После службы на Северном Флоте и приключений в Африке каплей прибывает в Одессу на сухогрузе, отбитом у пиратом и полным груза для рынка "7 КМ" ( "Ах, Одесса!") Там он встречается со своим давним другом штурманом пл Буйволкотом ("Вася-Бык") и едет в Питер ("Из Одессы в Питер. 30 см"), где встречается с бывшей ( "Питер. Встреча с бывшей"). В Москве он встречается с Мариной ("Москва. Встреча с будущей") и с генералом Катковым("Встреча у "стекляшки")
На перроне Московского вокзала в Петербурге Трёшников почувствовал себя витязем на распутье.
В жизни любого человека бывают такие моменты, когда предстоит важный выбор, от которого зависит дальнейшая судьба. Сейчас следовало оценить три пути: в Одессу, на флот и в ГРУ. Везде присутствовали плюсы и минусы, но нужно выбрать только одну стезю.
Одесский вариант, честно говоря, прельщал менее всего. Раз Украина становится «самостийным» государством, ничего хорошего там ждать не приходится. Дима несколько лет служил бок о бок с хохлами и знал их, как хитроватых и служак себе на уме. В общей массе считались они ненастоящими, какими-то фальшивыми и ненадежными. С представителями этого контингента, как говорится, в разведку он бы не пошел. Вася-Бык, однокашник по училищу и сослуживец по подводной лодке его, скорее всего, не подведет, но атмосфера всеобщей украинизации, которую чутко можно было уловить даже в русском городе Одессе, сводила на нет немаловажный аспект материального благополучия работника крупнейшего городского рынка. Да и работа в этой сфере деятельности мало прельщала.
Следовало в таком случае рассмотреть, что для него станет приоритетом: возвращение на флот или служба в военной разведке. Времени на принятие решения оставалось немного, поэтому для начала Трёшников собрался встретиться с Саней Бондаревым в Питере, чтобы расспросить поподробнее об учебе в Военной академии Советской Армии и службе после её окончания. Ну а потом, конечно, посетить старое место службы в гарнизоне, где когда-то все были моряками-подводниками.
По приезде в Питер Дима позвонил другу и попросил о встрече. Тот не стал возражать и назначил вечерком рандеву в ресторане «Айвенго» на Васильевском острове. Саня, выпускник ВВМУ имени Фрунзе, любил этот ресторанчик, расположенный поблизости от родной «бурсы».
В «Айвенго» метрдотель проводил в отдельный кабинет, забронированный на имя постоянного посетителя Александра. Стол уже был накрыт холодными закусками. Дима попросил принести черный чай с чабрецом, который любил попить перед трапезой. Минут через десять появился Бондарев и подсел к нему.
– Как прошла поездка в Москву? – поинтересовался Саша. – Удалось уладить свои дела?
– В какой-то степени, да. Но Москва прибавила вопросов, на которые хочу найти ответы с твоей помощью.
– Однако! Что же, я готов, только не знаю, чем могу помочь. Вижу, ты озабочен проблемами, поэтому предлагаю пока не расслабляться спиртным. Думаю, часика нам хватит, чтобы поговорить серьезно, а потом отдадим должное водочке.
– Хорошо, начнем! В Африке моя служба сложилась так, что я начал сотрудничать с ГРУ, а ты в Конторе, как я понимаю, служил или служишь после окончания Военно-дипломатической академии или ВДА для краткости.
Бондарев согласно кивнул головой, не произнося ни слова.
– Думаю, что ты, как и я, не всё не все имеешь право рассказывать, – предположил Трёшников, – поэтому давай, как говорится у офицеров, в части касающейся.
– Идёт!
– Прежде всего, меня интересует, трудно ли поступить и учиться в ВДА или «Консерватории», как её именуют коллеги? Мне в «Стекляшке» предложили такой вариант.
– Кто предложил? Если это не страшный секрет…
– Некто Катков. Слышал про такого?
