На протяжении всей истории существования у России всегда было множество врагов. Чем более централизованным становилось государство, тем оно делалось сильнее, и тем труднее было побеждать его в открытом бою. Уже в Средние века западные страны объединялись для борьбы против Русского государства. В этот период наша страна являлась главным оплотом Православия, а значит, основным препятствием к духовному мировому господству католического Рима.
События на Руси внимательно отслеживались, строились теории – при сильной власти московского государя достаточно обратить к унии его самого, а народ безоговорочно подчинится. Подобные попытки предпринимались в отношении Ивана III, Василия III, но оказывались безрезультатными. И всё-таки католики не теряли надежды на успех.
С 1534 г. начала свою деятельность первая в мире профессиональная международная спецслужба, раскинувшая сети на разные континенты – монашеский орден Римской католической церкви – орден иезуитов. В 1577 г. в Риме открылось учреждение, предназначенное готовить проповедников для православных народов, тайные операции развернулись по нескольким направлениям.
В 1579 г. польский король Сте́фан Бато́рий выступил в поход на Московское государство. Ему взялась оказывать поддержку чуть ли не вся Европа! Кроме открытых союзников – Швеции и Крымского ханства, полякам стали помогать Германская империя, Бранденбург, Дания, Венгрия. Турецкие и крымские агенты подбивали к набегам ногайцев, возбуждали восстания среди народов Поволжья. Из Рима широким потоком полилось финансирование, позволившее Баторию во множестве нанимать немецких и венгерских солдат.
Итальянские инженеры предоставили ему новейшее секретное оружие – мортиры, способные стрелять зажигательными бомбами и поджигать деревянные русские крепости. Целью международного «крестового похода» было не просто победить, а уничтожить Россию. На восток хлынули бесчисленные хорошо обученные и вооружённые армии. Под ударами вражеских полчищ пали несколько русских городов.
В разгар боёв в России с делегацией иезуитов появился высокопоставленный иерарх ордена иезуитов, Антонио Поссевино. Он изображал из себя миротворца, но на переговорах откровенно подыгрывал полякам, – а главное, Рим загорелся надеждами, что поражения вынудят Ивана Грозного к уступкам, он согласится подчинить папе Православную церковь. Однако русские всё-таки выдержали массированный удар западных держав и на предложения церковной унии Ватикан вновь получил твёрдый отказ (церко́вная у́ния – это объединение разных христианских конфессий).
Но в арсенале врагов имелись не только военные и дипломатические методы. Вокруг Ивана Грозного вызрел очередной заговор. Был оклеветан и казнён придворный врач царя Елисей Бомелий, и вместо него ко двору введён в качестве врача голландец-протестант Иоганна Эйлофа. Во время визита в Россию Поссевино не раз общался именно с ним.
Сперва скоропостижно скончался старший сын Ивана Грозного и наследник престола Иван Иванович. Многие историки считают, что его убил отец. Но на самом деле в те дни, когда царевичу стало худо, они находились в разных городах. Единственный автор, запустивший версию о сыноубийстве, известен. Это Поссевино.
Все летописи и прочие источники XVI – начала XVII века (в том числе иностранные) никакой вины на царя не возлагают. Они утверждают, что наследник умер от болезни.
Когда в ХХ веке был проведён химический анализ останков Ивана Ивановича, оказалось, что в его теле в 32 раза превышено допустимое содержание ртути, в несколько раз мышьяка и свинца. Это доказывает, что он был отравлен. Ртуть накапливается в организме, действует медленно, мышьяк – быстро. Подобная схема позволяла вызвать картину тяжёлой болезни, а потом добить другим ядом. И подозрений нет: человек умер от естественного недуга.
Царевич Иван умер в 1581 г.. В августе 1582 г. Поссевино в отчёте Венецианской синьории заявил, что «московскому государю жить недолго», и уже в марте 1584 г. царя Ивана Грозного, действительно, не стало.
Тем же летом Эйлоф, покинул Россию, навсегда оставив там свою семью. Позже, уже в 1626 г. голландский купец Герит ван дер Хейден, женатый на вдове оставшегося в России Даниэля Эйлофа, сына лейб-медика, принес в Посольский приказ «алхимический трактат», где был изложен рецепт «эликсира вечной молодости», который был найден им в семейном архиве и принадлежал Иоганну Эйлофу. В основе представленного «эликсира» находилась ртуть.
Известно, что Ивана Васильевича очень тревожило отсутствие детей у его наследника Ивана. Это было причиной того, что к своим двадцати семи годам, по настоянию отца царевич уже трижды был женат. А что, если отец также убедил его принимать «волшебный напиток» в надежде, что это поможет решить проблему?
Принимал Иоганн Эйлоф участие в заговоре, или был обычным шарлатаном, доказательств нет. Но точно известно, что из России он уехал очень богатым человеком.
Возможно, некоторые считали, что легко смогут управлять другим сыном Ивана Грозного, слабым и болезненным Фёдором Иоанновичем.
