Быть не таким, как все, непросто. Но уже в юности кто-то осознанно делает этот выбор, мирясь с общественным недоумением ради того, чтобы не совершать того, что идёт в разрез со внутренними ощущениями. Это не значит, что классический «правильный» путь глупее или проще. Наоборот, порой он ещё более беспощаден, так как завязан на строгих правилах и важности того, что о тебе думают и говорят. Переживать о чужом мнении придётся всю жизнь, а к тому, что «с тобой что-то не так» люди привыкнут однажды и навсегда.
Честно говоря, в условиях новой этики, современной философии и психологии человек, не вписывающийся в усредненные рамки, кажется более «нормальным», чем тот, который вышел с завода. Мы ведь знаем, что никакого завода нет, есть только миллион формирующих факторов, не способных создавать клонов. Всё это к тому, что сегодня своих людей и потенциальных единомышленников можно идентифицировать по тому, что сами они себя считают «странными». Так, творчество «Человека со Странностями» мы уже заранее записали в годное. Потом всё же ознакомились и убедились в своей правоте. А спустя три года ещё раз утвердились в этом мнении, послушав новую пластинку коллектива «В разных состояниях».
— Какое ваше любимое агрегатное состояние человека?
Александр: Выспавшееся. Это точно самое лучшее.
«Мало того, что вы утверждаете, что все мы разные, так ещё и одному человеку присущи разные состояния!» — возмутится мой воображаемый оппонент для драматичности повествования. Безусловно. Более того, нам придётся окончательно запутать этого оппонента тем фактом, что признание нашей несовершенности и разнородности умудряется объединять нас. Разница с «устоявшимся» обществом лишь в том, что мы осознаём и принимаем переменчивость и инаковость и видим в этом только преимущества.
Альбом «В разных состояниях» рассказывает о внутренних диссонансах, личной раздробленности и прочих синонимичных явлениях несоответствия, что помогает понять, что в этом мы всё же не одиноки, отчего, конечно, становится полегче. Есть на пластинке и светлые моменты, когда в жизнь врывается любовь и творчество, а порой и алкоголь умудряется оказать благотворное влияние. И вообще несмотря на то, что работа посвящена вполне себе серьёзным темам, слушается она довольно легко и кажется даже какой-то знакомой, что облегчает восприятие нового материала. «Человек со Странностями» не в стороне от модного сейчас ретро-звучания и ностальгического вайба, но у группы получается это максимально органично.
Мы побеседовали с вокалистом Александром и басистом Егором о том, какие изменения произошли в группе, почему миллениалы не стремятся взрослеть и что нас ждёт в (светлом) будущем.
— Последняя наша с вами беседа состоялась в сентябре 2019 года. Беззаботные, как теперь уже кажется, времена. Как группа переживала все свалившиеся на мир сложности эти три года?
Александр: У каждого времени свои сложности. У нас тогда были большие планы, которые столкнулись с новой реальностью. 2020 год мы начали с концерта в Москве, это был февраль и самое начало пандемии. Мы тогда довольно иронично к этому отнеслись: ходили по Москве и удивлялись отсутствию китайцев, Макс (гитарист) выходил на сцену в «костюме коронавируса» (красном халате). А потом начались ограничения, стали закрываться малые концертные площадки, и стало резко непонятно, чем конкретно мы как группа занимаемся. Какие-то совсем подпольные концерты были в формально закрытых барах, какие-то «онлайники». В итоге опять прошли через смену состава. Расстались с басистом и домрой, зато вернулся Егор, один из отцов-основателей «Человека со Странностями», сначала на гитару, потом на бас. Прошли через обкатку всего заново и к записи нового студийного альбома.
— В какой атмосфере родился уже новый альбом «В разных состояниях»? В нём нашли отражение больше внешние события, или это все же работа про внутреннее?
Александр: Тут можно много рассказывать. С чего началось. Был материал, который мы играли на концертах, и было логичное желание этот материал записать и выпустить. И мы почти приступили в начале 21-го года. Но тогда помешал человеческий фактор. Студия, с которой была договорённость, то переезжала на новое место, и процесс вставал, то в ней отключали свет, то ломалось оборудование… А потом сошлись звёзды, и мы попали в руки к Мите Атаулину. И альбом мы писали у него на студии «Восход» с мая по июль уже в этом году.
Причём изначально было понимание, что «Мальчика», «Колдыриков», «В разных состояниях» мы запишем точно. Это песни, которые мы играем лет 5 на концертах. «Потанцуй» — тоже старая песня, я её с 14-го года играл, и это была достаточно редкая на концертах песня. А тут пришло желание её сделать в более мягком и лирическом ключе. Наверное, такой, какая она и должна быть. И мы в июле закончили запись, после чего долго рожали название. Было много вариантов, например «Невыносимая тяжесть словарного запаса», но в итоге вернулись к рабочему «В разных состояниях». Оно лучше всего отражает и сам альбом, и состояние нас в текущем времени.
Егор: Скорее про внутреннее. Очень хотелось создать «островок спокойствия», метафизическую башню из слоновой кости, в которой можно будет спокойно выдохнуть и освободить ум от тревожащего фона. Когда играешь музыку, весь фокус — на ней, на самом действии. Это в каком-то роде медитация, чистое здесь и сейчас. У нас получилось отключиться от всего этого вот хотя бы на время написания альбома. Надеемся, получится и у наших слушателей.
— В этом альбоме вы затронули тему, которая близка всему поколению миллениалов. Как думаете, почему мы отказываемся взрослеть? И почему это явление, кажется, присуще только нам? У родителей в нашем возрасте уже были серьёзные работы, квартиры и дети. Зумеры вон тоже придумывают бизнес-стратегии, зарабатывают миллионы и двигают мировой прогресс вперед.
