–Терять? Почему ты должна терять?
–Вчера... Вчера господин Трегир осмотрел меня. Я не знала, что он врач. Это правда? – Анжелика молча кивнула в знак согласия. – Он подтвердил мою беременность. Потом я услышала, что господин Трегир разговаривал с господином Реджинальдом, и они сказали, что это надо делать срочно.
–Что это? – не поняла Анжелика.
–Наверно, аборт. Я – собственность. Господину Реджинальду не нужны бастарды.
–Они говорили об аборте? Ты уверена?
–Я услышала только, что «это надо делать срочно». Но о чём же ещё может идти речь? Я не хочу. Я его так люблю, и я люблю его ребёнка.
Анжелика молча посмотрела на Кароль, не веря в чудовищность идеи. Потом вдруг она встрепенулась и спросила:
–Какой аборт? А зачем тогда твоих родителей вызывают?
–Наверно, чтобы им это сообщить, – высказала своё предположение Кароль.
–Ага, на королевском совете. Кароль, нет, что-то не то. Ладно, пойдём.
–Куда? Мне сказали, чтобы я оставалась здесь с тобой.
–Пойдём в королевский дворец, я попрошу королеву защитить твоего ребёнка. Она же женщина, в конце концов.
–Но я собственность… – в отчаянии проговорила Кароль.
–И? Ты и ребёнок в первую очередь её подданные, – возразила Анжелика.
–Нет, – впервые за время их разговора вмешалась Мэри, которая находилась на балконе. Мэри вошла в комнату. – Кароль права, она в первую очередь собственность и королева не вправе вмешиваться, ибо если Кароль родит ребёнка, то всю ответственность за его содержание будет нести господин Реджинальд как её господин. Это во-первых. И, во-вторых, вы никуда не пойдёте. Мне впервые обещали отпуск. И я не хочу, чтобы меня наказывали из-за вас. Позвоните секретарю королевы и попросите вас соединить, когда она освободится. А там уже будете решать.
–Пожалуй, ты права. Тем более что до начала совета мы не успеем, – Анжелика взяла телефон: – Соедините, пожалуйста, с королевой. Ваше высочество, это Анжелика. У меня срочное дело. Вы видели Кароль... Но послушайте, это очень важный вопрос. Хорошо, в двух словах. Она беременна от Реджинальда и боится, что Реджинальд заставит её сделать аборт, а она любит этого ребёнка. Я не знаю, какой срок. От вас я хочу, чтобы вы запретили Реджинальду делать ей аборт. Но она не вещь, она человек. Она, в конце концов, ваша подданная. Ну сделайте что-нибудь! Я за себя никогда не просила, я прошу за этого неродившегося человечка. Он не может сам вас просить. Ну вы же женщина... Пока, – Анжелика положила трубку.
Она посмотрела на Кароль, потом перевела взгляд на Мэри и устало проговорила: – Что ж, Мэри, ты права. Она в первую очередь вещь. Кароль, не вешай нос. Я думаю, что к этому будет подключён Трегир. Я попробую поговорить с ним. Знаешь, хоть мы с ним часто не дружим, он неплохой, с ним можно договориться.
В комнате повисла тишина. Анжелика не знала, что говорят в таком случае, как подбадривают. Да и как можно успокоить, не вселяя ложных надежд. Кароль машинально листала какой-то журнал, не вникая ни в текст, не разглядывая картинки. Воздух давил, прижимая к полу. Тишину разбудил телефонный звонок. Он больно прошёлся по отвыкшим от звуков ушам, колошматя со всей силы по барабанным перепонкам.
–Госпожа, вас обеих просят срочно переодеться в приличную одежду и спуститься в обеденный зал, – сказала Мэри, положив трубку селектора.
–Кто звонил?
–Господин Трегир. Они через полчаса будут во дворце.
–Мэри, помоги Кароль переодеться. Я и так нормально выгляжу, – Анжелика встала перед зеркалом и осмотрела свою фигуру, затянутую в джинсы, которые в обтяжку были на бёдрах, расширяясь книзу в клёш. Поправила белую рубашку. Она так и не избавилась от привычки одеваться по-походному. Мэри спорить с Анжеликой не стала, потому что знала, что приличную одежду с точки зрения Трегира и Генри – платье – Анж не любила.