В 1585 году, по плану, одним из авторов которого являлся всё тот же «миротворец» Антонио Поссевино, Польша предложила России заключить «вечный мир» на условиях… объединения. Если первым умрёт Баторий, пускай общим королём будет Фёдор, а если первым умрёт Фёдор – пусть царствует Баторий... Если даже допустить, что Фёдору после подписания договора позволили бы пережить короля, Россия в любом случае погибала. В неё хлынули бы католики, иезуиты, панские «свободы»…
Получив отказ, польский король Сте́фан Бато́рий сразу начал приготовления к новой войне, деньги на неё выделил Папа Римский. Однако, в декабре 1586 года Баторий скоропостижно скончался.
Царь Фёдор Иоаннович, известный также по имени Фео́дор Блаже́нный, оказался ревностным поборником Православия. Это был удивительный, светлый, добрый ко всем человек, воистину святой на троне. Редко какого царя так любил и жалел русский народ.
Ещё после неожиданной смерти царевича Ивана, Иван Грозный попытался развести ставшего наследником Фёдора с его женой Ириной, так как за девять лет брака она не родила детей. Попытался, но не смог. Федор Иванович сумел отстоять любимую супругу, сказав отцу: "Оставь её со мною, а не то так лиши меня жизни, ибо я не желаю её покинуть".
Позже, в 1586 году бояре явились во дворец и подали Фёдору прошение, «чтобы он, государь, чадородия ради второй брак при́нял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин». «Прошение равнозначно было соборному приговору: его подписали князь Иван Петрович Шуйский и другие члены Боярской думы, митрополит Дионисий, епископы и вожди посада - гости и торговые люди.
Царь, вопреки натуре своей мирной и доброй, обошёлся с просителями жёстко - они были лишены постов и высланы из столицы. Больше разговоров о втором браке государя не велось.
Царь Фёдор Иванович постоянно пребывал в богомыслии и молитве, жизнью для него была церковная служба, поэтому годы его царствования стали весьма успешными для России: например, был отражён последний крупный поход Крымского ханства на Москву, по результатам Русско-шведской войны 1590-1595 годов, России было возвращено побережье Балтийского моря. Велось строительство многих церквей, городов, крепостных сооружений, дорог. Среди прочих достижений было установление патриаршества на Руси. Россия усиливалась и была готова дать отпор любым захватчикам.
Некоторые историки считают, что фактическим правителем страны в этот период являлся брат жены царя Фёдора, – бывший опричник Ивана Грозного, боярин Борис Годунов. Поэтому все эти достижения приписывают именно ему. Однако, когда в 1598 году Фёдор Иоаннович скончался, не оставив потомства, и царём стал его шурин, всё изменилось.
Опасаясь козней от бывших своих соперников, Борис Годунов поощрял шпионство и доносы. Начались опалы, пытки, ссылки и даже казни (вопреки обещанию, данному во время царского венчания).
Для пополнения казны были заведены откупные кабаки по городам. До этого свободная продажа спиртного на Руси строго воспрещалась (варить пиво, пить вино и водку дозволялось лишь на праздники и по особым разрешениям воевод – на свадьбу, поминки и т. п.). А кабаки оказались очень выгодными.
Живший в то время старец Авраамий (Палицын) так писал в «Сказании об осаде Троице-Сергиева монастыря от поляков...»: «Оскверни царь Борисъ неправеднымъ прибыткомъ вся дани своя: корчебници бо пьянству, и душегубству, и блуду желателне, во всѣхъ градѣхъ въ прикупъ высокъ воздвигше цѣну кабаковъ, и инѣхъ откуповъ черезъ мѣру много бысть, да тѣмъ милостыню творитъ, и церкви строитъ, и смѣшавъ клятву со благословенiемъ и одолѣ злоба благочестiю».
Царствование Бориса ознаменовалось начавшимся сближением России с Западом. Не было прежде на Руси государя, который столь благоволил бы к иностранцам, как Годунов. Он начал реформы по европейским образцам, стал приглашать иноземцев на службу.
В это время по всей Европе была распространена мода на астрологию, в католических государствах существовала даже должность придворного астролога. При дворе царя Бориса функцию астрологов выполняли медики-иностранцы. Кроме того, многие современники подчёркивали его частое обращение к ведунам (колдунам). Польский дипломат писал из Москвы, что царь Борис полон чар и без чародеек ничего не предпринимает даже в малом, живет их советом и наукой, их слушает.
Борис Годунов не мог не знать, что ведовство и чернокнижие звездочетов запрещены христианской религией и Церковью. И все же, посещая храмы, делая вклады в монастыри, он пользовался их услугами. Это показывает неуверенность в достижении цели посредством Господнего благоволения.
Через три года после воцарения Бориса Годунова в стране начался голод. Непосредственно начало Великого голода было спровоцировано холодным неурожайным летом 1601 г. 10-12 недель шли дожди, за которыми последовали ранние холода. Крестьяне собрали хлеб незрелым, что привело к ухудшению качества семян. Озимые всходы были уничтожены сильными морозами весны 1602 г. Крестьяне высадили остатки семян, но они не взошли. Лето 1602 было сухим и жарким, но крестьянам уже нечего было сеять. Великий голод продолжался почти 3 года.
