Мне кажется, музыкальная культура в мире развивается по синусоиде: взлет – падение, опять подъем и снова...
Может я ошибаюсь, но сегодня, на мой взгляд (и не только мой), мы переживаем упадок. Иначе – декаданс. Задумался над этим давно, еще когда заметил с удивлением, что мои дети слушают, в основном, то же что и я в молодости: The Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple, Aerosmith, Eagles и др.
Тоже относится и классической музыке, о которой дальше пойдет речь. Что касается советской эстрады, то о ней разговор особый. В целом уровень был достойный. Но спад, наметившийся в 90-е годы, сильно затянулся и признаков оживления пока не видно.
Деградация нашей современной музыкальной культуры, как и в целом всей культуры, связана с монетизацией творчества – ее практически бандитским размахом, стремлением извлекать из каждой ноты побольше банкнот. И государство, ее Минкульт, ничего с этим поделать не может, словно сам «в доле».
Мы же поговорим сегодня о музыкальном расцвете в СССР. Он наблюдался в 30-е - 50-е годы прошлого века и серьезно встревожил тогда советскую партийную верхушку. В некоторых музыкальных произведениях усмотрели упаднические явления. Постановление, принятое ЦК в этой связи 10 февраля 1948 года, нередко так и называют - о декадентских тенденциях в советской музыке. Или - об упаднических явлениях в советской музыке. Хотя в газетах оно было опубликовано на следующий день как постановление ЦК ВКП(б) "Об опере В. Мурадели "Великая дружба"[1].
В этом постановлении перечислялись композиторы, которые «снизили высокую общественную роль музыки и сузили ее значение, ограничив его удовлетворением извращенных вкусов эстетствующих индивидуалистов».
В обвинительный список включили С.С. Прокофьева, Д.Д. Шостаковича, А.И. Хачатуряна, Н.Я. Мясковского, Г.Н. Попова, В.Я. Шебалина (директора Московской консерватории).
Под удар прежде всего попали произведения, написанные к 30-летию Октябрьской революции: Шестая симфония Сергея Прокофьева, «Поэма» Арама Хачатуряна и опера Вано Мурадели «Великая дружба».
Шостаковичу припомнили и довоенные "ошибки". В постановлении ЦК подчеркивалось, что «еще в 1936 году, в связи с появлением оперы Д. Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда", в органе ЦК ВКП(б) "Правда" были подвергнуты острой критике антинародные, формалистические извращения в творчестве Д. Шостаковича и разоблачен вред и опасность этого направления для судеб развития советской музыки».
Из этого логично вытекало, что Шостакович к 1948 году так и не встал на путь исправления.
Итоговой вывод состоял в том, что в музыкальных произведениях советских композиторов еще не изжиты пережитки буржуазной идеологии, питаемые влиянием современной упадочной западноевропейской и американской музыки. «Характерными признаками такой музыки, - отмечалось в постановлении - является отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии, являющихся якобы выражением "прогресса" и "новаторства" в развитии музыкальной формы, отказ от таких важнейших основ музыкального произведения, какой является мелодия, увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию, в хаотическое нагромождение звуков».
Кто-ж такое мог написать?
Постановлением партии предписывалось осудить формалистическое направление в советской музыке, как антинародное и ведущее на деле к ликвидации музыки. А советских композиторов призвали "проникнуться сознанием высоких запросов, которые предъявляет советский народ к музыкальному творчеству, и, отбросив со своего пути все, что ослабляет нашу музыку и мешает её развитию, обеспечить такой подъём творческой работы, который быстро двинет вперед советскую музыкальную культуру и приведет к созданию во всех областях музыкального творчества полноценных, высококачественных произведений, достойных советского народа".
Каковы же были причины, побудившие руководство страны навести порядок в музыке?
5 января И.В. Сталин, посетивший с другими членами ЦК партии Большой театр, остался очень недоволен оперой Мурадели «Великая дружба». Но как видно из пояснительных и докладных записок Управления пропаганды ЦК, дело было не столько в качестве музыки, сколько в «порочном» сюжете, "дающем искаженное представление о борьбе большевиков на Северном Кавказе в 1919-1920 гг.».
Попутно досталось и музыке: «Следует отметить также, что если музыка, характеризующая комиссара и горцев, широко использует национальные мелодии и в целом удачна, то музыкальная характеристика русских лишена национального колорита, бледна, часто в ней звучат чуждые ей восточные интонации».
От момента посещения Вождем Большого театра до выхода Постановления ЦК прошел месяц, в течение которого многие музыкальные коллективы и учреждения были подвергнуты проверке.
По результатам проверок пришли к выводу, что провал оперы Мурадели – это не частный случай, что советская музыка находится в неблагополучном состоянии, а среди композиторов распространено формалистическое направление.
Так, Андрей Андреевич Жданов, считавший себя знатоком в музыке, поскольку умел играть на пианино, в своем выступлении 10 января 1948 года на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б) высказался об опере Вано Мурадели следующим образом:
"Музыка оперы оказалась очень бедной. Замена мелодичности нестройными и вместе с тем очень шумными импровизациями привела к тому, что опера по большей части представляет сумбурный набор крикливых звукосочетаний".
И далее:
"...недостатки оперы тов. Мурадели очень похожи на те недостатки, которыми отличалась в свое время опера тов. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Я бы не стал здесь об этом вспоминать, если бы не поразительное сходство этих ошибок в обеих операх".
В очередной раз Жданов назвал оперу Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» грубой, примитивной и вульгарной: "Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены".
В другом своем выступлении перед деятелями советской музыки Андрей Жданов взял еще более высокие ноты партийного возмущения и негодования:
"Надо сказать прямо, что целый ряд произведений современных композиторов настолько перенасыщен натуралистическими звуками, что напоминает, простите за неизящное выражение, не то бормашину, не то музыкальную душегубку".
А теперь приведу имена композиторов из "черного списка". Как оказалось, все они - лауреаты Сталинских премий, причем многократные:
Сергей Прокофьев – удостоен шести Сталинских премий, последняя в 1952 году. Скончался в один день с И.В. Сталиным. В 1957 году удостоен Ленинской премии (посмертно).
Дмитрий Шостакович - удостоен пяти Сталинских премий, две из них получил после выхода постановления ЦК – в 1950 и 1952 годах. В 1958 году удостоен Ленинской премии, в 1968 году - Государственной премии СССР, в 1974 г. - Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки.
Николай Мясковский - удостоен пяти Сталинских премий, две из них получил после выхода постановления ЦК – в 1950 и 1951 годах (посмертно).
Виссарион Шебалин - удостоен двух Сталинских премий в 1943 и 1947 годах.
Вано Мурадели – удостоен двух Сталинских премий в 1946 и 1951 годах.
Гавриил Попов – удостоен Сталинской премии в 1946 г.
Постскриптум.
Спустя десятилетие, партия признала перегибы. В постановлении ЦК КПСС от 28 мая 1958 года отмечалось: «Талантливые композиторы тт. Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, В. Шебалин, Г. Попов, Н. Мясковский и др., в отдельных произведениях которых проявлялись неверные тенденции, были огульно названы представителями антинародного формалистического направления".
[1] Было также принято секретное постановление об отстранении от должности председателя Комитета по делам искусств при СМ СССР М. Храпченко, роспуске Оргкомитета Союза советских композиторов и обновлении состава музыкальной секции Комитета по Сталинским премиям.