Александр: «Взрослость» — это как будто про какую-то определённость. Типа «я — менеджер», «я — рок-звезда», «я — рабочий». Возможно, из-за того, что всё сейчас быстро меняется, многим и не достаёт этой определённости. А зумеры родились в этих постоянных переменах и живут в них как рыба в воде, двигая и ускоряя мировой прогресс. Там же, как в тексте: «Кем ты хочешь стать в свои 35?» Когда эта песня только появилась, я пел: «Кем ты хочешь стать в свои тридцать лет». Через 10 лет, думаю, буду петь: «Кем ты хочешь стать в свои 45». И эта тема как минимум в двух песнях затрагивается. «Кто мы были и где, когда наша жизнь пошла ..... [под откос — прим. ред.]?» — это же тоже про место в жизни. Про то, в какой именно момент всё пошло не так, как ты думал. А ещё детство — это открытость любому будущему. Поэтому теперь и не взрослеют.
Егор: Есть такой старый анекдот про мышек, решивших стать ёжиками. Мне кажется, дело именно в этом: мы все упёрлись в вопрос «Как это — вырасти?» и не нашли на него ответа. Надпись на спине Сашиной концертной футболки точно про то же, только тут двойная обманка: будто можно кем-то «стать» и можно куда-то «вырасти», и тогда всё поменяется и преобразится чудесным образом. Хрен. А насчёт ответственности, это вы зря. Внутренний отказ от того, чтобы считать себя «взрослым» ничуть не мешает делать «взрослые» дела и выполнять «взрослую» работу, но помогает жить не «как надо» и «как все», а как нравится.
— Насколько велика разница между тем человеком, каким вы себя видели в детстве в 30+ лет, и тем человеком, которым вы стали? Вас это огорчает или радует?
Александр: В разное время детства я думал, что буду художником, или бородатым палеонтологом, или большим музыкантом. И всё это было где-то там, в будущем. Мне кажется, главная обманка в том, что, глядя вперёд, видишь какую-то картину где-то там, вдали. И видишь не себя, а некоего «будущего себя». А потом проходит время, и на этой точке, в этом возрасте, оказываешься не «будущий я», а тот же самый. Просто несколько выросший. И меня это не огорчает.
Егор: Колоссальная. Есть такая возрастная категория 18+. Когда-то я думал, что это про всякую эротику и мат. На самом деле, 18+ — это про налоги, счета, коммуналку, справки, правила, документы, бытовуху и вот это вот всё. Порой это даже интересно, порой бесит, но в детстве я об этом даже не думал, а теперь приходится.
— Если бы ваш альбом стал саундтреком к киноленте, какой это получился бы фильм и кто мог бы стать его режиссёром?
Александр: Мне нравится этот вопрос. У нас есть такой лирический герой — мальчик Валера, и большинство историй в песнях — это истории про него. Первой историей, к которой он безоговорочно стал причастен, было «Поле Френдзоны» (2017 год, в декабре 2019-го выпустили на неё клип). И жанр, в моём видении, должен быть мокьюментари, псевдо-документальное кино. Про жизнь каких-то случайных людей. Я даже могу представить сцену, как под «Алкопокалипсис» они отправляются в запойные тартарары, и закадровый голос говорит что-нибудь про то, как они об этом будут жалеть с утра.
Или было бы прикольно, попади эти песни во что-нибудь совсем неподходящее. Например, в какой-нибудь фильм Тарантино.
— Мы с вами уже обсуждали тему ностальгии. А с возрастом она обычно захватывает человека все больше и больше. Может ли ностальгия оказаться пагубной, на ваш взгляд?
Александр: Есть много примеров пагубной ностальгии, но я не хочу говорить на околополитические темы. Мы же по музыку, любовь и добро. Помнить хорошее в прошлом — полезно и нужно. Видеть хорошее только там и строить настоящее с будущим целиком по его образу и подобию — опасно.
— Музыкальная индустрия в России переживает определённо не лучшие времена. Как думаете, всякие ограничения деструктивно скажутся на русской музыке, или это, наоборот, может дать шанс для развития того же андеграунда?
Александр: Кто-то уедет, кто-то уже уехал. Как музыканты, так и слушатели. Поэтому глобально не думаю, что что-то поменяется. У больших сцен свои проблемы, у маленьких — свои. Но здесь Егор лучше меня ответит, у него есть цельное видение.
Егор: Эзопов язык обогатится современным новоязом, вроде «хлопков» и «отрицательного роста», и перестёбыванием новояза, это наверняка. Расцветёт ли андеграунд? С большими шансами «да», и многих из этого андеграунда будут гонять и не согласовывать, а то и винтить, это тоже всё закономерно. Вероятно, появится несколько новых субкультур, или будут переосмыслены какие-то старые. Это будет очень интересно. Но в целом всё зависит от того, сколько происходящее сейчас форменное безумие продлится.
— Что помогает вам сохранять присутствие духа в нашей действительности?
Александр: Мои методы эскапизма? Музыка. Любовь. Близкие. Выключение новостей. На самом деле, нет какого универсального рецепта. Какие-то маленькие и ясные дела. Вот, например, у нас 23 октября концерт в «Грибоедове», значит надо репетировать, приглашать, договариваться и много-много всяких мелких дел. Вот из них свою действительность и складываешь.
— Какое ваше любимое агрегатное состояние человека?
Александр: Выспавшееся. Это точно самое лучшее.