Ровно через полчаса в комнату вошёл старший офицер охраны великих герцогов. Девушки проследовали в обеденный зал в сопровождении эскорта.
В обеденном зале длиной сорок метров, шириной двадцать метров в центре стоял большой стол, накрытый множеством приборов. В зале кроме официантов никого больше не было. На столе на одинаковом расстоянии стояли вазы с фруктами и цветами.
–Это мне, Трегиру, – Анжелика проходила мимо стульев и считала количество приборов: – Это Мэри, Лауру, Реджинальду, тебе – Кароль, вероятно, Генри и Джою, неужели великие герцоги будут с нами обедать?
–Разве они в столице? – спросила Мэри. Она почти год жила во дворце, но великих герцогов видела не больше пяти раз. Герцог с герцогиней жили в северном крыле и почти не приходили в апартаменты, занимаемые Трегиром, и уж тем более к принцу. Когда собиралась семья, за столом из посторонних присутствовал только Лаур, который всегда был по правую сторону от Анжелики.
–Не знаю... – Анжелика подошла к роялю, стоящему около окна, открыла крышку и прикоснулась пальцами к клавишам. В зале одиноко пропело ми. Она села на стул и начала играть. Она любила играть, но ей редко предоставлялась такая возможность.
Кароль подошла к роялю и заворожённо смотрела на принцессу. Анжелика улыбнулась и, вдруг сменив тему, заиграла «Весёлый ветер» Дунаевского, подпевая себе на русском. Когда песня закончилась, она вдруг услышала аплодисменты.
–Хорошо играешь. Давайте за стол, – около дверей стоял Трегир. Анжелика встала. Казалось, что встретились две группировки: принцесса, Кароль и Мэри стояли около рояля, Трегир, Лаур, Реджинальд, Генри, Джой и... родители Кароль – около дверей. Кароль с трудом сдержала порыв кинуться на шею родителям. Она их не видела с того самого дня, как они оставили её в резиденции Реджинальда. И хотя её жизнь в резиденции была радостной, если не счастливой, она всё равно скучала по родителям.
Во главе стола сидел принц. Слуга разлил шампанское по бокалам.
–А ты только пригуби, – прошептал Реджинальд Кароль и поцеловал её в висок.
Генри, как это уже было, взял бокал, встал и произнёс:
–За маркиза и маркизу Касаргонда, а также их дочь, которой переходит титул родителей по праву рождения. Кароль смотрела на происходящее как через экран телевизора. Она не понимала, что произошло.
–Доченька, нам возвратили титул твоей матери. Теперь я полноправный член совета промышленников... – из отца Кароль так и лились восторженные возгласы. – Представляешь, когда пригласили нас, я не знал, что и думать. Стою в приёмной, а ко мне подходят бывшие друзья, спрашивают, как дела, что я здесь делаю. Потом двери закрылись, началось заседание. Мы нервничаем, правда, Элиза? Тут нас приглашают. Твоя мать как истинная аристократка в зал вошла. Стоим в центре, на нас все смотрят. Встаёт королева и говорит: «На заседание совета старейшин поступило ходатайство господина Реджинальда, поддержанное его величеством принцем крови Генри Ханзором и великим герцогом крови господином Трегиром фон Гей де Лайнандером о восстановлении в правах маркизы крови госпожи Элизы Вейс с присвоением прав маркиза её супругу господину Филиппу Касаргонда с правом передачи прав маркизы госпоже Кароль Касаргонда», – Филипп достал какую-то папку, которую бережно передал Кароль. – Я слова сказать не могу. Растерялся. Элиза говорит: «Благодарю вас за поданное ходатайство». В общем, королевский совет поддержал, и нас возвели в ранг маркизов. А господина Реджинальда за это ходатайство принудили вступить в королевский совет.
За столом бурно обсуждалось событие.
–Ты рада? – тихо спросил Реджинальд.
Продолжение следует или читать целиком на сайте...
#макарфайтцев #укрощениестроптивого #эмоциональныекачели #взросление #мирчувств