"Охота сближает нас с природой, приучает нас к терпению, а иногда и к хладнокровию" ® И. С. Тургенев.
Матвеич ворочался с боку на бок и не торопился вставать с кровати. С утра ему не здоровилось, тело наполнила слабость, а носоглотка противно перешила. Но сколько не лежи, а утро вступает в свои права, и домашние заботы не ждут. "Вот ведь. Не поберегся в непогодь" проскочила мысль когда Матвеич, крякнув, сел на кровати. Хотя какое там "поберегся"! Всю свою жизнь Матвеич не умел, или не хотел беречь себя и свои силы. Намеченному делу, он отдавался всем своим существом, всегда добивался результата, двигаясь к цели с упорством, присущим его породе. Такую мелочь как осенняя простуда- Матвеич вообще не воспринимал как проблему. Позавтракав в компании супруги овсяной кашей, Матвеич стал собираться "во двор". Так уж повелось, так он любил... Там всегда много дел:подправить поленицу, прибрать у собак, да и мало ли хлопот у рачительного хозяина с неуемной тягой к деятельности, к созиданию? Бывало, даже отдыхая после обеда, Матвеич резко вставал с кресла, и, по обыкновению крякнув, оповещал домочадцев "ребята! Надо что-то делать!". Не успевал смысл фразы дойти до окружающих, как Матвеич, хлопнув дверью избы уже находил себе занятие.
И сегодня нужно до вечера переделать кучу дел по дому. Потому как вечером, знакомый хозяин одного из местных охотхозяйств пригласил Матвеича на охоту. Планировалось отстрелять лося, который попадался в оптику фотоловушки, когда выходил кормиться на поле.
Переделав все насущные дела, удостоверившись что все в порядке и на своих местах, Матвеич, наконец-то приступил к недолгим сборам. Будучи ярым охотником, он был легок на подъем. Термос с отваром шиповника и лабазника, теплая куртка, и верная, видавшая виды ИЖ-овка заняли место в машине. Разгулявшаяся за день погода, к вечеру вновь закуксилась, подобно капризному ребенку. Противная изморось, переходила в небольшой дождь и обратно.
"Нива"- весело шуршала протектором по грунтовке, как будто чувствовала что поездка не будет напрасной. Монотонная работа двигателя радовала слух. А когда Матвеич, остановился у "базовой" избы охотхозяйства и выключил двигатель-тот на последних оборотах пробурчал "быть добру". -"Да!" уверенно выдохнул охотник, и направился к избе. Отсюда, егеря отвезут его на место охоты- к вышке, расположенной на краю небольшого поля, засеянного злаками.
За приятными хлопотами и в дороге пролетает день. Хотя осенние вечера еще долгие, и лучи солнца, вырвавшись из прорехи в тучах, прощаясь до завтрашнего утра, ласково гладят верхушки берез. А отряхнувшиеся после долго моросящего дождя птицы, неверными трелями радуют душу охотника. Но и они замолкают. Луч солнца в последний раз золотит ветки березы, и пропадает. Лес накрывают черно-белые сумерки. Дождь по-тихоньку перестал, однако ветер продолжал качать ветки деревьев. Шумным мешком, на дальний край поля, плюхнулся глухарь, и, обсидевшись, принялся щелкать клювом, набивая зоб злаковыми зернами.
