В Северной Греции турки без труда восстановили свою власть, поскольку на северо-западе уже была большая армия, которая в течение нескольких лет пыталась подавить восстание Али-паши из Янины. Быстро разместив войска в стратегически важных местах, турки смогли изолировать большую часть Эпира от остальной Греции и с помощью субсидий сохранить лояльность большей части албанского населения. Революционеры предприняли несколько набегов с юга, но, несмотря на некоторые видимые успехи против армии, они не смогли распространить восстание на Эпир. Постепенно турки восстановили контроль над всем регионом.
На северо-востоке турецкий генерал, приняв традиционную стратегию, повел армию в район горы Пелион, без труда снова занял города, присоединившиеся к восстанию, и сжег их. Всех мужчин, которых смогли поймать, казнили, а женщин и детей увезли на невольничий рынок в Салониках. За исключением одного изолированного города, который продержался до 1823 года, вся Фессалия вернулась под власть Османской империи. В Македонии революционеры убивали турок, как и в других местах, но их численный перевес был не так велик и они не были там поддержаны основной массой населения. Турецким войскам удалось сохранить свою власть на улицах Салоник даже когда революционеры осадили город, и вскоре турки отвоевали всю территорию, за исключением нескольких изолированных очагов, которые предстояло разгромить до наступления зимы (с традиционным вырезанием мужчин и вывозом женщин на невольничий рынок). Очень интересно поступили революционеры в Афоне – они при подходе большой турецкой армии просто… заплатили контрибуцию и капитулировали, поэтому резни там не было (А что, так можно было?).
Когда османский флот вернулся в Константинополь после своего первого похода против повстанцев, было устроено великое победное празднование, которое традиционно сопроводили салютами и массовыми казнями греков. Игра называлась «нырки». Когда корабль входил в гавань, на верхней палубе толпились пленники с почти затянутыми веревками на шее. Вторые концы веревок были закреплены к фальш-борту. Корабль давал праздничный салют, и все греки сбрасывались в воду – кто не утопнет, тот просто помрет от повешения. Часть греков размещали подобным же образом на реях, выстрел, сброс – и вот вам новое удовольствие называлась «гирлянда». Большинство этих несчастных греков были не повстанцами, а моряками, служившими на низших должностях или по контракту османском флоте.
Все эти события произошли в первые месяцы революции, а большинство из них - в первые недели. Невозможно дать достоверную оценку числа погибших. Даже порядок трудно установить. Современные отчеты немногочисленны, а очевидцы, как известно, не заслуживают доверия в таких запутанных ситуациях. Многие из тех, кто, по-видимому, избежал первых массовых убийств, вскоре были вырезаны в ходе следующих боев, ну либо умерли от голода, холода или болезней. Других, выживших в качестве рабов, вскоре убили, поскольку они стали особо не нужны. Однако кажется несомненным, что в страшное лето 1821 г. было убито несколько десятков тысяч турок и несколько десятков тысяч греков. Только микроскопическое меньшинство с обеих сторон было убито в бою в обычном смысле этого слова.
И тут надо сказать вот о чем.
Со многих точек зрения греческое население Османской империи жило в дореволюционные годы лучше, чем когда бы то ни было. Что касается богатых и образованных греков, то возможности продвижения на османской службе постоянно росли. За ними резервировалось все большее количество должностей на государственной службе, причем часть из них были наследственными, а в двух придунайских провинциях румыны и славяне управлялись исключительно греками. Вырос крупный греческий торговый класс, и большая часть внешней торговли и судоходства находилась в руках греков. Процветающие колонии греков, часто очень богатые, основывались в городах и портах Западной Европы и Южной России. В регионах империи, где греки составляли большинство, у них были свои муниципальные учреждения, в значительной степени независимые от турецкого вмешательства. Греческая церковь со штаб-квартирой в Константинополе пользовалась широкими привилегиями и была неотъемлемой частью управления империей. Даже греческие крестьяне могли утешаться мыслью, что они освобождены от некоторых повинностей, таких, например, как военная служба, которая мусульманским населением империи считалась нестерпимым гнетом. В общем, до революции положение греков было куда как более лучшим, чем, например, ирландцев-католиков в Британской империи.
Во многих областях Греции греки и турки жили вместе, и конфликтов между ними не было. В некоторых частях Пелопоннеса население было почти полностью греческим, в других - почти полностью турецким. Турецкие гарнизоны были небольшими и настолько мало нуждались в обеспечении внутренней безопасности, что уже давно пренебрегали своей подготовкой. Турецкие крепости пришли в упадок, и в некоторых местах единственным вооружением были пушки и порох, оставшиеся после венецианской оккупации (1600-е - 1700-е годы). Некоторые турки так долго жили среди греков, что переняли их язык, и говорили по-гречески, а не по-турецки.