Уже во время первого неурожайного лета цены на продовольствие взлетели в несколько раз. Купцы придерживали товары, ожидая ещё большего повышения их стоимости. Правительство пыталось фиксировать цены на хлеб, жестоко карало спекулянтов. Однако, борьба со спекулянтами не имела больших успехов, цены на продовольствие продолжали стремительно расти. По свидетельствам современников у зажиточных москвичей было такое количество зерна в запасах, что они смогли бы прокормить всех нуждающихся. Однако богачи не планировали делиться своим богатством с кем-то ещё. У них были совершенно другие планы на запасы зерна. Они хотели продать его как можно дороже, чтобы нажиться на беде других.
Царь Борис открыл царские амбары и во всеуслышание объявил о раздаче финансовой помощи тем, кто в ней остро нуждался. Голодающим раздавались зерно и деньги. Это многих спасло, но не могло охватить всех нуждающихся. Более того, узнав о раздаче хлеба, в столицу потянулось большое количество бедняков. Стали переезжать даже те, кто мог бы обеспечить себе существование в своем родном городе. Количество обеднелых граждан в столице превысило все возможные пределы. Люди были измучены, питались сеном и корой с деревьев, ели кошек и собак, были случаи людоедства. В одной только Москве погибло около 127 тысяч, а всего по стране – более 200 (по некоторым источникам около 500) тысяч человек; Голод привел к быстрому распространению инфекционных болезней. В столице свирепствовала холера, которая унесла жизни более 100 тысяч человек.
Согласно указу царя Бориса, во время голода крестьянам разрешалось покидать бояр, не способных обеспечить им пропитание. Холопы (несвободные люди, фактически рабы), покидающие хозяев, часто собирались в разбойничьи шайки и начинали грабить окрестности. Голодные и нищие люди уходили в разбойники, а также присоединялись к повстанческим движениям. Процветали массовый бандитизм и разбой.
Вот в такое сложное время появляется человек, называющий себя сыном Ивана IV и претендующий на царский трон.
Иван Грозный был женат несколько раз. Когда он умер, в живых было два сына – Фёдор Иванович, ставший царём и Дмитрий Иванович, которому в то время было от рождения чуть больше года. После смерти отца в 1584 г и восшествия на престол Фёдора Ивановича мальчик с матерью был удалён в Углич, получив его в княжение. В Угличе он считался правящим князем и имел свой двор. При этом реальная власть сосредоточивалась в руках присланных из Москвы «служилых людей» под руководством дьяка Михаила Битяговского. После старшего брата Дмитрий оставался единственным мужским представителем московской линии дома Рюриковичей.
В мае 1591 г. произошли события, которые до сих пор остаются спорными и не до конца выясненными. Восьмилетний царевич Дмитрий был найден мертвым во внутреннем дворике дворца. Смертельное ранение мальчик получил в шею.
Мать погибшего Мария Нагая, а также её родственники, объявили, что царевич был зарезан людьми дьяка Михаила Битяговского по приказу из Москвы. Над Угличем зазвучал набатный колокол. Разъяренная толпа растерзала предполагаемых убийц – Осипа Волохова, Никиту Качалова и Данилу Битяговского, сына дьяка. Вслед за этим расправились и с самим Михаилом Битяговском, пытавшимся успокоить толпу.
Из Москвы в Углич немедленно была отправлена следственная комиссия. Главой комиссии был назначен боярин Василий Шуйский.
В результате расследования было установлено следующее. Царевич находился во внутреннем дворе. Вместе с ним были мамка Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова, постельница Марья Колобова и четверо сверстников Дмитрия, сыновья кормилицы и постельницы Петруша Колобов, Иван Красенский и Гриша Козловский. Мальчики играли в игру, которая заключается в бросании заостренного металлического предмета (ножа или стержня) определенным образом. Внезапно царевича настиг приступ эпилепсии, и мальчик непроизвольно ранил себе горло, что и стало причиной смерти. Окончательный вывод следственной комиссии – царевич Дмитрий погиб в результате несчастного случая.
В наказание за бунт мать царевича Мария Нагая была пострижена в монахини под именем Марфы, её братья были отправлены в ссылку, самые активные участники бунта из числа горожан были казнены, либо сосланы в Сибирь.
В 1603 г. в Польше появился молодой человек, выдававший себя за чудесно спасшегося царевича Дмитрия.
В 1604 г. в присутствии папского представителя состоялась его встреча с Сигизмундом, во время которой польский король «приватно» признал его наследником Ивана IV, назначил ежегодное содержание в 40 тысяч злотых и позволил вербовать добровольцев на польской территории.
Одним из покровителей Лжедмитрия был польский магнат Юрий Мнишек, который даже сосватал ему собственную дочь Марину Мнишек. Но свадьбу решено было отложить до воцарения Дмитрия на московском престоле.
Лжедмитрий заключил договор с Юрием Мнишеком, по которому обязывался уплатить последнему 1 млн злотых, не стеснять Марину в вопросах веры и отдать ей «вено» – Псков и Новгород, причём города эти должны были остаться за ней даже в случае её «неплодия», с правом раздавать эти земли своим служилым людям и строить там костёлы. Мнишеку была обещана также Чернигово-Северская земля без 6 городов, которые передавались Сигизмунду III, а Смоленская земля разделялась между королём и Мнишеком.
Юрию Мнишеку удалось собрать для будущего зятя 1600 человек в польских владениях, кроме того, к нему присоединилось 2000 добровольцев из Запорожской сечи и небольшой отряд донцов, с этими силами был начат поход на Москву. Основную часть войска составили украинские казаки во главе с атаманами Белешко, Кучко, Швейковским.