– А то. Система же у нас тесная. Он в ту пору, когда в «Консерватории» учился мой старший товарищ, был в его группе «классным папой». «Португалец». Пребывал на «пересидке» между командировками. Товарищ мой тоже учил португальский, и характеризовал его как опытного спеца. А сейчас этот Катков где?
Дима, будто не услышал последний вопрос, продолжил:
– Действительно, система тесная. Он со мной беседовал, предложил поступить в академию, и продолжить службу в военной разведке после ее окончания. Что скажешь?
– Ну, если Катков – твой куратор, можешь ему верить. Человек слова. Если именно он предлагает учиться в «Консерватории», значит, тебе будет значительно легче туда поступить, да и с перспективой все будет ясно. Это я поступал вслепую, на общих основаниях и без «лапы». Там три направления: «пиджаки» – которые «под крышей» всяких информагентств и Аэрофлотов работают, «дипломаты» – «белая кость», военные атташаты в столицах мира и, наконец, «дипломаты кабаньей тропы» – командный состав военной разведки в округах и на флотах. В академии надо сдавать сложные экзамены и проходить через многоступенчатую систему тестирования, вся эта бодяга длится целую неделю с утра до вечера. Потом работает мандатная комиссия, которая объявляет, кто станет слушателем, а кто нет. Когда приехали учиться, нам объявили, какие иностранные языки будем изучать. Вначале «англичане», «португальцы», «французы» и другие счастливчики с популярными языками радовались, что ухватили жар-птицу за хвост, но потом приуныли. Старшекурсники их просветили, что выпускники могут попасть работать в любую страну, отнюдь не в Англию и Францию. Самыми блатными оказались «немцы», им без вариантов светили Германия или Австрия. Правда, и у них бывало, что выпускники на китайской границе оказывались.
– А тебе какой язык достался? – поинтересовался Дима.
– Язык поэта Омара Хайяма. Персидский.
– С перспективой на Афганистан? Так ты, что, блатной в кавычках?
– Ну да, от сохи. Но Афганистан ко времени выпуска потерял актуальность, появилась возможность выбрать место службы, и я попросился в питерский филиал Конторы. Послужил год, получил второго ранга, а тут старшие товарищи предложили интересный вариант службы – «под крышей» в государственной судовладельческой компании. Тогда офицеров начали проталкивать в организации, имеющие выход за границу, в соответствии со складывающейся обстановкой. Написал план, и все у меня получилось неплохо. Загранкомандировки по работе совмещаю с выполнением военных задач.
– Вон оно как! Я так и думал, что ты продолжаешь служить. А учиться сложно было?
– Пришлось напрягаться не на шутку. Каждый день занятия по иностранному языку, куча специальных дисциплин, да еще практические занятия в классе, самостоятельные в городе, взаимодействие с чекистами. Спать приходилось меньше, чем на флоте. Но было интересно, и чувствовалось, что служба государству нужная. Даже в непростые времена всё поддерживалось на высоком уровне. И снабжение радовало, и получку давали вовремя.
– И что, все три года в Москве провёл?
– Нет, не только. Пришлось и в стремящихся отделиться республиках, будущих независимых государствах, на практике и стажировке поработать. Там все по-настоящему было, так сказать, в условиях, приближенных к боевым.
– Ну, и что ты можешь мне посоветовать? Стоит вступать на этот загадочный путь?
– В любом случае, выбор за тобой. Адреналина в Конторе нахлебаешься больше, чем где-либо! Но прежде ты, вот что, смотайся на Севера в наш «город летающих собак», посмотри, чем оставшийся там народ дышит. Сам поймешь, как дальше жить.
– Ты, как в воду смотришь. На днях собираюсь. Да, кстати, я тебе уже говорил, что недавно Васю Буйволкота видел?
– Ну, да, а подробнее можно? Чем он занимается? Слышал, что уволился и в Одессу уехал.
