КНИГА 3. ЗИМА
Часть 3. Февраль-7
***
- Николай Андреевич, вы когда-нибудь видели живого Рюрика? – спросила Любовь Михайловна, войдя в кабинет директора.
- Да не повезло как-то! – усмехнулся Ковалев. – А что? С нетерпением ожидает в приемной? А Вера молчит…
- Ну, так смотрите! – молодая учительница ткнула пальцем себе в грудь.
- Это у вас такое прозвище?
- Да нет, не прозвище! Это аналогичная ситуация. Пять минут назад несколько добрых молодцев из девятого «Б»…
- Так-так… - заинтересовался Николай Андреевич.
- Вытащили меня из учительской и пали в ноги: «Иди к нам и правь нами».
- И где же они сейчас? Добры-то молодцы?
- За дверью.
- Наши светлые очи желают узреть их, - сказал директор, уже догадываясь, кого он сейчас узрит.
- Войдите, мальчики! – позвала учительница, открыв дверь.
- А где же самый злостный? – спросил Ковалев, не увидев сына среди вошедших.
- Николай Андреевич, - с порога заговорил Рогозин. – Дайте нам другого классного руководителя!
- Зачем? – невозмутимо спросил директор.
Компания заговорила наперебой. Ярославцевой припомнили все: и ее придирки по поводу и без повода, и неумные высказывания в адрес влюбленных, и несправедливый вызов Алима на завтрашнее заседание…
- Она все пытается доказать, что Алька ее уроки срывает, - говорил Витька. – Он скажет что-нибудь – а она за дверь. И говорит: «Завтра будете сидеть седьмой урок, и скажите «спасибо» вашему другу». Ну, и ладно! Ну, и посидим! А ссориться из-за нее не будем! Ясно же, что она просто хочет нас стравить. Не мешает ей Алька! Юрка чаще отвлекает всех – и ничего! Потому что она его всерьез не воспринимает. А Алим действительно идейный противник…
- А Танька чем ей помешала? – прогудел Володя Янченко. – Что она к ней-то цепляется?
- Да из-за Алима! – зло сказал Сашка. – Славгородской жизни нет только из-за того, что она моя соседка. И это Ларис-Антонну еще сдерживает, что дядя Володя доцент, а не слесарь или дворник, а то такое было бы!
- А если она еще узнает, что кто-то в кого-то влюбился… - мрачно произнес Витька. – Всем тут уже досталось: и Борьке, и нам с Люськой, и Валерке, и Таньке с Алимом…
- Да не она одна такая, - сказал Борис. – Многие так: узнают, что парень с девчонкой дружат, - и начинается: «Жених! Невеста! Продружили! Протаскались! По кустам! По подворотням!» И еще чего-нибудь похуже… А потом еще хватает наглости говорить, что первая любовь – хрупкое нежное чувство, и его надо беречь.
- Бывает, - согласился директор.
- Нет, не «бывает», Николай Андреевич! – воскликнул Сашка. – Это постоянно и повсеместно! Ох, хорошо, что я дружу с девчонкой не из нашей школы! Никто ничего не знает – и ей, и мне спокойно...
- Саша, это выглядит, как в одном старом фильме: «Крикни на всю Волгу совершенно секретно»! - засмеялся Николай Андреевич.
- Да ладно... вы все не считаетесь, я же знаю, при ком и что можно говорить, - Сашка улыбнулся и продолжал: - Вот сначала черт знает чего наговорят ученикам, а потом удивляются, что у молодых нет уважения к женщине. А откуда оно возьмется, если сами учителя так себя ведут?
- Они думают, если сказали «мальчики, не позволяйте девочкам тяжелое поднимать», то мальчики уже воспитаны. И тут же начинают этих несчастных девочек такими помоями поливать! А кто это слушает, тоже разные: у кого-то свое мнение, а кто-то потом эти гадости дальше разносит! - поддержал Борис.
- Вы, конечно, в долгу не остаетесь, - проницательно заметил Ковалев.
- Конечно!.. – не стал отказываться Витька. – Но, Николай Андреевич… сами посудите – сколько можно молчать? Мы и так все время молчим и молчим: сначала потому что она старше, а старших надо уважать, потом – потому что все-таки учитель… Да не учитель она!
- Ви-тя!.. – остановил Николай Андреевич не в меру разгорячившегося ученика. – Я вас понимаю. Однако не надо распоясываться. Вы во многом правы. И вам есть что сказать. Но, к сожалению, вы не чувствуете пока разницы между прямолинейностью, дерзостью и обыкновенным хамством. А это абсолютно разные вещи! Она, я согласен, поступает нехорошо, но и вы не всегда на высоте. По крайней мере, некоторые.
- Все равно, Николай Андреевич, - заговорил Валера, до сих пор стоявший молча. – Что-то надо изменить.
- И каким образом?
Мальчишки так выразительно глянули в сторону Любови Михайловны, что Ковалев едва сдержал улыбку.
- У нее ведь нет класса, - тихо сказал Валера.
- Такие вопросы обычно в середине года не решают, - сказал директор.
- А в начале? – оживился Витька.
