США используют бедственное положение Европы для решения своих проблем. Россия и Турция в это время обсуждают эффективные проекты для усиления экономического сотрудничества, в том числе в области энергетики.
США используют бедственное положение Европы для решения своих проблем. Россия и Турция в это время обсуждают эффективные проекты для усиления экономического сотрудничества, в том числе в области энергетики.
Зачем нужен новый газовый хаб в Турции, в интервью ukraina.ruрассказывает заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов.
Александр Сергеевич, президент России Владимир Путин предложил Реджепу Эрдогану создать в Турции газовый хаб, который мог бы стать площадкой для образования цены на природный газ без влияния политических факторов. О каких факторах идет речь?
— Под политическим влиянием имеется ввиду комплекс ранее происходящих событий, которые влияли на отношения России и Евросоюза в энергоотрасли и газовой сфере в частности.
Во-первых, это резкие изменения в архитектуре энергетических рынков, которые начали происходить в европейском сообществе с 2009 года. Организация оказывала давление как на покупателей, так и на "Газпром" как продавца, требуя изменить принципы ценообразования, заложенные в долгосрочные контракты. На что "Газпром", являясь надежным, ответственным и законопослушным поставщиком, вынужден был пойти. Таким образом, биржевая привязка [России] в долгосрочных контрактах уступила место нефтяной.
— Почему это можно рассматривать как политическое решение?
— Потому что четкого экономического анализа у европейцев не было, перевод ценообразования на биржевую основу не имел под собой никаких оснований. Евросоюз исходил из своего предположения, что он является привлекательным покупателем газа для массы зарубежных поставщиков, которые начнут "ломиться" на его рынок, как только будут упрощены возможности для конкуренции. Однако такой подход, наоборот, сделал европейский рынок уязвимым перед кризисными явлениями. Что мы сейчас и наблюдаем: навязанный метод установления цен ударил по тем, кто его навязывал.
Второй момент, который повлиял на российско-европейские отношения в энергетике, связан с "Южным потоком". Этот проект предполагал строительство газопровода, мощностью 63 млрд куб. метров по дну Черного моря от побережья России до побережья Болгарии, а далее – до севера Италии, в Венгрию и Австрию. Этот проект не был реализован из-за противодействия со стороны Брюсселя. В итоге его пришлось трансформировать в "Турецкий поток", на базе которого пытаются создать новый газовый хаб.
В-третьих, давайте вспомним о дискриминационном подходе при реализации проекта "Северный поток-2". Есть такой принцип в Римском праве: закон не имеет обратной силы в том случае, если он ухудшает позицию какой-то стороны. В мае 2019 года руководство Евросоюза расширило действие третьего энергопакета на свои территориальные воды. Вроде бы мелочь, добавилось дополнительно 12 морских миль от берега – в чем проблема?
Проблема в том, что к тому моменту уже активно строился "Северный поток-2", который, исходя из проекта, предполагал и проектировался с учетом того, что он не подпадает под ограничения третьей газовой директивы. В начале строительства потока планировали, что 50% мощности этого газопровода не может быть зарезервировано для каких-то посторонних поставщиков, которые вдруг откуда ни возьмись появятся и захотят воспользоваться мощностями "Северного потока-2". Инвестиционное решение принималось, исходя из этого соображения, деньги выделялись как российским "Газпромом", так и европейской стороной.
И тут, в момент реализации проекта, нам говоря: нет, друзья, 1200 км вашего газопровода не будет подпадать под действие третьего энергопакета, а вот на последние 20 км (это и есть примерно 12 миль) ограничения распространяются – вдруг кто-то захочет воспользоваться этими невероятно нужными мощностями. Эта абсурдная ситуация была закреплена в национальных законодательствах стран-членов ЕС, что послужило причиной невыдачи разрешения для эксплуатации данного газопровода после того как строительство его было завершено.
Этих трех замечательных ситуаций, которые сложились, казалось бы, достаточно. Можно не вспоминать многочисленные споры и претензии, которые выливались в тяжбы со стороны отдельных покупателей, в первую очередь Польши. То им недоплатили, то они переплатили, то требовали компенсации. Была еще масса увлекательных историй, которые касались газовой отрасли и имели ярко выраженный политический окрас. В итоге нужно было лишь подождать 2021 года, когда цены на газ подскочили до $2000 куб. м и сохраняются на высоком уровне до 2022 года.
