Книга Бориса Акунина «Смерть на брудершафт» открыла новую грань творчества известного беллетриста. И нельзя сказать, что неожиданную.
«Смерть на брудершафт» — один из глобальных авторских проектов Акунина.
Он, как известно, на мелочи не разменивается и мыслит исключительно циклами. Сначала это была серия «Приключения Эраста Фандорина», потом «Приключения сестры Пелагии», затем «Приключения магистра». Дальше настал черед «серии без героя» — в проекте «Жанры» Акунин решил перебрать все – фантастику, шпионский роман, детскую повесть, давно уже анонсируется «Квест», где литература должна слиться в объятиях с компьютерной игрой. Следующий цикл включает десять повестей, написанных в своеобразной манере. А именно так, чтобы «стимулировать зрительный нерв читателей».
«Чтоб они читали буквы, а мысленным взором просматривали кино. В моем тексте нет ничего такого, что мешает зрительности восприятия. Зато есть элементы, которые такому восприятию помогают: кадры и музыкальное сопровождение. «Кадры» нарисованы очень хорошими художниками-иллюстраторами Игорем Сакуровым и Денисом Гордеевым. Музыка читателям хорошо знакома и должна включаться сама».
Звучит красиво, и сразу хочется проверить собственную «кинематографичность восприятия».
В этом цикле, который посвящен противостоянию российской и германской разведок во время Первой мировой войны, Акунин наконец-то вернулся к «сквозным» героям. На сей раз их двое. Через все десять повестей пройдет противостояние двух недюжинных персонажей, волею судеб оказавшихся по разные стороны баррикад – матерого германского шпиона Зеппа фон Теофельса и недавнего петербургского студента-математика и певца-любителя Алеши Романова. В первой фильме они схлестнутся из-за похищенного немцами в Генеральном штабе генерального же плана развертывания русской армии, в «Муке разбитого сердца» – комиссованный по ранению вольноопределяющийся Романов отправится с колоритной командой в Швейцарию, дабы разгромить знаменитую «Шпионскую биржу».
Все, как положено у Акунина – лихие приключения, зубодробительные повороты сюжета, туго закрученная интрига, неожиданные развязки… Даже традиционный «перебор жанров» никуда не делся: «Младенецъ и чортъ» представлен как «Шпионская комедiя», вторая фильма — шпионская же мелодрама, третья будет «Воздушныя приключенiя». Даже любовно вкладываемые автором в текст отсылки и аллюзии «для тех, кто понимает» — наличествуют. В частности, названия глав явно стилизованы под титры немого кино – «А тем временем», «И вот час пробил…», «Вот тебе на!», «Четвертью часа ранее на близлежащей даче» и т. п. В общем, «все то же самое, плюс новые бонусы». Бонусом в данном случае выступает множество иллюстраций и «музыкальные ремарки» вроде «Звучит проникновенный романс». Под стать и оформление – не то под антикварные уже киноафиши начала XX века, не то под тогдашние же лубки да олеографии.
Все хорошо. Кроме содержания.
В одном интервью Григорий Шалвович Чхартишвили жаловался: «Я знаю, что им (читателям – ПК) от меня нужно только одно — чтоб я сочинял книжки про Эраста Фандорина и не отвлекался на всякие глупости. Но так уж я устроен, что мне необходимо все время пробовать что-нибудь новое». Не смеем препятствовать самовыражению любимого автора, но в том-то и дело, что в данном случае ничего «нового» не получилось. Получилось «тех же щей, да пожиже влей».
Алеша Романов – тот же юный Фандорин — чистый, наивный и благородный юноша с хорошими аналитическими способностями, случайно оказавшийся в центре событий и вынужденный включиться в расследование. Но есть существенное различие. Эраст Петрович Фандорин стал столь любезен народу не в последнюю очередь из-за детальнейшей, филигранной даже прорисовки, количество уместных деталей и штрихов в его портрете просто поражало неизбалованного качеством российского читателя. Романов же (не говоря об остальных персонажах) не выписан, а торопливо набросан крупными штрихами, и оттого безлик.
Разница – как между гравюрой и вышеупомянутой олеографией.
И так во всем. Изысканные и действительно требующие недюжинного знания мировой классики спрятанные отсылки «для своих» свелись к топорно-небрежным деталям вроде датских паспортов на имена господ Оле и Лукойе, или разведчика, для конспирации записавшегося Акакием Акакиевичем. Борис Акунин еще не растерял детального знания истории, он пока не путается в футбольной терминологии вековой давности, но уже может по небрежности заставить персонажа с искалеченной и не действующей правой рукой (досаждающей ему на протяжении всего повествования) забираться по веревочной лестнице на двадцатиметровую высоту.
В одном из интервью Григорий Шалвович с неожиданной откровенностью признался: «Мне до смерти надоели стилистические красивости и излишества, которые считаются акунинским опознавательным признаком, и захотелось написать текст, который будет лишен начисто литературных аллюзий и стилистически очень скуп». Жаль, что он не задался вопросом – чем же в таком случае Акунин будет отличаться от сонма своих коллег по детективному жанру. В итоге мы имеем закономерный итог последовательного (от Эраста к Пелагии, от Пелагии к Николасу, от Николаса – к провалившимся де-факто «Жанрам») снижения качества выделки.
Наверное, потому, что при нисхождении к широкой аудитории крайне трудно не впасть в снисхождение к ней.
Акунин Б. Смерть на брудершафт. М.: АСТ, АСТ Москва, Харвест, 2008 г.
__________________
Подписывайтесь на мой канал "Читать книги", и спасибо, что дочитали.