Глава 7
– А где твои мама и папа? – спросила Катя без особой надежды, что Андрей услышит её сквозь шум воды из ванной, куда он отправился отмывать разбитый нос. Да и услышав, наверняка сказал бы – на работе. Или едут с работы. Где ещё быть родителям в такое время.
Андрей не ответил, и Катя не нашла ничего лучше, чем просто оглядываться. Когда она ещё попадёт в его комнату. Возможно – никогда. Ведь он так разозлился, что она нарисовалась в его дворе. И объяснить ему, что она соскучилась, не было никакой возможности. Он вообще не дал ей что-то объяснять – ухватил за воротник и приволок к себе домой. Это было кстати – она уже начала замерзать, сидя на карусели. Не рассчитала, что ждать придётся долго. Когда Катя поняла, что скучает по Андрею из-за каникул и очень хочет его увидеть, она быстро вспомнила, как мальчики его возраста у них во дворе толкутся с утра до вечера – сидят по беседкам, курят, играют в карты или бренчат на гитарах. Логично было предположить, что и Андрей не торчит безвылазно дома, а тоже гуляет. И если приехать в его двор и провести там какое-то время, она его обязательно увидит. Мама о её путешествии ничего не знала, Катя обманула её, заявив, что они будут у Зорькиных строить из коробок космическую ракету. Или научную станцию на Южном полюсе. Родители Кольки уехали в другой город на какой-то очень важный симпозиум, Колька в таких случаях оставался один, и они с Катей после уроков часто играли в их квартире, а вечером шли к Кате ужинать и там же ложились спать – Катя на своём диване, Колька – на раскладывающемся кресле. Вот и сейчас мама не нашла ничего необычного в том, что Катя весь день будет сооружать нечто из коробок. Тем более что и коробки она видела – их к местной помойке вытащили из соседнего дома: огромную, из-под холодильника, и несколько штук поменьше, судя по наклейкам, раньше в них были небольшая стиральная машина и чёрно-белый телевизор. Назначив эти коробки стройматериалами, Катя и Коля с помощью одного из Колькиных соседей доставили их в нужную комнату. Так что мама ждала детей не раньше ужина. И предположить не могла, что с коробками сейчас возится один лишь Коля. Конечно, если не отвлёкся на чтение какой-нибудь книги, коих у Зорькиных было просто нечеловеческое количество…
Вспомнив о книгах у Зорькина, Катя остановилась напротив книжных полок в комнате Андрея. Мама всегда говорила – по количеству и характеру имеющихся в доме книг можно немало узнать о человеке. Правда, подробно – по каким книжкам делать какие выводы – она Кате не сообщала. И Катя лишь посчитала полки – семь штук, подвешенных одна над другой, будто они были шкафом или стеллажом. Томики были засунуты туда как попало, вперемешку с журналами, тетрадями, какими-то альбомами и коробочками. Ещё немного книг на подоконнике, стопка на письменном столе и открытая книжка на диване, застеленном так, что папа был бы крайне возмущён. Он признавал лишь армейски безукоризненно заправленную постель. Диваны же, как считал папа, и вовсе днём обязаны быть собранными, а одеяло, подушка и прочее – спрятанными во внутренний ящик. Иначе для чего он придуман? В общем, в этой комнате был беспорядок, которого её родители точно бы не потерпели. Мама даже о меньшей степени бардака сказала бы – Катя, ну как не стыдно, ты же девочка! Наверное, дело в том, что этот аргумент мама Андрея использовать не может. Больше нечем объяснить, что сейчас уже каникулы, а костюм, в котором Андрей ходит в школу, до сих пор преспокойно валяется на стуле среди горки ещё каких-то вещей. И если всмотреться, то в углу за спальным местом можно увидеть кружку с недопитым чаем и рядом – фантики от конфет…
Взяв с дивана раскрытую книгу, Катя не успела прочесть название. Хлопнув дверью ванной, Андрей появился на пороге и задал глупый, с её точки зрения, вопрос:
– И что мне теперь с тобой делать?
Парень он был взрослый, и пора ему догадаться, что гостей поят чаем и хоть как-то развлекают. Если уж пустили в свою квартиру.
Но он выдернул книжку из её рук, швырнул обратно на диван и продолжил:
– Ладно, что делать – я догадываюсь. За шкирняк и домой. Ответь мне, дитя, нафига ты вообще сюда пёрлось?