— Что происходит сейчас с энергетикой?
— Сейчас вполне очевидно видна политическая мотивация ЕС, связанная с ситуацией вокруг газоперекачивающих агрегатов, которые обеспечивали прокачку газа по "Северному потоку". Компания Siemens AG [немецкое объединение компаний, работающее в области электротехники, электроники, энергетического оборудования, а также других специализированных услуг в различных областях промышленности, транспорта и связи] не выполняет свои обязательства. По действующему контракту она должна проводить все профилактические и ремонтные работы на указанных агрегатах.
Мы также видим, что на Россию накладываются ограничения, по которым она не может участвовать в расследовании [диверсии] произошедшего с ее имуществом – "Северным потоком-2". И так далее.
В создании турецкого хаба я, правда, тоже вижу не абсолютно беспроигрышную ситуацию. Однако если исходить из тех рисков, которые сейчас прослеживаются на рынке ЕС, в этом есть какой-то смысл. В полной мере этот смысл может проявиться только при условии, что европейская сторона согласится участвовать в этом проекте. Участие должно выражаться в строительстве газотранспортной структуры на территории ЕС для обеспечения прокачки топлива с газового хаба европейским потребителям.
— Кроме России газ в Турцию поставляют Азербайджан и Иран. Если проект турецкого газового хаба будет запущен, могут ли в этом поучаствовать Баку и Тегеран?
— "Турецкий поток" проложен от черноморского побережья России до черноморского побережья Турции. Во-первых, Азербайджан не имеет никакой заинтересованности в этом проекте, потому что не может подключиться к нему чисто физически. Баку осуществляет поставки газа до Турции и через Турцию по восточной границе, а указанный поток подходит к северо-западному региону. Иран в похожем положении – он обеспечивает проход топлива только до Турции.
Во-вторых, возможно, вы слышали про заинтересованность в продолжении "Турецкого потока", газотранспортные мощности которого условно называют "Балканский поток". Официального названия у этой части газопровода нет. Он начинается на турецко-болгарской границе, и в него поступает газ из турецкого трубопровода. Эти мощности не рассчитаны на дополнительные поставки – для того чтобы поставлять через них, к ним нужно подключиться, а этого пока нет.
Теоретически, если мы все вместе соберемся (Россия, Азербайджан, Иран) и обговорим этот вопрос, придем к европейцам с предложением, то возможно создание газотранспортной инфраструктуры на территории Евросоюза. Она будет обслуживать газ, поступающий через Турцию из России, Ирана и Азербайджана. Однако я пока не слышал про какие-то движения в эту сторону. Кроме того, на Иран наложены санкции и ЕС не имеет права покупать топливо у этой страны. Поэтому тут больше вопросов, чем ответов.
— Если все-таки реализуется вариант поставок смешанного "по страновому признаку" газа, это нивелирует эффект от санкций на российское топливо?
— Никаких санкций против российского газа нет. Тут проблема в другом – в состоянии газовой инфраструктуры и в отношении Евросоюза к возникшим с ней проблемам. Еще есть история с ограничительными мерами, которые касаются отдельных юридических лиц. Это как раз играет роль при снижении поставок топлива по газопроводу "Ямал–Европа". Мы не можем пользоваться польским участком нитки, потому что есть взаимные санкции. "Газпром" не имеет права оплачивать транспортные работы той компании, которая выполняет операторские функции на польском участке этого трубопровода. Если снять эти ограничения, то прокачка возобновится.
Против самого голубого топлива санкции никто не вводил. Хотя участники этого "забега" уверенно двигаются к пропасти, при этом Евросоюз всех опережает. Если будут введены меры против нашего газа, оттащить Европу от пропасти будет невозможно.
— Как и куда Россия может поставлять газ с учетом диверсии на "Северных потоках"?
— У нас главный рынок газа – внутренний. На него мы поставляем более трети добытого газа. В 2021 году было получено 762 млрд куб. м, из них 530 млрд потребил российский внутренний рынок. Мы можем не поставлять топливо в Европу. Другое дело, что это для нас болезненно с финансовой точки зрения. Мы хотим зарабатывать деньги на продаже газа за рубеж, так как это приносит больше финансов нежели внутренняя реализация по регулируемым ценам. Внешний рынок приносит гораздо больше денег в бюджет Российской Федерации. В нефтегазовых доходах России первую строчку по объему поступающих средств занимает налог на добычу полезных ископаемых на нефть, вторую – экспортная пошлина на газ.
