В российских кинотеатрах вышел новый фильм Антона Мегердичева «Сердце пармы»

Основная часть литературного первоисточника касается событий ХV века, когда Московское княжество стремилось подчинить себе гордое и независимое княжество пермяков, укоренившееся на севере Урала. Алексей Иванов ярко и сочно живописал борьбу православного христианства с язычеством коренных жителей сурового края вогулов, а заодно — и противостояние Москвы и обитателей северной части Пермского края. Практически не знакомое до сих пор слово «парма» обозначает особую землю, горы, поросшие густым хвойным лесом. Эти чащобы с их обитателями, приносящими жертвы своим идолам, дают обильную пищу для фантазии. Той самой фантазии, которая теперь в кино называется «фэнтези». Реклама фильма обещала историческую драму. Хотя на самом деле перед нами скорее «фэнтези» на тему той части отечественной истории, о которой мало что известно. #INJECT_1# В картине Мегердичева отсутствуют попытки обозначить время и смысл происходящего противостояния таежных язычников и православных русских, осваивающих суровые края. Лишь изредка мелькают титры, которые указывают место происходящих событий. В отличие от книги Алексея Иванова в фильме не так важен реальный исторический контекст. Мы в зале вряд ли сможем ощутить воздух той эпохи Средневековья, когда вожди русских княжеств и племен шли друг на друга под лозунгами единства русской земли. Наше зрительское восприятие, сразу пораженное обилием верований, ритуалов, красочных костюмов и прочей экзотики, создатели фильма быстро уносят прочь от исторических фактов и деталей на просторы ирреальной страсти, замешанной на колдовстве. Тогда как в тексте писателя Иванова поступки участников тотального противостояния религий и регионов имели четкие даты и были мотивированы действиями враждующих сторон. Каждый в ХV веке, как видно в фильме, соблюдал собственный интерес, но объяснял свои решения, исходя из понятия воли и веры. Центральным героем фильма (так же, как и книги) стал пермский князь Михаил (Александр Кузнецов). Актеру предстояло сыграть судьбу воина и мужчины, готового положить жизнь за свою любовь и свою землю. Конфликт между долгом и чувством очевиден, ибо полюбил князь вогулку Тиче (Елена Ербакова обольстительно хороша в этой роли), которая оказалась ведьмой… Режиссер не жалеет экранного времени и подробностей для того, чтобы произвести впечатление на публику демонстрацией верований и обрядов коренных обитателей пармы. Что явно осложняет и без того запутанное положение князя Михаила, отстаивающего, как сказали бы сегодня, региональный суверенитет. Вряд ли рядовой зритель разберется, кто там прав, а кто виноват, хотя сочувствовать, скорее всего, будут князю Михаилу. Непростой смысл отношений большинства персонажей в картине требует более плавного изложения происходящих событий. Но авторы фильма явно торопятся обострить конфликт, чтобы явить нам эффектно снятые и не менее экспрессивно смонтированные массовые сцены битв и схваток (оператор Сергей Астахов). Зритель оказывается посреди кровавой схватки, где свистят мечи и стрелы, а копья и боевые топоры кромсают людскую плоть. Но главная боевая кульминация картины ждет зрителей, когда ­воины пармы встанут против многочисленного войска московского воеводы Федора Пестрого (Василий Кищенко). Вот уж где вовсю разгулялась фантазия режиссера-баталиста, заставляющего публику со стажем вспоминать не только опыт «Войны и мира» Сергея Бондарчука, но и пример батальных сцен из «Спартака» Стэнли Кубрика. В фильме «Сердце пармы» кровавый хруст религиозных конфликтов и региональных междоусобиц не только слышен, но и отчетливо виден. Радует, что среди этих битв, погонь, штурмов и казней на экране все же можно разглядеть яркие и запоминающиеся характеры. Среди них главная, на мой взгляд, удача фильма — стражник Полюд в ярком исполнении Сергея Пускепалиса, будто попрощавшегося с нами перед своей гибелью. Финал экранной эпопеи сильно расходится с развязкой судьбы Михаила, каковой она представлена в романе Иванова. К сожалению, мотив смирения и фактической капитуляции пермского князя перед князем московским в фильме не выглядит логичным, эмоционально обоснованным. Зрители вынуждены просто принять как должное факт отказа Михаила от сопротивления. А потому ­отчасти обесценивается смысл показанных нам кровавых битв. Авторы современных фильмов на историческую тему, к сожалению, во многом утратили способность делать эффектное зрелище еще и убедительно достоверным. Но зритель сегодня, в общем, неприхотлив и снисходителен: чтобы получить удовольствие от ­просмотра, достаточно красивой картинки и возможности «болеть за наших». Битвы на экране получаются все лучше и лучше. А вот люди, увы, пока нет. Ждем.