Но если бы все так было просто!
У греков действительно были серьезные обиды на турок. При сборе налогов турецкие власти проявляли деспотизм, и неважно, что в большинстве своем сборщиками налогов были те же самые греки, чаще всего – местные лидеры, просто обычные греки обижались, что турецкие власти их не защищают от этого произвола. К тому же большая часть лучших земель принадлежала туркам, и к ним турецкие власти относились иначе – гораздо более справедливо, и на жалобы турок вполне себе реагировали. Ну и на сладкое - греки подверглись ряду унизительных правил и ограничений, намеренно призванных подчеркнуть их низший статус: от этого можно было избавиться, только сменив религию.
По факту, турецкое правительство в Греции было не в состоянии поддерживать эффективный закон и порядок. Банды разбойников наводнили горы и часто спускались на равнины, причиняя большие страдания оседлому населению, как греческому, так и тюркскому. Чтобы попытаться как-то ввести в русло закона этих грабителей и держать открытыми пути сообщения, турецкие власти на протяжении веков разрешали местным лидерам содержать войска, но часто эти местные банды были еще более жестокими и хищными, нежели бандиты. Равнинные греки почти не замечали различия между клефтами, бандитами и арматолами (это чуваки, приобретшие у турок лицензию на охранную деятельность, эдакие ЧОПы). Кстати позже, и клефты, и арматолы были объявлены солью земли, патриотами и борцами за свободу, хотя чаще всего это были обыкновенные разбойники.
В глазах большинства греков Османской империи именно религия отличала их от турок, арабов, армян, евреев и других народов, составлявших население империи. Все их чувства общины были сосредоточены на православной церкви с ее патриархом в Константинополе, и они чувствовали себя такими же чуждыми как грекам-католикам, населявшим некоторые острова, так и мусульманам. Их традиция восходила к тем великим дням, когда римский император, говорящий по-гречески, восседал на троне христианской империи в Константинополе, а Православная церковь и Патриархат имели непрерывную преемственность, на которую мало повлияло турецкое завоевание. Греческий язык, на котором они говорили, был известен как «ромейский» с того времени, когда они были подданными Восточной Римской империи. И вот период ромеев греки как раз помнили хорошо, в отличие от античности, и именно на этом вырос комплекс великого, но изменой и хитростью порабощенного народа.
Большинство греков в Османской империи не принимали тот комплекс идей, касающихся территориальных границ и культурного и языкового единообразия, который составляет европейскую концепцию национального государства. Эта концепция была столь же странной и для турок, которые не могли понять, почему для греков даже само слово «турок» считается ругательством.
Вражда между различными греческими общинами возникала преимущественно из-за их религиозных различий. В османской системе продвижение по службе было открыто для любого способного человека независимо от происхождения, при условии, что он был мусульманином, а многие греки достигли очень высокого положения, приняв ислам. Несколько генералов на турецкой стороне во время греческой революции были... греками-мусульманами. Албанцы, некоторые из которых были христианами, а некоторые мусульманами, были раздираемы постоянными междоусобицами, и когда необходимость принятия решения - на чьей ты стороне - стала неизбежной, они в конце концов разделились именно по религии, а не по этническому признаку. Римско-католические греки, жившие на островах, находившихся под властью венецианцев или генуэзцев, считали себя вообще совершенно отдельной общиной. Албанцы Гидры и Специи, многие из которых даже не говорили по-гречески, считали себя греками, и потому что были верны Православной церкви.
Веками лидеры греческой и мусульманской религий проповедовали ненависть друг к другу. Для неверующего, исповедующего противную религию, никакое презрение не было слишком велико, обесчеловечивание оппонента шло с пеленок полным ходом. И получалось, что если оппонент ненавидим Богом, то у простых людей имелась четкая обязанность - выполнять за Бога Божью работу. Ну либо за Аллаха. Именно поэтому простые греческие крестьяне, безжалостно убивавшие своих турецких соседей, видели в революции не революцию, а войну на религиозное уничтожение, и в большинстве своем это мнение разделяли возглавлявшие их епископы и священники. Первые греческие революционные флаги изображали крест над перевернутым полумесяцем или крест над отрубленной турецкой головой. Турецких мальчиков, которых не казнили, крестили насильно, так же как греческих мальчиков, захваченных турками, насильно обрезали. Под знаменами Креста и Полумесяца убийство могло быть религиозным долгом.