Сейчас мы пытаемся адаптироваться к текущей странной ситуации, которую, я думаю, до конца и в Европе никто не понимает. Поэтому Москва рассматривает альтернативные пути для поставок газа в Европу и обсуждает возможности "Турецкого потока". Для этого, как я уже сказал, необходима соответствующая инфраструктура. Чтобы ее построить нужно вложить деньги. Где гарантия, что эти средства отобьются? Например, почивший "Северный поток": €10 млрд., которые вложили все участники проекта, в том числе 50% внес "Газпром", отбились и последние годы страны выходили только в плюс.
"Турецкий поток", тьфу-тьфу, функционирует. Расширение его имеет смысл только в случае гарантий, что наш газ будут покупать. В самом Европейском союзе наблюдаются противоположные тенденции. С одной стороны, есть политически ангажированное решение Еврокомиссии и ряда национальных государств: "а, давайте мы от российского газа откажемся, чего бы вам, дорогие европейцы, наше решение ни стоило". Другая тенденция идет от крупных энергетических компаний, которые говорят о потребности в сохранении надежных источников газа, каковыми являются поставки из России, но вынуждены играть в политические игрища. Конечно, они будут покупать российский газ с радостью, если им дать такую возможность, сказав, что им за это ничего не будет.
— Страны Европы резко наплевали на все свои национальные экономические и газовые интересы под давлением США. Что должно случиться, чтобы европейцы изменили свое мнение?
— Тут я вижу давление внутри самого Евросоюза – и без участия США. Мы – Планета Земля – в 2007 году вошли в кризис, из которого в полной мере за прошедшие 15 лет не вышли. При этом была череда крупных кризисов на рынке углеводородного сырья в 2014, 2016, 2018 годах. В 2020 году весь мир сидел дома [в период пандемии коронавируса]. Потом наступил энергетический кризис 2021 года. Даже если мы не рассматриваем 15-летний срок как непрерывный кризис, мы должны признать, что межкризисные периоды становятся все меньше и меньше. Это в свою очередь приводит к большим проблемам у промышленно развитых стран Запада, как их называли в начале 80-х годов. Эти сложности не улаживались теми методами, которыми их пытались решить, в том числе за счет попыток развить альтернативные направления энергетики.
Для США текущее бедственное положение Европы является большим плюсом, потому что позволяет частично закрыть ряд проблем, с которыми столкнулась сама Америка в течение последних 15 кризисных лет. Начиная с 2008 года, когда на пост главы Штатов избрали Барака Обаму, он и все последующие президенты говорили о необходимости реиндустриализации страны. Но что-то пошло не так. А тут бедственное положение Европы приводит к тому, что часть предприятий начинает "драпать" в США, увозя с собой ценных сотрудников, компетенции и оборудование. Проблемы Евросоюза – это возможности для США.
Я не берусь сказать, чем руководствуются лидеры ЕС, принимающие решения, но они достаточно последовательны в шагах, которые максимизируют убытки для европейской промышленности и потребителей. Это можно охарактеризовать известным выражением Павла Милюкова, которое произнес во время произнесения разоблачительной речи на заседании Госдумы Российской империи в 1916 году: "Что это — глупость или измена?".
Вот и мы сейчас действия европейской верхушки можем воспринимать либо как предательство, либо как глупость [для ЕС]. На мой взгляд, второй вариант лучше, потому что он позволяет посмотреть на ситуацию более системно, поняв откуда эта глупость берется.
Условно говоря, если бы европейский рынок газа не зависел на 100% от биржевых котировок, то текущий кризис не ударил бы так сильно по Евросоюзу. США заставили европейцев разработать и внедрить такой дизайн рынка в 2007-2009 годах? Нет. Европа сама это придумала.
Если бы в ЕС не было программ отказа от угольной генерации, то часть угольных электростанций, которые закрылись за последние 6 лет, сейчас бы работали. Возможно, кому-то пришла бы в голову светлая мысль, о которой, кстати, задумались представители КНР: от угольной генерации нужно не отказываться, а надо ее модернизировать. Тогда, например, было бы проще замещать дорогой газ менее дорогим углем.
Такая стратегия Европы на рынке энергетики привела к текущему положению вещей. А то что США этим воспользовались, так извините: вы сами подставились, сами - дураки.