Люба совсем не рассчитывала становиться матерью-одиночкой в двадцать лет - она не собиралась рожать ребёнка "для себя", как это делают иногда немолодые одинокие женщины... К тому же вместо одного ребёнка Люба получила двух...
Она была невестой молодого, красивого, любимого и любящего мужчины, а оформить брак до родов не удалось - её любимый опять взялся за старое - за наркотики. Люба с первых дней знакомства с Николаем знала об этой беде, знала, сколько сил отдали её будущие свекры борьбе за сына - её будущего мужа, но очень надеялась, что случится чудо, и её любовь поможет исцелиться любимому от этой напасти.
Чудо не состоялось - за несколько месяцев до того, как Николаю предстояло стать отцом, на его руках появились следы свежих уколов, а потом он и вовсе пропал из дому и стал зависать в притонах...
Его родители опять включились в борьбу за спасение сына, а Люба почти не выходила из больниц, сохраняя жизни своих сыновей...
Выносила, родила двойняшек - Серёжу и Сашу. Из роддома Любу и сыновей забирали её родители. Вся их дальнейшая жизнь стала с этого дня посвящена внукам. Очень кстати была и помощь бабушки - папиной мамы, пока она была жива...
А родителям Николая было не до внуков - вскоре после их рождения Любин свёкор умер от инфаркта, и свекровь вызволяла из притонов и лечила сына уже в одиночку.
По мере роста мальчишек всё заметнее и заметнее становились различия в их развитии. Серёжа развивался в соответствии с нормами, а с Сашей что-то было очень не так, и вскоре стало ясно, что у него ДЦП.
Поначалу не верилось, казалось, что это ошибка, что "с нами этого не может случиться", как обычно думается в таких драматичных ситуациях... Однако с принятием этого факта пришли и осознанные решения.
Во-первых - никакого дома инвалидов, как ни советовали врачи отдать туда Сашу. "Нет! - бесповоротно решила Люба. - Не брошу сыночка на чужих людей. Уж если я его брошу - тогда кому же ещё он будет нужен?! Не допущу, чтобы мой сын, моя кровиночка с первых месяцев жизни "доживал" свой век в доме инвалидов..."
Саша нуждался в массажах и лечебной физкультуре, и, пока была жива бабушка и здоровы родители, Люба прошла обучение и стала всё это делать сама, и потом массаж и физкультура стали её профессией, приносившей хороший заработок.
Голова у Сашеньки была ясная, ум острый, сложности были только с телом, и те хоть и не быстро, но всё же уменьшались. К первому классу Саша уже передвигался по дому на костылях и хорошо владел руками - мамины труды даром не пропали.
Как-то, возвращаясь домой, Люба встретила у дверей своего подъезда Николая. Он прямо на улице упал перед ней на колени. Просил прощения и возможности видеться с сыновьями.
Конечно, Любу угнетало то, что её сыновья растут без отца, и у неё опять появилась вера в то, что Николай победил свою болезнь и покончил с зависимостью от наркотиков. А почему бы и нет? Шанс на это, конечно, ничтожный, но ведь выбирается же кто-то из этого дерьма? Почему же этот шанс не может выпасть её любимому??! Люба очень на это надеялась...
Поначалу Николай был приходящим отцом, много общался с сыновьями, переделал кучу дел по хозяйству, сделал ремонт в квартире, обновил мебель, купил сыновьям компьютер - как же без него, если Саша мечтал стать программистом?
В периоды ремиссий он успел освоить несколько полезных рабочих профессий и в тот момент хорошо зарабатывал в бригаде кровельщиков, так что деньги у него были.
Мальчишки очень привязались к отцу, он хорошо вписался в семью, и накануне 1 сентября, когда Саша и Серёжа пошли в первый класс, Николай уже жил в обновлённой квартире Любиных родителей. Сыновей в первый класс мать и отец провожали вместе.
Наконец-то Люба смогла переложить часть своего груза на крепкие мужские плечи. Только недолго Люба была счастлива - всего год.
Через год Николай пропал. У раздавленной горем свекрови Люба узнала, что его посадили на пять лет за драку с поножовщиной. Отягчающим обстоятельством было то, что он опять был под воздействием наркотиков. Адрес места, где сын отбывал срок, свекровь Любе не дала - Николай запретил...
Любина душа превратилась бы в выжженную горем пустыню, если бы она не была матерью. Только любовь к детям, только осознание того, что без неё они не выживут, помогла выжить и ей.
Родители старели и слабели от болезней, и опорой Любе теперь становились сыновья. Серёжа был помощником деду на даче, помогал ему продавать летом ягоды и огурцы, а осенью - яблоки, а Саша был дома "на хозяйстве" - с бабушкой на кухне кулинарил, помогал ей с заготовками на зиму.
А Люба работала и работала - она была в семье единственным кормильцем.
Так прошло пять лет. От свекрови Люба узнала, что Николай срок свой отсидел, но домой не вернулся - там, на Севере, и остался работать. Опять горькая обида обожгла сердце - Люба всё ещё любила этого человека...
Прошло ещё два года, и опять Николай встречал Любу и сыновей у подъезда. Поседевший, худой... Бывшие когда-то васильковыми глаза стали серыми...
Мальчишки с ним долго говорить не стали - сказали только, что незачем было сюда приходить, что здесь его слишком ждали, ждали тогда, когда он был очень нужен и когда без него маме было так тяжело... А теперь его здесь уже не ждали...
Николай молча ушёл. На другой день Любе позвонила свекровь и сообщила, что Николай лежит с инфарктом в больнице.
Дома Люба сказала, что взяла дополнительную работу, а сама ходила по очереди со свекровью дежурить у постели больного.
Первым её вопросом к Николаю был: "Почему не вернулся к нам после тюрьмы?"
- Стыдно было! - услышала в ответ. - Вот и остался там, чтобы хоть денег заработать, если больше никакого толку от меня нет. Заработал. И завещание уже на тебя написал. А наркотики были тогда, перед тюрьмой, последний раз. Правда. Все семь лет к этому не возвращался.
Дома Люба застала Сашу за ремонтом сломанного планшета. Объяснил, что летом на даче пригодится.
Через несколько дней, открыв в палате Николая тумбочку, увидела там тот самый планшет.
- Партизанят пацаны, - потеплело у Любы в душе. - Тайком к отцу ходят!
А через месяц Серёжа сердито пробурчал: "Завтра отца домой привезём - выписывают его."