В то же время, когда отряды Самозванца вступили на русскую землю, в Венеции вышла книга «Повествование о замечательном, почти чудесном завоевании отцовской империи юношей Дмитрием». Она в точности, буквально слово в слово, пересказывала легенду о «спасении царевича», которую озвучивал во всех речах и воззваниях сам Лжедмитрий. Мгновенно, в самые рекордные сроки, это сочинение было переведено с итальянского языка на немецкий, французский, испанский, латынь, стало распространяться по Европе баснословными для того времени тиражами. А автором книги оказался… Поссевино. На Западе была развёрнута беспрецедентная пропагандистская кампания.
И вот уже по всей Руси заговорили о том, что жив царевич Дмитрий, которому удалось спастись от убийц, якобы подосланных Годуновым. И он идёт в Москву, чтобы по праву занять царский престол. Многие города без боя сдавались «царевичу Дмитрию», их жители присягали ему на верность.
Предваряя наступление, «димитриевы лазутчики» разными способами распространяли грамоты с увещеванием переходить на сторону «законного царевича».
Уже в первом крупном сражении между Лжедмитрием и войском князя Фёдора Ивановича Мстиславского, которое состоялось в декабре 1604 г., несмотря на превосходство царского войска в количестве (15 тысяч человек у Дмитрия и 40 тысяч у князя), победу одержал самозванец – простые ратники неохотно сражались против того, кто мог, по их мнению, быть «истинным» царевичем, а некоторые воеводы и вслух говорили, что «неладно» бороться против истинного государя.
Многие города сдавались без сопротивления, так как их жители считали, что польское войско ведёт подлинный царевич. Воеводы сдавшихся городов либо сами присягали Дмитрию, либо доставлялись связанными в его лагерь, но тут же освобождались и приносили присягу.
Однако, уже январе 1605 г. состоялось сражение между армией Лжедмитрия I и царскими войсками под предводительством князя Мстиславского близ деревни Добры́ничи. Битва завершилась полным разгромом Самозванца, потерявшего большую часть своего войска. Под Лжедмитрием была ранена лошадь, сам он чудом избежал плена. Тем не менее ему удалось уйти и укрепиться на всю зиму и весну 1605 г. в Путивле под защитой донских и запорожских казаков. Здесь он фактически готовился к будущему царствованию – принимал польских и русских священников, обращался к народу с обещаниями построить в Москве университет, пригласить в Россию образованных людей из Европы и т. д. Отмечали, что на его обедах равно присутствовало и православное, и католическое духовенство, и Дмитрий делал всё от него зависящее, чтобы сблизить их между собой.
Пока Борис Годунов был жив, он ещё как-то удерживал ситуацию в стране под контролем. Однако 15 апреля 1605 г. он умер. Повиноваться его родственникам и приближенным не желали ни знать, ни народ. Войска переходили на сторону Самозванца. Сын и наследник Бориса Фёдор силился организовать оборону, но мятеж вспыхнул и в Москве. Возглавил его Богдан Бельский.
В 24 апреля 1605 г. «царевич Дмитрий» отправил послание Папе Клименту VIII, в котором сообщал о своем переходе в католическую веру (ещё в 1604 г. в Кракове), говорил о покорности Святому Престолу, обещал ввести католицизм в Московском царстве и просил помощи. Теперь он с ещё большей уверенностью готовился к походу на Москву.
А в столице происходили волнения. Москвичи в смятении, не знают кому верить. При этом на них шла массированная информационная атака: по столице упорно распространялись слухи о незаконности воцарения Бориса Годунова, о крайней жестокости его вдовы Марии Годуновой, на лобном месте зачитывались послания от «истинного царевича Дмитрия».
Бывший глава следственной комиссии по делу царевича Василий Шуйский снова выходил к москвичам, и говорил, что настоящий Дмитрий мёртв, показывал свои руки, которыми клал его тело в гроб, и яростно обличал самозванца.
Однако, когда свергли Федора Годунова (он был убит вместе с матерью), и Лжедмитрий I торжественно въехал в Москву, Василию Шуйскому снова пришлось принародно давать клятву. Только теперь уже в том, что царевич, действительно жив!
Вскоре Лжедмитрия венчали на царство, бояре поднесли ему скипетр и державу.
Новый царь учредил при своей особе иностранную гвардию, которая должна была обеспечивать его личную безопасность, отстранив русскую царскую охрану, убрал препятствия к выезду из государства и передвижению внутри него. Англичане, бывшие в то время в Москве, замечали, что такой свободы не знало ещё ни одно европейское государство.
Одной из слабостей Дмитрия были женщины, в том числе жёны и дочери бояр, которые фактически становились вольными или невольными наложницами царя. В числе них оказалась даже дочь Бориса Годунова Ксения, которую по причине её красоты Самозванец пощадил при истреблении рода Годуновых, а потом несколько месяцев держал при себе.
24 апреля 1606 года вместе с Юрием Мнишеком и его дочерью в Москву прибыли поляки – около двух тысяч человек – знатные шляхтичи, паны, князья и их свита, которым на дары Лжедмитрий дополнительно выделил огромные суммы, в частности, одна только шкатулка с драгоценностями, полученная Мариной в качестве свадебного подарка, стоила порядка 500 тысяч золотых рублей, и ещё 100 тысяч было отправлено в Польшу для уплаты долгов.
