтобы создать людей будущего. Я связующее звено между вашими жизнями, вашими поколениями. Вы все мои дети, а город и мир вокруг — ваша Колыбель. Я внимательно наблюдаю за вами, поэтому не допущу братоубийства! Только не при мне. Это понятно?
Тодд сконфуженно кивнул. Ему было стыдно.
— Глава общин будет избираться на общем совете и впредь, и никто и никогда не заставит дать меня согласие на разделение. Много рас, много интересов, а значит, много противоречий. Такое уже было очень и очень давно, и ничем хорошим оно не кончилось. Люди никогда не станут врагами другим людям. Не для этого я вас породил, не для этого обучал грамоте и ускорял процесс развития. У людей есть враг посерьезней. И встретить его вы должны все вместе. Сообща! Ясно?
— Да, Отец Всего Сущего, — тихо согласился Тодд. Видимо он все-таки уверовал, что Симеон не просто фокусник. Вряд ли он смог бы поднять их обоих над пропастью.
Неожиданно выражение лица Симеона сменилось на тревожное, и он резко обернулся в сторону деревни, а потом столь же неожиданно исчез, лишь голубоватый свет некоторое время мешал подросткам открыть глаза.
— Каст, — воскликнул Белорусский, проморгавшись первым, — что это?!
Юноша распахнул глаза, и уставился в небо над родным селением. Там, закрывая огромные белые облака, висело нечто гигантское, нечто, наверняка созданное разумным существом: слишком прямые линии, знакомые геометрические фигуры в составе единой формы — круги, квадраты и треугольники, да еще и летает, будто Симеон. Это нечто быстро снижалось.
— Что это? — спросил Тодд.
— Думаю то, о чем нас всегда предупреждал Симеон. Думаю, это ИскИн. Надо срочно обратно! — воскликнул паренек и побежал к лестнице.
— А как же яйцо? — крикнул Белорусский.
— Сейчас главное другое, — отозвался Каст и исчез за стеной. Тодд несколько секунд размышлял, а потом, кивнув, бросился следом за Здравым.