Выбрав место на вышке, так чтоб не очень дуло в спину, Матвеич сидел укрывшись курткой, и до боли в глазах всматривался в лесную чащу окаймлявшую поле. Уже совсем стемнело, а бык так и не появлялся и даже не намекал на свое присутствие. В такие моменты, оставаясь на едине с собой, охотник передумает кучу мыслей, самых-самых сокровенных, которые не посетят в суете "мещанского" быта. И сейчас Матвеич щурится, пытаясь разглядеть движение в лесу, и улыбается чему-то своему, открытой, по-доброму хитрой улыбкой. Простуда отступила, а может он и забыл про нее на время, куртка приятно грела спину. Незаметно для себя он уснул. Проснулся то ли от холода, то ли от того, что затекли ноги. Время подходило к полуночи. Пока Матвеич кемарил, ветер разогнал облака. Вызвездило. Ярко светила луна-цыганское солнышко. И даже немного подморозило. Матвеич руками протер глаза, бросил взгляд на поле-и замер. Буквально в сорока метрах от вышки стоял лесной исполин, увенчанный короной шикарных рогов. Матерый бык, уверенный в себе,и своих силах, не раз проверенных в битвах за тонконогих робких лосих, размеренно пасся, опустив голову в траву. В свете луны он казался седым. Матвеич схватил было ружье, но остановил этот порыв-лось стоял неудобно, а Матвеич не мог позволить себе неуверенный выстрел. "Подождем, никуда ты, рыбий глаз, не денешься". Однако и через полчаса бык не повернулся, лишь сделал несколько ленивых шагов удаляясь от охотника. "Ладно. На каждую хитрую задницу, есть х@й с винтом" по обыкновению ругнулся Матвеич и принялся скидывать шуршашую куртку и одежду. Оставшись в одном термобелье и сапогах. Прихватив ружье и закусив зубами два патрона, Матвеич стал спускаться с вышки. Подмерзшая листва противно хрустнла под сапогом, и охотник, нимало не сомневаясь, скинул их, оставшись в шерстяных носках. Матвеич снова бросил взгляд на поле-лось, казалось, стоял на том же месте, не подозревая о присутствии человека. "Так, лось- справа, луна-слева. Вот по тени и пойдем". Матвеич не боялся что лось увидит его, но причуять или услышать мог запросто. Поэтому сверхосторожно, с грацией, неожиданной для пожилого человека, он стал скрадывать трофей, прикрываясь тенью леса, и прислушиваясь к ветру. Наконец, открылся левый бок Лося. Ствол ружья прижался к елке, чтоб не играл, а приклад привычно лег в выемку под ключицей. Блики луны играли на латунной мушке, подсвечивая ее, пока Матвеич выцеливал лосиную лопатку. Сами лесные духи, с которыми Матвеич подружился за годы таежных скитаний, сегодня были на его стороне. Раньше чем почувствовал толчок отдачи, Матвеич услышал как чавкнула пуля, войдя "по месту", увидел, как хоркнув, лось немного припал на передние ноги. Сделав с десяток шагов, лось снова хрюкнул, уткнулся мордой в землю и всем весом рухнул на бок. В этот момент Матвеич почувствовал что он замерз, особенно ноги, вспомнил что у него с утра болело горло, да и вообще он изрядно подустал за сегодня. Вернувшись на вышку за сапогами и одеждой, Матвеич прихватил термос, и направился к трофею. Лось лежал с распушеными ушами-верный признак того, что зверь мертв. Однако, Матвеич по обыкновению ткнул огромную тушу лося стволами. "Даааа действительно хорош. Такие редкость" Матвеич погладил шикарные рога,
присел рядом со зверем, и налив из термоса "чай" нажал тангету рации. Охота на сегодня закончилась.
-Матвеич! Ну твою! Ну как так!?
Сокрушался приехавший на квадроцикле егерь.
-мы этого бычару сами не трогали! На таких специально из-за границы люди приезжают! Мы ж такие трофеи за валюту продаем! Матвеич! Ну ты даешь!
-а вы бл@дины дети мне хоть слово сказали?!
Беззлобно перешел в атаку Матвеич, приблизив свое лицо к Егерю, и ткнув пальцем в лежащего лося.
-вы ж б@ть мне сказали как? Придет бык-х@ярь его! Вот и не @би мне голову!
Матвеич вытряхнул капли из крышки термоса, и, закинув ружье на плечо, направился в сторону квадроцикла.
-и вообще, поехали на базу! Утром вытащим, замерз как бобик.
Меньше чем через двадцать минут, Матвеич сидел в жарко натопленной избе, и в красках рассказывал об удачном выстреле, и немного оправдывался перед егерем, за "валютного" быка.