В мае 1606 года во время многодневного свадебного празднования приехавшие поляки в пьяном разгуле врывались в московские дома, бросались на женщин, грабили прохожих, особенно отличались панские гайдуки (слуги), в пьяном угаре стреляя в воздух и вопя, что царь им не указ, так как они сами посадили его на престол.
Невеста-католичка, поведение поляков, приехавших на свадьбу и чувствовавших себя не гостями, а завоевателями вызвали возмущение у жителей столицы. Под предводительством Василия Шуйского в Москве началось восстание, заговорщики ворвались в кремль и убили самозванца. Его тело было выставлено на Красной площади в Москве на поругание.
В ближайшие дни после этого толпой москвичей на Соборной площади Василий Шуйский был выкрикнут новым государем.
Чтобы прекратить слухи о «чудесном спасении» царевича Дмитрия, из Углича были привезены останки погибшего пятнадцать лет назад мальчика. Василий Шуйский опознал царевича.
При Борисе Годунове князь Шуйский клялся, что царевич Дмитрий погиб в результате несчастного случая. При Лжедмитрии он признал перед всеми, что мальчику удалось выжить. Теперь, когда Шуйский стал царем, он заявил, что царевич Дмитрий был убит в 1591 г. по приказу Бориса Годунова.
Пришёл конец и Лжедмитрию, и попавшимся под горячую руку наглым иноземцам. Но страна была уже взбудоражена, раскачана, и подпитывать начавшуюся Смуту не составило особого труда. Десятки городов и уездов не признали Василия Шуйского истинным государем, доверие к нему было слишком подорвано. Структуры государственной власти были разрушены. Дворяне и бояре изменяли, ради наград и пожалований перелетали то на одну, то на другую сторону. Города и волости ради собственных выгод присягали самозванцам (после убийства Лжедмитрия I, один за другим появлялись ещё несколько «царевичей Дмитриев», или его «родственников», также претендующих на престол).
Но цена соблазнов оказалась слишком высокой. Усобицы открыли дорогу для интервенции. На Россию двинулись уже не банды сброда, а профессиональные армии.
Сразу после гибели Лжедмитрия I стали распространяться слухи, будто вместо «Дмитрия» был убит другой человек, а сам царь спасся. В 1607 году появился ещё один самозванец – Лжедмитрий II. Вскоре ему присягнули многие южные города, начала собираться новая армия. Большую помощь в этом вновь оказали польско-литовские паны́.
Летом 1608 года армия численностью около 27 тысяч человек двинулась на Москву.
Лжедмитрий II расположился лагерем в подмосковном селе Тушино. Он фактически правил Россией – раздавал землю, рассматривал жалобы, встречал иностранных послов. Под его властью оказалась обширная территория.
А официальный царь Василий Шуйский был заперт в Москве и потерял контроль над страной. Находясь в критической ситуации, правительство Василия Шуйского в 1609 году заключило соглашение со Швецией (которая в это время находилась в состоянии войны с Польшей) о предоставлении 15-тысячного вспомогательного войска. Этот шаг для Сигизмунда III послужил поводом к войне. В том же году поляки осадили Смоленск.
Весной 1609 года во главе собранного на севере русского войска и сопровождаемый шведами Михаил Скопин-Шуйский выступил к Москве. Князь разослал гонцов по всем соседним городам, призывая прислать ему дополнительные отряды, а также денежные средства. Одновременно он послал за благословением к Ростовскому чудотворцу Иринарху, который благословил его просфорой, крестом и наказал: «Дерзай, и Бог поможет тебе!». В лагерь Скопина-Шуйского начало стекаться крестьянское ополчение. К августу у него было уже 20 тысяч воинов.
Тем временем Москва была блокирована с юга и запада. Но с северной стороны главной защитой столицы являлся Троице-Сергиев монастырь. Ещё в сентябре 1608 г. объединённое польско-литовское войско гетмана Яна Сапеги, усиленное отрядами их русских союзников-тушинцев и казаков под командованием полковника Лисовского в количестве более 15 тысяч человек, подошло к стена́м крепости.
Отказ русского гарнизона сдать монастырь без сопротивления удивил и поставил нападавших в трудное положение, так как им пришлось спешно сооружать собственные укреплённые лагеря и готовиться к трудностям штурма. Во время попытки договориться с осаждёнными, в ответном послании архимандрит монастыря Иоасаф обозначил главным защиту православия и обязанность «верно служить государю, который на Москве будет».
Началась шестнадцатимесячная осада. Враги тщательно подготовились к ней, их войска превосходили русских численностью и были хорошо вооружены. В монастыре в это время находилось 2300 человек ратных людей и около 1000 крестьян соседних сёл, паломников, монахов, служителей и работников монастыря.
Находившимся в крепости приходилось тяжело. Они страдали от голода, недостатка воды, вражеского обстрела, цинги и других болезней. Дрова и продовольствие приходилось добывать с боями. Свидетельства о многочисленных чудесах вмешательства воли Божией в ход борьбы за обитель, записал Авраамий Палицын в «Сказании об осаде Троице-Сергиева монастыря».