- Посмотрим.
- Только, чур, у нас Любовь Михайловна будет!
- Кого назначим, - поддразнил Николай Андреевич.
Мальчишки хором взвыли, но тут же из этого воя выделился голос Холодова:
- Николай Андреевич, а почему мы не можем выбрать себе классного руководителя сами?
- Меры предосторожности, - пошутил директор. – Чтобы самых лучших учителей не разорвали на части.
- А такое может быть? – спросил Алеша.
- Учителей на части разорвать? – ехидно уточнил Витька. – Да запросто!..
Мальчишки захохотали. Улыбнулись и учителя – эффект был и в самом деле комический.
- Да я не про то, что учителей на части, - засмеялся и сам Алеша. – Я про то, что классного руководителя выбирать самим.
Директор пожал плечами.
- Все ясно! Мы этого не увидели – наши дети увидят! – с пафосом возгласил Холодов, издевательски подражая интонациям взрослых, говорящих о светлом будущем.
- Высеку я тебя однажды, Борис! – меланхолически произнес директор.
- Ладно! – весело согласился Борька. – Хоть сейчас! Только Ларису Антоновну от нас уберите! Я даже ремень свой могу дать.
Директор хотел что-то ответить, но в это время зазвонил телефон.
- Сейчас! Одну минуточку! – сказал Николай Андреевич, поднимая трубку.
Ребята снова развеселились: получалось, будто директор согласен высечь Борьку и отстранить от классного руководства Ларису Антоновну, и сделает это прямо сейчас, после телефонного разговора.
- Да… Директор восемьдесят третьей…
Что-то торопливо говорил резкий женский голос.
- Настолько серьезно?.. – мальчишки притихли, увидев, как изменился в лице Ковалев. – Да… Да, конечно!.. Конечно, мы все передадим! – он положил трубку на рычаг и добавил: - Родителям Ковалева Алима из девятого «Б»…
***
В связи с чьей-то болезнью расписание в экстренном порядке изменили, чтобы у замещающих не возникло никаких накладок, и урок химии в девятом "Б" с первого перенесли на пятый. Лариса Антоновна, войдя в свой класс, увидела некоторые изменения: на месте отсутствующего Ковалева почему-то сидела Ира.
- Здравствуйте, садитесь, - быстро сказала учительница, не дожидаясь даже, пока встанет весь класс. – Дорохова, ты вчера так быстро ушла, что я не успела сообщить тебе… пренеприятное известие: тебя вызывают на заседание учкома.
- Мы вчера поговорили с Николаем Андреевичем, - Ира бросила ручку (она что-то торопливо дописывала в тетради) и встала. – Я его со своей соседкой познакомила… ну, с которой мы иногда в кафе заходим… Она даже зачетку показала… Он сказал, что мне можно на учком не ходить.
Ага… «Сорняки» директор убирает сам. Лариса Антоновна зло усмехнулась, вспомнив позавчерашний разговор. «Каждый ребенок – это грядка»… Тьфу, клумба!... Цветочки, бутончики… Интересно, где это он умудрился цветочки увидеть? Это же заросли кактусов!..
- Так… Кого нет сегодня? – она раскрыла журнал. – Янченко уехал?.. Главный соперник Поддубного…
- Поддубный борец, - немедленно внес поправку строптивый Рогозин. – А Володька – боксер, это принципиальная разница.
- И нет, я вижу, Ковалева! – с удовольствием констатировала Ярославцева. – Он удивительно кстати заболел – как раз перед заседанием!.. Ну, ничего, придет, никуда не денется. Заседание это не последнее. Тогда и поговорим.
- О чем? – спросила Оля.
- О сорванных уроках, вызывающем поведении, о неуважении к товарищам и учителям, - перечислила Лариса Антоновна и решила сейчас же вызвать к доске Полякову и попытаться утопить ее, хотя сделать это будет нелегко.
- И все? – спросила Оля, очевидно не подозревая, что над ее головой сгущаются тучи.
- А что еще? – набросилась на нее учительница. – Может, мне поблагодарить его?
- А разве нет? – глаза Оли, и без того огромные, расширились.
Марина и Наташа Разуваева захихикали. Лариса и мальчишки из актива смотрели на Олю с недоумением.
- А за что хорошее? – спросила Марина.
- А вот это уже свинство! – поднял голову Гудков, который до этого момента сидел молча и листал учебник по химии.
Наступила гробовая тишина.
- Повтори, - ледяным тоном сказала Марина.
- Свинство! – охотно повторил Сашка.
- Подожди, Саша! – Руслана вскочила, роняя тетрадки. – Может, они ничего не знают! Лариса Антоновна! Вам Дима ваш ничего не рассказывал? Вчера!
- Дима в школе сегодня? – спросила Надя.
- Нет. Он вчера в пруд провалился и немного простыл. Пусть денек дома посидит, - спокойно произнесла Лариса Антоновна, не понимая, какая связь может быть между вчерашним происшествием с Димкой и сегодняшним отсутствием Ковалева.
- «Денек дома посидит»… - передразнил Рогозин. – Да пусть хоть два! А Ковалев ни деньком, ни двумя, ни даже неделькой не отделается.