Услышав «дитя», Катя возмутилась. Дети – в садиках, сидят в ряд на горшочках, а она…
– Ну, вспоминай. Может, тебе мама что-то поручила передать? Типа она не сможет со мной больше заниматься. Попросила сказать это по телефону, а ты забыла номер.
Катя помотала головой. Ещё чего не хватало. Мама и подумать не могла отказаться от такого ученика.
– Жаль.
– А тебя… кто так? – решилась поинтересоваться она. Всё-таки нос ему разбили сильно, вон сколько времени отмывал кровь.
– Жизнь, – сказал он. – Ну вот что, лягушка-путешественница… Согрелась?
Ответить «да» – значило быть выставленной за двери.
– Нет, – соврала Катя и даже для убедительности кашлянула, – холодно. Может быть, у тебя есть что попить… чтобы согреться?
– Водка нынче дефицит, – отрезал Андрей. Но потом, внимательнее на неё посмотрев, всё-таки отправился на кухню. – Хорошо, пьём чай, и я везу тебя домой. И не начинай после чая требовать котлет, а то потом скажешь – переночевать тебе тоже негде.
– У вас есть котлеты?
Ковыряясь вилкой в котлете, которую Андрей ей даже не удосужился разогреть, а просто вытряхнул из кастрюльки, стоящей в холодильнике, – мол, запьёшь горячим чаем и всё будет в порядке, – Катя думала: ну вот, они хоть как-то да общаются. И даже это общение куда лучше, чем возведение с Зорькиным ракеты из коробок. Пожалуй, если ей уже нравится такой взрослый парень, коробки она тоже переросла. И, наверное, следует подумать о других интересах. Чтобы им с Андреем было о чём поговорить. Вот сейчас он дует в свою кружку с чаем и упорно молчит.
– А ты какую музыку любишь? – спросила Катя, заканчивая разбираться с котлетой.
– Громкую.
– А дай мне послушать!
Поднявшись, он сходил в свою комнату, притащил две какие-то кассеты и положил на стол. Проигрывать их дома было не на чем, у родителей в комнате стояла «Вега», на которой крутились пластинки, а кассеты было даже некуда сунуть. Но Катя решила – послушает у Зорькиных. Те записывали на кассеты лекции, и магнитофон им был жизненно необходим.
– Ну всё, затряхивайся обратно в своё пальто, – скомандовал Андрей. – Только не подумай, что я стану провожать каждый раз, когда тебя занесёт в мой район…
Ещё почти целый час они были вместе – пусть в автобусе и на улице. Но шли рядом и даже немного разговаривали.
На звонок в дверь Колька открыл ей и сразу принялся орать – мол, глядит-глядит на часы и уже ждёт, что вместо Катеньки явится её мама. Обнаружит их сговор и зверски накажет временным лишением свободы.
– Не явилась же, – отмахнулась Катя, – сейчас пойдём. Только вот… послушаем.
На кассеты Коля поглядел, словно перед ним были пауки или тараканы.
– Катя, я уже хочу есть! И по телику скоро кино про Штирлица. Я думал, мы…
– Мы только чуть-чуть, Коля, мы немножечко!
Затолкав кассету в магнитофон, Катя плюхнулась в кресло. Андрей был совершенно особенным и слушал тоже наверняка особенное.
Коля сел на пол среди частично уже разрезанных картонных коробок.
Услышав то, что донеслось из магнитофона, фыркнул:
– Он странный!
Да, пожалуй, не к такой музыке Катя готовилась, уж слишком девчачьими показались ей эти композиции, но всё-таки возразила Коле чем смогла:
– Но такой красивый…
А в первый день после каникул Катино приподнятое настроение – ну как же, она побывала в гостях у мальчика своей мечты – покатилось вниз со страшной скоростью.
Они с Зорькиным возвращались из столовой, когда увидели Андрея с Лерой. Те шли под лестницу – ниже были только мастерские для мальчиков, чаще всего закрытые по причине того, что очередной учитель труда уволился, – и нужды идти туда прямо перед звонком у десятиклассников точно не было. Показав Зорькину жестом, мол, молчи и двигайся тихо, Катя на цыпочках отправилась следом. И увидела то, что не хотела бы видеть никогда и ни за что – Андрей с Лерой целовались.