Перед одним из штурмов в монастырь был внедрён перебежчик поляк, которому удалось войти в доверие к русскому воеводе, с целью в решающий момент вывести из строя часть крепостной артиллерии. Но накануне штурма в монастырь перебежал православный литвин, сообщивший о лазутчике, который был схвачен и сообщил всё известное ему о предстоящем нападении. Хотя к тому времени силы гарнизона уменьшись более чем втрое с начала осады, правильная их расстановка в местах ударов противника и на этот раз позволила отстоять монастырь. Штурмующие были отбиты в ночном бою, при последующей вылазке в плен захвачено более 30 человек. Но число воинов среди осажденных уменьшилось до 200 человек.
Сапега знал о трудностях осаждённых, поэтому сразу же стал готовить новый штурм. За счет присоединения действовавших в окрестностях отрядов тушинцев, он довёл численность своего войска до 12000 человек. На этот раз атака должна была осуществляться со всех четырёх сторон, чтобы добиться полного раздробления ничтожных сил гарнизона. Сигналом для атаки был пушечный выстрел, от которого должен начаться пожар в крепости, если пожара не будет – то второй выстрел, а если и тогда пожар не возникнет – то третий выстрел независимо от результатов. Штурм был назначен на 7 августа 1609 года. Видевший приготовления к нему воевода Долгорукий-Роща вооружил всех крестьян и монахов, приказал вынести на стены весь порох, но шансов на успех сражения практически не было. Осаждённых могло спасти только чудо.
Запутанная система сигнала к штурму сыграла свою роковую роль: одни отряды бросились на штурм после первого выстрела, другие – после последующих. В темноте порядки штурмующих смешались. В одном месте немецкие наемники услышали за спиной крики русских тушинцев и, решив, что это – вышедшие на вылазку осажденные, вступили с ними в бой. В другом месте при вспышках выстрелов польская колонна увидела заходящий на неё с фланга отряд тушинцев и также открыла по нему огонь. Артиллерия осаждённых открыла огонь по полю сражения, усиливая суматоху и возникшую панику. Сражение между осаждавшими перешло в кровавую резню между собой. Численность перебитых друг другом составила сотни человек.
В войске осаждавших произошёл раскол. Многие атаманы тушинцев увели свои войска от Троице-Сергиевого монастыря, в оставшихся отрядах дезертирство приобрело массовый характер. Вслед за тушинцами лагерь Сапеги покинули иностранные наёмники. Осаждённые, напротив, были уверены, что чудесное спасение монастыря стало результатом Божественного заступничества и что конец осады близок.
Тем временем русские войска под предводительством князя Скопина-Шуйского нанесли ряд поражений тушинцам и полякам, и уверенно продвигались к Москве. Чувствующий угрозу Сапега принял решение нанести по Скопину-Шуйскому упреждающий удар. Оставив часть своего войска осаждать Троице-Сергиев монастырь, он двинулся к Александровской слободе, но был разбит в битве на Каринском поле.
После этого, отряды Скопина-Шуйского заблокировали отступившего назад гетмана в его собственном лагере. Было восстановлено регулярное сообщение между осаждёнными в Троице-Сергиевом монастыре и идущими на помощь войсками.
В октябре 1609 г. и январе 1610 г. обороняющиеся получали подкрепление: в монастырь прорвались отряды стрельцов воевод Давыда Жеребцова (900 человек) и Григория Валуева (500 человек).
Усиленный гарнизон приступил к активным боевым действиям. В одной из вылазок стрельцы зажгли деревянные укрепления лагеря Сапеги. Численное превосходство неприятеля не позволило им ворваться в лагерь, но исход борьбы стал уже ясен. Зная о скором подходе основного войска Скопина-Шуйского, Сапега приказал спешно снять осаду. 22 января 1610 года польско-литовские отряды отошли от монастыря в сторону Дмитрова. Там они были настигнуты и разбиты русским отрядом воеводы Ивана Куракина. В результате Сапега привёл обратно к Лжедмитрию II немногим более 1000 человек.
В осаждённом монастыре к концу осады осталось не более 1000 человек из бывших там к началу осады, из них численность гарнизона составила менее 200 человек. Благополучное окончание осады оказало значительное влияние на настроение населения, подняло боевой дух войска, которое впервые за время Смуты дало столь решительный отпор иноземным захватчикам.
Тушинский лагерь оказался почти в окружении и лишь юго-западное направление оставалось для него открытым, как бы приглашая к отходу. Вскоре лагерь, из которого уже бежал Лжедмитрий II, распался. Его обитатели потянулись в войско Сигизмунда III, осадившее Смоленск.
В марте 1610 г. полки Скопина-Шуйского торжественно вступили в разблокированную Москву. Царь Василий Шуйский принял своего племянника и других воевод с большими почестями и одарил ценными подарками. Однако рост популярности Скопина-Шуйского в условиях Смуты и нестабильности власти вызвал у царя и бояр зависть и опасение. Скопин-Шуйский готовился к началу весны выступить из Москвы на помощь осаждённому Смоленску. Однако, молодой полководец был отравлен. Весть о смерти молодого героя-освободителя Москвы повергла горожан в шок. Многие современники обвиняли в смерти Василия Шуйского.
Поход на помощь Смоленску возглавил брат царя Дмитрий Иванович, который разгромно проиграл битву при Клушине. Таким образом полякам открылся путь на Москву с запада. В это же время с юга на город двигались войска Лжедмитрия II.
В этих условиях в столице произошёл очередной боярский переворот, в результате которого Василий Шуйский был смещён и вместе с братом Дмитрий сдан в плен польскому королю. К власти пришёл совет из семи бояр – Семибоярщина, которые признали русским царём польского королевича Владислава (сына Сигизмунда III).
Однако многие города и сёла не признали царём католического королевича и присягнули Лжедмитрию II. Реальная угроза со стороны самозванца вынудила Семибоярщину в ночь с 20-21 сентября впустить в столицу польско-литовские войска.
Узнав об этом, шведы, которые находились в состоянии войны с Польшей, начали военные действия и против русских. Для шведской стороны открывалась благоприятная возможность крупных территориальных приобретений на севере России. Наиболее крупной удачей шведов стало взятие ими Новгорода.
Грабежи и насилия, совершаемые польско-литовскими отрядами в русских городах, а также межрелигиозные противоречия вызвали неприятие польского господства. На северо-западе и на востоке ряд русских городов «сели в осаду» и отказывались признавать Владислава русским царём, присягая на верность Лжедмитрию II. В сентябре 1610 года отряды самозванца освободили от польского владычества несколько русских городов. В начале декабря Лжедмитрий II разбил войска гетмана Сапеги. Но в декабре 1610 в результате внутренней ссоры самозванец был убит татарской стражей.
В стране началось формирование первого национального ополчения во главе которого стал рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. К нему присоединились князья из бывших сторонников Лжедмитрия II со своими отрядами и казачья вольница во главе с атаманом Иваном Заруцким. В апреле-мае 1611 г. ополченцами был освобождён Белый город, Земляной город и частьКитай-города. На «Совете всея земли» было выбрано временное правительство, во главе которого стояли Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий. Однако в результате распри на военном совете восставших казаков Ляпунов был убит.
В 1610-1611 годах крымские татары, не встречая отпора, разоряли Рязанский край, шведы захватывали северные и северо-западные города. Псков и несколько небольших восточных присягнули Лжедмитрию III. Поляки и запорожцы овладели городами Северской земли, население Стародуба и По́чепа полностью погибло во время вражеского штурма. Были осаждены и подверглись разорению Чернигов и Новгород-Северский. Затем поляки и казаки перенесли военные действия в Курский край. Осада Курска и Рыльска стали для польской стороны неудачными, однако им удалось взять и разорить Путивль и Белгород. В столице хозяйничали иноземцы, города и сёла превращались в пепелища. По разным оценкам, было истреблено от четверти до трети населения. Существовала реальная угроза уничтожения государства.
Но… В тоже самое время происходили и другие события.
В июле 1579 года, когда при поддержке других европейских государств, польский король Сте́фан Бато́рий выступил в поход на Московское государство, в Казани после пожара, уничтожившего часть города, десятилетней Матроне во сне явилась Богородица, велевшая копать в определённом месте на пепелище. На глубине около метра Матрона нашла икону.
День явления Казанской иконы – 8 (21) июля 1579 года –ежегодный общецерковный праздник в Русской Церкви. На месте явления иконы по указу Ивана IV (Грозного) был построен Богородицкий девичий монастырь, первой монахиней которого стала Матрона, принявшая имя Мавры.
Новоявленную икону переносил с места обретения в церковь священник Ермолай. Позже он станет патриархом Гермогеном.
Митрополита Гермогена хорошо знали в Москве. При Лжедмитрии I патриарх Гермоген требовал православного крещения Марины Мнишек. Когда боярской думой принималось решение посадить на русский престол католика королевича Владислава, выдвигал непременным условием воцарения принятие им православия. Выступал против введения польского гарнизона в столицу. В итоге патриарх был обвинён боярами и заключён в одном из монастырей за подстрекательство к восстанию. Когда участники первого ополчения подошли к Москве, находившиеся там поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле. Началась осада, которая продолжалась несколько месяцев.
Поляки не раз посылали к патриарху Гермогену послов с требованием, чтобы он велел русским отойти от города, угрожая при этом ему смертной казнью. Святитель отвечал, что не сделает этого, если поляки не уйдут из Москвы. Уже из заточения священномученик Ермоген обратился с последним посланием к русскому народу, благословляя освободительную войну против завоевателей. Но русские воеводы не проявили тогда единодушия и согласованности, поэтому не смогли взять Кремль и освободить своего Первосвятителя. Более девяти месяцев томился он в заточении и, не дождавшись освобождения Москвы скончался мученической смертью от голода.
Призыв Патриарха Гермогена подхватил архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Дионисий. Он посадил у себя в келлии писцов и приказал им переписывать списки с грамот, призвавших народ к организованному сопротивлению полякам, которые непрестанно рассылал с гонцами по всем городам русским:
«…Если мы прибегнем к прещедрому Богу и Пречистой Богородице и ко всем святым и обещаемся сообща сотворить наш подвиг, то милостивый владыка, человеколюбец, отвратит праведный свой гнев и избавит нас от лютой смерти и латинского порабощения».