- Да что вы загадками говорите? – рассердилась Лариса Антоновна. – Вы можете толком сказать, что случилось?
- Ковалев в больнице, - сказал Валера. – Разве вы не знаете? В очень тяжелом состоянии. И неизвестно, чем…
- Типун тебе на язык! – быстро проговорил Юрка.
- В пруд вчера провалился, когда вашего Димку и еще какого-то пацана вытаскивал, - сообщил Борис.
- Б-р-р… Зимой… С температурой! – поежился Коля. – Уж кто-кто – а я-то представляю, что он почувствовал…
Осеннее приключение Коли в колхозе вот уже несколько месяцев служило поводом для шуточек, но на этот раз никто даже не улыбнулся.
- А откуда вы это знаете? – недоверчиво спросила Разуваева.
- Я их вытаскивала, - сказала Ира. – Всех трех. Алим сразу провалился… Я их вытащила, а потом «Скорую» вызвала... Алим уже сознание терял... Господи, как они не утонули, мальчишки эти!.. – голос у Иры дрогнул. – Там даже Алиму почти по горло было. Я поняла, что это Димка ваш был, только когда домой пришла… А когда шла, думала: где же я этого мальчика видела?
- Мы к Николаю Андреевичу заходили, когда еще второй урок во второй смене не закончился, - перебил Витька. – Надо было один вопрос обсудить… Вот при нас ему из реанимации и позвонили. Попросили найти родителей Ковалева Алима из девятого «Б» и передать, где их сын и что с ним.
- Я на его месте точно в обморок грохнулся бы! – мрачно признался Сашка.
- Сильные люди! – с уважением произнес Борька. – Просто потрясающе держатся! И он, и Тамара Алимовна… Сын умирает, а они даже голос ни на кого не повысили! И, кажется, никому ничего не сказали… раз почти никто не знает.
- Да с чего вы взяли, что он умирает? – закричала, снова вскакивая, Руслана. – На то и реанимация, чтобы не дать умереть! Не умрет он! Не умрет! - она яростно ударила в пол каблучком, села и заплакала.
Сашка обнял рыдающую соседку и с вызовом посмотрел на классную. Но Лариса Антоновна оцепенела – пусть тут хоть все с соседями переобнимаются. Вчера, вернувшись с работы, она узнала, что Димка открыл купальный сезон. Ребенок проявил самостоятельность: насквозь мокрая одежда была развешена по батареям, а Димка пил чай. Он был абсолютно спокоен, сказал, что все произошло возле берега, а промок он потому, что поскользнулся и сел в воду - там, дескать, лед был пробит. Она поверила именно по той причине, что не заметила в сыне ни малейших признаков испуга, и даже не стала ругать за забытые возле пруда санки – сама сходила в парк и забрала их: санки валялись на берегу, никому они оказались не нужны. Да… помнится, лед, в самом деле, был изломан… от берега – почти до середины пруда… Господи, там же действительно глубоко, первоклашки сами не выбрались бы!..
- Так о чем будем говорить, когда вернется Ковалев? – поинтересовался Сашка.
Побелевшая, как мел, Лариса Антоновна, не ответив, повернулась и вышла. Журнал, планы, тетрадки с лабораторными работами остались лежать на столе. Некоторое время девятиклассники сидели молча.
- Завтра будет седьмой урок! – пророческим тоном изрек Юрка. – Или в какой-то другой удобный для Ларисы день.
- Она «Лариса» только для меня, да и то дома, - сердито сказала Марина. – Для тебя она – «Лариса Антоновна».
- Да надоело! - Юрка уже не шутил. - Только и знаем, что седьмыми уроками отсиживаем. Уж сейчас-то Ковалева нет - свалить не на кого, что ей урок сорвали.
- Да ну!.. Вернется, - сказала Оля. – Журнал же остался! Успокоится и придет.
- Толян, найди мою тетрадку, ты ближе сидишь, - попросил Сашка. – Что там у меня?.. А Лариса, оказывается, слабонервная!
- Будешь тут! Все-таки свой ребенок. Да еще единственный, - сочувственно сказала Люся. – Зря вы так, мальчишки! Она же мать все-таки…
- О-о! Люся! – изумленно воскликнул Сашка. – Ты забыла уже, сколько ты от нее поплакала?
Люся обернулась и сердито взглянула на него.
- Ничего я не забыла!.. Только это жестоко – такие подробности вываливать без подготовки! Он же ей ничего не сказал! И ты не сказал бы на его месте.
- С кем поведешься, от того и наберешься, каков поп – таков приход, какие сами – такие и сани, - мрачной скороговоркой пробормотал Витька. – Ничего, Люсь, пускай тоже почувствует. Может, после этого и к чужим детям будет по-человечески относиться (я даже не про нас, мы скоро уйдем из школы, но ведь другие придут).
- Ну, уж тебе, Рогозин… - начала Марина.
- Заткнись! – вдруг грубо оборвал ее Гавриленко.
Класс замер. Потом все головы медленно повернулись к Олегу. Никто не понимал, какая муха укусила Гаврилу.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями