В "Дневнике писателя"за 1876 год, у Достоевского есть персонаж названный "Парадоксалист". Этот персонаж высказывает пародоксальные суждения. ( Как сказано у Пушкина: "И опыт сын ошибок трудных, и гений парадоксов друг".)
Очень интересное суждение Парадоксалист высказывает о Восточном вопросе, или начале войны Сербии с Турцией на которую с сочувствием откликнулось все российское общество.
Но в начале о Обществе Хорошего Тона, в которое попал Достоевский летом 1876 года. Это было в курортном городе Эмсе в Германии, куда он обычно приезжал лечить больные лёгкие.
Там он встретил своего старого друга Парадоксалиста (таким псевдонимом Ф. М. скрыл имя этого реального человека), беседа у них зашла о Обществе не бедных людей, собравшихся со всей Европы, лечиться на водах в Эмсе. Здесь шикарные дамы одетые по последнему слову европейской моды разгуливали по набережной реки, сопровождаемые не менее шикарными кавалерами.
Неожиданно Парадоксалист ( просто П.) заявляет, что эти господа, сливки общества, так сказать, ломают комедию, изображая из себя Общество хорошего тона! Они изображают из: "обычая, который их всех ломит и заставляет принимать участие в игре в рай, пожалуй, если хотите так назвать." (Замечу от себя, что недавно Жозеф Барель, человек не глупый и представляющий современное европейское общество хорошего тона, сказал что Европа это САД! Пожалуй он мог бы сказать РАЙСКИЙ САД. Сад в который желают попасть с окружающих диких джунглей остального обитаемого мира!)
Дальше П. продолжает: " они не верят раю, но играют в эту игру скрепя сердце, но все же играют, и тем развлекаются. Обычай-то уж слишком силен. Тут есть такие, которые этот обычай даже совсем за серьезную вещь приняли - тем лучше для них, конечно: они уже в настоящем раю. Если вы их всех любите (а вы их должны любить),- то должны радоваться, что им есть возможность отдохнуть и забыться, ну, хоть в мираже.)"
А почему бы им и не забыться, ведь они за это платят деньги, и П. обращает внимание, что здесь это общество, как нигде сливается с природой, окружая себя, кроме прекрасной пейзажей, другими удовольствиями: прекрасной музыкой, лечением водами, игрой в казино и цветами - да цветами о которых сказано в Библии: "взгляните на цветы полевые, и Соломон во дни славы своей не одевался как они, кольми паче оденет вас Бог".
"Смотрите, вот несут цветы, это букеты дамам и отдельные розы для бутоньерок кавалерам; вы только посмотрите, как обработаны эти розы, как подобраны, как обрызганы водой! Никогда дева полей не подберет и не подстрижет ничего изящнее для молодого парня, которого любит. А меж тем эти розы принесены на продажу по пяти и по десяти немецких грошей за штуку, и дева полей до них не прикасалась вовсе. Золотой век еще весь впереди, а теперь промышленность; но вам-то какое дело и не всё ли равно: они рядятся, они прекрасны, и выходит действительно точно рай. Да и не всё ли равно: «рай» или «точно рай»? А меж тем вникните: сколько вкуса и какая верная идея! ну, что может больше идти к питью вод, то есть к надежде выздороветь, к здоровью, как не цветы? Цветы — это надежды."
"Но пока правда природы наступит и люди в простоте и в веселии сердца будут венчать друг друга цветами искренней человеческой любви, — всё это теперь продается и покупается за пять грошей без любви. А не всё ли вам, опять-таки говорю, равно? По-моему, даже удобнее, потому что, право, я вам скажу, от иной еще любви убежишь, ибо слишком уж много благодарности потребует, а тут вынул грош — и квит.
А меж тем, действительно, получается подобие золотого века — и если вы человек с воображением, то вам и довольно.
Нет, современное богатство должно быть поощряемо, хотя бы на счет других. Оно дает роскошь и хороший тон, чего никогда не даст мне эта остальная толпа человечества. Здесь я имею изящную картину, которая меня веселит, а за веселье и всегда деньги платят. Веселье и радость всегда всего дороже стоили, а между тем я, нищий человек, ничего не платя, могу тоже участвовать во всеобщей радости... Посмотрите: раздается музыка, люди смеются, дамы одеты так, как, уж конечно, никто не одевался во дни Соломоновы, — и хоть всё это мираж, но ведь вам и мне весело, и, наконец, по совести, разве я порядочный человек? (Я про себя одного говорю) — но, благодаря водам, вот и я участвую, вместе с самыми, так сказать, сливками людей."
По моему, нельзя лучше выразить идею увлекающую и современных людей, стремящихся попасть в прекрасный Европейский сад, о котором говорит Барель.
И в конце П., спросив о том действительно ли у Федора Михайловича улучшилось пищеварение, при том, что еда там была не лучшего качнства, он делает неожиданное умозаключение. Состоит оно в том, что наш писатель разделяет этот тон вполне хорошего общества, потому что он вошёл и растворился в этой толпе: на лицах которой радость и веселье. Все говорят один с другим кротко, то есть необыкновенно вежливо, все ласковы и необыкновенно веселы...
Да, все это так, но начинается заметка с истинной оценки Общества Вполне Хорошего Тона:
"Когда настанет на земле лучшее общество — и человек согласится жить, так сказать, разумнее, то мы на это теперешнее общество и посмотреть не захотим и помянуть даже не захотим, разве только два слова во всемирной истории. Но теперь-то что вы, вместо него, можете представить лучшего?"
Отчего так двойственен взгляд Парадоксалиста и самого Ф.М. на это Общество Хорошего Тона? Да потому что одновременно с этим садом, существует Балканский полуостров, где турецкие башибузуки вырезали 20 000 болгар. Все Балканские страны (а это славянские народы) были охвачены национально-освободительной борьбой за право быть Человеком, но не рабом. Огонь этой борьбы поджигал сердца и души русских людей. И "золотой век" праздно шатающейся публики не прельщал двух русских, оказавшихся во всеЕвропейской лечебнице - Эмсе
Как это похоже, спустя 150 лет, на наше время!