– Точно. А тебе просто раньше времени не хотел рассказывать. Весь он такой, настоящий «новый русский», в малиновом прикиде, голда на шее, мобила в ухе. Обеспечивает безопасность огромного рынка в Одессе. Говорят, что покрупнее московских. Ты знаешь, здорово он мне помог. Денег отвалил кучу за одну услугу. На них с твоей помощью я и квартиру, и машину собираюсь купить. Потом надо будет обмыть, а то житься и ездиться не будет. Не знаю, как, но вот даже утерянные документы с Васиной помощью восстановил.
– Покажи специалисту, оценю качество работы.
Дима достал паспорт и протянул Бондареву. Тот взял, повертел, внимательно полистал, понюхал и вдруг улыбнулся.
– Что-то не так? Штурман сказал, что он с сюрпризом, только я понять не могу, где он. Сам-то в паспорт не заглядывал, – встревожился Трёшников.
– Ну, Вася дает. Работа качественная. Поздравляю, у тебя настоящий паспорт, проведенный по всем государственным учетам. А сюрприз в прописке. Посмотри сам.
Трёшников открыл паспорт с отметкой о регистрации. В штампе значился адрес: «Мурманск-№. Улица Н-ская. Дом 18, квартира 47».
– Так это адрес общаги для малосемейных, где мы лейтенанствовали! Ай да, Васька! Ай да, сукин кот! А я голову ломал, как на Север в нашу погранзону въехать. С такой пропиской проблем не будет.
– Видишь, какой сюрприз Вася сделал!
– Спасибо, Саня, ты исчерпывающе ответил на волнующие меня вопросы. Весы могут склониться в сторону самой могущественной в мире спецслужбы. Осталось мне сгонять на Севера, чтобы посмотреть, как сейчас люди на флоте служат. Думаю, поехать туда послезавтра или днём позже, тем более с пропуском заморачиваться не придется.
– Ну, если внутренне ты успокоился, можно поужинать, как следует. Помни, Дима, как бы твоя судьба не сложилась далее, мое приглашение о совместной работе остается в силе.
– Спасибо, Саня. Хочу поднять давно наполненную рюмку за морское братство. Время летит быстро, у каждого жизнь складывается по-своему, но начало службы, наша юность на атомоходах заложила в нас тот стержень, который понятен только нам подводникам. Давай, за тех, кто служил и служит на подлодках!
Военморы выпили и закусили разносолами. Сидели до последнего посетителя. Не имея желания наглеть в культурном заведении, они собрались и вышли из ресторана. Бондарев подошел к затонированной черной 99-ой модели и постучал по капоту. Щелкнул центральный замок, и из машины вышел парень:
– Александр Витальевич, я тут задремал немного, сегодня с утра на ногах.
– Володя, отдохнул немного, и хорошо, не переживай, все нормально. Душа у нас с Дмитрием требует продолжения банкета. Отвези нас на Байконурскую в «Романовские бани».
Утром Дима стоял в кассе Аэрофлота на Невском. Удивительно, но очередь оказалась небольшой, и он купил билеты так, чтобы успеть к отходу из Мурманска теплохода – единственного средства транспортного сообщения с Большой Землей, следующего в его родную базу подводных лодок.
После встречи с Бондаревым желания с кем-либо встречаться не появилось, да и хотелось отдохнуть перед поездкой. Дима вернулся в квартиру, куда его определил друг, приготовил немудреный холостяцкий ужин и включил телевизор. Шёл фильм «Гений». Персонаж Абдулова, физик-электронщик, стал директором овощного магазина.
Диме стало грустно. В голове не укладывалось, почему талант технаря оказался невостребованным, и он вынужден заниматься торговлей, разборками с мафиозными структурами и правоохранителями. Фильм постоянно прерывался рекламой каких-то заграничных товаров. Показывали бомжевато-глуповатого телегероя Леню Голубкова, агитирующего покупать акции МММ и зовущего к себе в партнеры. Нет, думал Дима, таких партнеров нам не нужно.
Продолжение "По старым местам"
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.