Послания его производили глубокое впечатление: воскресили всю Русь, ополчили её на врагов.
Получили грамоты Дионисия и в Нижнем Новгороде. Здесь, осенью 1612 года, Кузьме Минину, человеку чистой жизни и веры, явился во сне Преподобный Сергий Радонежский и сказал: «Собирай казну, собирай людей и веди их на Москву». Проснулся Минин в страхе, но, поразмыслив, решил, что не его дело военным обустройством заниматься и не придал виденному значения. Было ему видение во второй раз, и снова остался купец при своём мнении. Но через малое время явился ему в третий раз Преподобный Сергий и сказал грозно: «Не говорил ли тебе об этом, что есть (Божие) изволение праведных судеб Божиих помиловать православных христиан и от многого мятежа в тишину привести. Сего ради нужно тебе казну собрать и ратных людей наделить, да очистят они с Божией помощью Московское государство от безбожных поляков и прогонят еретиков».
Слова святого старца подвигли его на пламенную речь перед нижегородцами. Осталась она в памяти народной. Сказал Кузьма Минин: «Буде нам похотеть помощи Московскому государству, и то нам не пожалети животов своих, да не только животов своих, и дворы свои продавати, и жены и дети закладывати, и бить челом, чтобы кто вступился за веру Православную и был у нас начальником».
И организовали нижегородцы сбор второго ополчения, которое возглавил князь Димитрий Михайлович Пожарский.
Присоединившиеся к ополчению казанские дружины принесли с собой и передали князю Димитрию список с Казанской чудотворной иконы. Пресвятая Владычица взяла ополчение под Свое покровительство, и Её заступлением была спасена Русь.
По дороге к Москве 14 августа 1612 г. князь Дмитрий Пожарский остановился возле Троице - Сергиевого монастыря. Архимандрит Дионисий отслужил молебен, окропил войско святою водою и отправил в Москву с войском Пожарского и Минина келаря Троицкого монастыря Авраамия Палицына.
Огромные трудности испытывали русские войска: внутреннюю вражду, недостаток оружия и продовольствия. Из обители писали к ним о мире. Келарь Авраамий переходил из стана в стан, то склоняя несогласных воевод к взаимопомощи, то ободряя в бою именем Сергия, то убеждая казаков не отделяться от воинства. Чтобы удовлетворить корыстолюбивых, обитель предложила казакам последние свои сокровища – священные ризы, низанные жемчугом. Но никто не дерзнул коснуться святыни, и все единодушно обещали не отступать от столицы, доколе не освободят её.
В осеннюю непогоду двинулось русское воинство на штурм Москвы, находившейся в руках поляков. Трехдневный пост и усердная молитва перед Казанской иконой Божией Матери приклонили Господа на милость. В осажденном Кремле находился в то время в плену прибывший из Греции, тяжело больной от потрясений и переживаний, архиепископ Элассонский Арсений (впоследствии архиепископ Суздальский). Ночью келлия святителя Арсения вдруг озарилась Божественным светом, он увидел Преподобного Сергия Радонежского, который сказал: «Арсений, наши молитвы услышаны; предстательством Богородицы суд Божий об Отечестве преложен на милость; заутра Москва будет в руках осаждающих и Россия спасена».
В подтверждение истинности пророчества архиепископ получил исцеление от болезни. Святитель послал известие об этом радостном событии русским воинам. На следующий день русские войска, воодушевленные видением, одержали крупную победу и взяли Китай-город, а через два дня – Кремль.
В воскресенье, русские дружины торжественно, с Крестным ходом, пошли в Кремль, неся Казанскую икону Божией Матери. На Лобном месте Крестный ход был встречен вышедшим из Кремля архиепископом Арсением, который нёс Владимирскую икону Богородицы, сохраненную им в плену. Потрясенный свершившейся встречей двух чудотворных икон Богородицы, народ со слезами молился Небесной Заступнице.
В 1613 г. Земским собором (собрание представителей различных земель и сословий Русского царства) шестнадцатилетний Михаил Фёдоровича Романов был избран царём. Вместе с ним русскому народу предстояло преодоление тяжелейших последствий Смутного времени: возвращение части захваченных территорий, прекращение войны с Речью Посполитой и Швецией, восстановление нормального хозяйства и торговли. Несмотря на все грехи, Господь не оставил Русь. Знал, что она падёт, но знал и о том, что она сможет покаяться, подняться. На страну поднималась и надвигалась смертоносная буря – и одновременно с этим уже расставлялись ключевые фигуры, которым предназначено будет спасти Россию и Православную Церковь.
Уверенность, что победа была одержана именно благодаря чудотворному образу Казанской Божией Матери, была столь глубока, что стараниями князя Пожарского на Красной площади к 1625 г. был построен деревянный Казанский собор. После пожара в 1630 г. собор выстроили в камне. В 1936 г., в годы гонений, собор был полностью разрушен.
4 ноября 1993 г. – в день празднования Казанской иконы Божией Матери и в память избавления Москвы и России от поляков был освящён первый из утраченных в советское время храмов Москвы, который был воссоздан в первоначальных формах.
По слову Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, Казанский собор на Красной площади всегда «был символом воинской славы, он прежде всего был домом молитвенного поминовения павших воинов, местом усердной молитвы о нашем Отечестве и наших душах».