В XVIII веке горный офицер Павловского сереброплавильного завода просит начальство повысить ему зарплату и предоставить более просторное жилье. Казалось бы, обычное дело. Даже в наши дни. Но известный алтайский писатель и краевед Александр Коленько нашел интересные исторические моменты этой истории, покопавшись в архивах. Своими наблюдениями о жизни шихтмейстера (горный чин) Андрея Попова он поделился с «МК на Алтае».
Загадочные пять листков
«В тонкой фиолетовой папке находилось пять пронумерованных листков пожелтевшей бумаги одного формата, исписанных разным почерком, — рассказывает Александр Петрович. — Вверху папки оглавление, выведенное толстым черным карандашом «Дело шихтмейстера Павловского сереброплавильного завода Попова А.». И все. Обычно в краевом государственном архиве хранятся толстые и средней величины «фолианты» с длиннющими и мудреными названиями, с тесемками, а то и туго перевязанные крест-накрест крепкой бечевкой еще в прошлом или позапрошлом веках. В делах по горнозаводским аптекам часто до тысячи и больше страниц. После ознакомления с содержимым папки стало ясно, листки с завитушками, исписанные гусиными перьями, выпали лет 100-120 назад из «формуляра классных и неклассных чинов Павловского горного завода», а сам формуляр — папка на шихтмейстера Попова — утерян при бесконечных реорганизациях и переездах архива».
Найденные в 1901 году листки свели в фиолетовую папку, пронумеровали, присвоили номер фонда, подписали оглавление, фамилию, чин, завод — что удалось узнать из листков. А дело такое. В семье горного офицера Попова родился третий сын и отец просит Канцелярию о прибавке жалованья, а также «выдаче провианта по положенной истинной заводской цене».
Из рапорта, декабрь 1786 года: «В провианте конечную нужду многочисленное семейство терпит, такожы в одежи. Четыре месяца сряду как был командирован горным начальством в Кузнецк и Алейск по куренным, плавительным и протчим делам. У жены Катерины на сносях имелись большие тягости, теща больна совсем водяной болезнью с припуханием великим обеих ног, и семейство потому не обеспечивалось положенным ежемесячным провиантом из казны, по заводским твердым истинным ценам, за моим отсутствием».
Здесь нужно сделать некоторые пояснения. Больше 100 лет работники завода получали продукты питания или покупали от комиссарского правления. Это в большей степени мука и крупы, припасы, которые могли долго храниться. Комиссар — в тогдашнем понимании что-то вроде завхоза, они были при каждом заводе, госпиталях, рудниках. «Истинные, заводские цены» на продукты питания почти всегда были ниже рыночных цен, сами продукты отпускал ежемесячно целовальник по заводским спискам. В конце XVIII века амбары с пищевыми припасами вынесли за территорию завода, находились неподалеку от заводской конторы. Примерно, где сейчас асфальтовая дорога напротив супермаркета «Аникс» в Павловске.
«Некоторые историки, описывая подобные рапорты с прошениями, преподносят это читателям как наглядный пример унижения перед начальством. Однако они плохо понимают дух той эпохи, — подчеркивает Александр Коленько. — Рапорты о прибавке жалованья, присвоении очередного чина, а то и награждении знаком или медалью — обычная практика тех лет. Писали от унтер-шихтмейстеров до полковников, даже генералов».
Положительная характеристика
По делопроизводству на Колывано-Воскресенских заводах все рапорты и другие бумаги регистрировали, тщательно и скрупулезно со всех сторон рассматривали, собирали справки, характеристики, делали заключение, и подателю давали подробный письменный ответ. Рапорт Попова написан отчетливым красивым почерком, почти без грамматических ошибок — большая редкость в том веке. Очевидно, в школе учился хорошо, и на работе писать много приходилось, руку «набил».
Следующий лист с угловым штампом Павловской горной конторы — о составе семьи. Это сам хозяин, Андрей Попов, 40 лет; жена Екатерина Филипповна, 30 лет, унтер-офицерская дочь; сыновья 11 лет, девяти лет и семи месяцев. В семье проживала теща хозяина, Настасья Кузнецова, «58 годов от роду», а также в список включен денщик шихтмейстера Константин Храпов (как следует понимать, он получал «пропитание» в семье горного офицера).
Третья хрустящая сухая бумага тоже с заводским штампом в левом углу подписана управителем Павловского горного завода обер-гиттенфервальтером Андреем Дейхманом. Это, говоря современным языком, характеристика: «Попов Андрей, 1746 лета рождения, из унтер-офицерских детей, вероисповедания православного, женатый… письмо и арифметику знает, такожы часть механики и сочинение чертежей знает не худо. На Павловском горном заводе с 1782 лета, находился у «смотрения плавительных, обжигательных, очистительных печей и горнах», с 1785 лета «у содержания прихода и расхода денежной казны и протчих заводских работ». Служил из унтер-шихтмейстерского чину, не обходя ни единого чина, без порока и подозрения. По должности своей прежней и нынешней наипрележен, к заводским делам рачителен, без усталости, жития воздержанного и поведения порядочного в своем семействе. В наказаниях, следствиях не бывал. В домовых отпусках и отсрочках никогда не бывал».
Ниже тем же мелким каллиграфическим почерком прописано: «оклад жалованья в год составляет 81 рубль 50 копеек, рацеи — 5, кои составляют 38 рублев 80 копеек в год». Рацеи — деньги на содержание служебного «транспорта» — лошади.
Далее работник заводской бухгалтерии пишет: «От заводской конторы лета 1781 оному шихтмейстеру отпущено: мундир парадный то бишь красный кафтан и зеленый камзол с серебряным позументом — по одному, башмаки кожаные с пряжкою — одна пара. Чулки белые — одна пара. Замшевые перчатки — одна пара. Шляпа черная с серебряным позументом, парик, шпага — по одной. Такожы буднишний мундир для ежедневного ношения на заводе, цвета такого же и покроя, но токмо без позумента. Сапоги высокие кожаные — одна пара».
И дальше: «Оный шихтмейстер проживает с семейством в собственной избе, построенной им самим в 1784 лете. На построение оной из заводской канторы дадено 128 бревен сосновых. Изба стоит на первой офицерской линии, с оплотом и огородным участком для ращения съедобной зелени. Рогатого скота не имеется».
На период строительства дома Андрей Попов имел право на отдельное жилище. Дома возводили из толстых сосновых бревен, размером в среднем 8х15 метров, состояли из горницы («чистая половина»), кухни («стряпчей»), между ними располагались большие сени. В Новопавловске дома никогда не отапливались «по-черному», клали печи из кирпича либо глиняные. Окна были стеклянные, а не из слюды, так как в поселке Барнаульского сереброплавильного завода работал стекольный завод. Мебель самая простая: стол, лавки, возможно, деревянная кровать, и непременно в углу икона.
Дома строили и крупных сосновых бревен. pixabay.com
Выбрал удачное время
Четвертый лист подписан комиссаром Павловского завода гиттенфервальтером Богданом Клюге. В нем говорится: «заводской конторой признано в семье шихтмейстера шесть человек, и предписано отпускать из заводского магазейна в будущем году ежемесячно потребное количество провианта, а ежели оный шихтмейстер куда-либо будет командирован начальством надолго — отпускать впрок без препонов».
Последняя, пятая, бумага в фиолетовой папке — самая солидная, со штампом Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства и большой круглой печатью: «Шихтмейстер Павловского горного завода, за рачительное прилежание в делах труды, за постоянное воздержанное житье, по дороговизне в ведомстве против других мест платья и обуви, съестных и харчевых припасов, скудности и недостатков не мог нести, а такожы учитывая офицеров горных недостаток зело по здешней пустоте и малолюдству, для придания ему охоты, в силу Указов высочайшего его величества Кабинета денежного жалованья прибавить ему 6 рублев, и производить с момента подписания декабря 25 дня 1786 лета. У подлинного подписал Начальник Колывано-Воскресенских заводов, генерал-майор артиллерии Б. Меллер. Канцелярист Комельков».
«Рапортов с различными просьбами в горные конторы подавалось множество, как писалось выше, удовлетворялись они положительно примерно наполовину, — отмечает Александр Коленько. — Умен и сметлив был Андрей Попов. И, конечно же, трудолюбив — смог выйти из унтер-офицерского сословия, а выйдя в чин горного офицера, стал дворянином. Было это нелегко, случаев таких чуть больше 10. Повышение в звании практически не зависело от выслуги, начальство учитывало, прежде всего, знания, квалификацию, трудолюбие. Он выбрал очень правильное время для написания рапорта: рождение третьего сына, больная теща. И все это в период его длительной командировки».
Офицер добился повышения зарплаты. pixabay.com
Решающую роль в увеличении жалования сыграла третья бумага из папки — положительная характеристика. Добавленные ему шесть рублей — большое подспорье семье. Например, на эти деньги можно было купить двух коров или хорошего коня. Дальнейшая судьба Андрея Попова неизвестна. Формуляр утерян, и поэтому его нет в подробном «Справочнике личного состава Колывано-Воскресенских заводов» А. Пережогина.
Дом по «первой линии» (нынешняя улица Калинина) герой этой публикации продал. В XVIII веке жилье переезжавших специалистов обычно покупала контора для вновь приезжающих, так формировался, говоря нынешним языком, «заводской казенный жилой фонд».
Автор: Александр Захаров