К девяностолетию Бориса Заходера вышел двухтомник его неопубликованного наследия «Но есть один Поэт…»
Если говорить начистоту, то список самых великих, самых популярных и самых любимых русских поэтов ХХ века не так уж велик: Барто, Чуковский, Маршак… Вот их стихи действительно наизусть знает, и всей своей обширной душой любит каждый образованный или даже малообразованный гражданин. Борис Заходер – из того же ряда. Кто из нас не восхищался его строками, и неважно, писались ли они в переводческом («Если я чешу в затылке – не беда!») или в собственном обличье («Плачет киска в коридоре, у нее большое горе…»).
Обличий, кстати, у Заходера было более чем достаточно. Он был поэтом и переводчиком, писал и стихи, и прозу, сочинял «вопилки» и сказки. Над этой своей «многостаночностью» первый с удовольствием иронизировал:
В литературе
Сверх всякой меры
Буквально
Кишмя кишат
Заходеры!
Смотрите сами:
Есть, например,
Детский писатель
Борис Заходер;
Есть переводчики –
Взрослый и детский,
Польский, английский,
Чешский, немецкий
Тот пишет сказки
про разных тварей,
Тот норовит
Смастерить сценарий;
Есть среди них
Даже автор либретто.
Тут
не хватало только поэта…
Поэта – «взрослого», серьезного поэта действительно не хватало.
Нет, на самом деле он был, был всегда, и даже был весьма популярен. Вот только о нем мало кто знал. Подростки 70–80-х годов, переписывая друг у друга в «песенники» (помните такое явление?) стихотворение «Не бывает любви несчастной./Может быть она горькой,/Трудной,/Безответной и безрассудной…», как правило, даже не догадывались, что его сочинил тот же человек, что познакомил их с Винни-Пухом, Мэри Поппинс, Питером Пэном, Алисой в Стране Чудес, жабой Серой Звездочкой, «Мохнатой азбукой», Отшельником и Розой и т.п.
А чему удивляться, если свою первую книгу взрослых стихов он назвал «Почти посмертное», объяснив резоны в предисловии: «Странное название, не спорю. Но когда человек выпускает (точнее, надеется выпустить) в свет свою первую книгу стихов на 78-м (прописью: семьдесят восьмом) году жизни, то… название это не покажется таким уж странным».
Меж тем к своим «взрослым» поэтическим штудиям Борис Владимирович относился ничуть не менее серьезно, чем к прославившем его детским стихам. Более того – знаменитого детского писателя, поэта и переводчика могло бы и не быть, сложись поэтическая судьба Заходера чуть более успешно.
Стихи он начал писать в 11 лет и писал всю жизнь, никогда не прекращая. В конце концов, все-таки закончил Литературный институт, правда, проучившись в нем почти десять лет вместо положенных пяти. Помешали две войны – Финская и Великая Отечественная, которые он прошел «от звонка до звонка». И вот диплом на руках, но поэта Заходера не печатают – а ему уже 30, а у него семья, которую надо кормить. Выживал как мог – несколько лет зарабатывал на жизнь разведением аквариумных рыбок (помог незаконченный биофак), делал технические переводы, работал «литературным негром» у сильных мира сего… Потом ушел в детскую литературу, как многие талантливые люди того времени:
«То, что я начал продвигаться в детской литературе, было плодом совершенно сознательного решения. Поскольку у нас вся «взрослая» литература делается так, как будто она рассчитана на слабоумных детей, то лучше уж обращаться откровенно к детям. Дети, есть надежда, еще не стали слабоумными».
Но и там дорожку розами не выстилали. Знаменитый Лев Кассиль, которому он показал как-то свою сказку про букву «Я», в ответ написал, что вскоре все дети будут знать эти стихи наизусть. Так и случилось, правда, мягко говоря, не сразу – стихи напечатали только через 8 лет, во взрослом журнале «Новый мир».
Взрослым же стихам Заходера повезло еще меньше, чем детским. После уже упомянутого «Почти посмертного» была еще одна такая же тоненькая брошюрка — сборник лирики «Листки». К 80-летию вышла уже книга, правда, мизерным тиражом – знаменитые в определенных кругах «Заходерзости».
И вот теперь – первое уже действительно посмертное издание. Двухтомник «Но есть один Поэт…» с подзаголовком: «Неопубликованное наследие».
Не подумайте только, что в этих двух небольших томиках действительно уместилось все неопубликованное. Куда там! Вот что пишет в предисловии ко второму тому Вадим Климовский: «То, что открылось в его компьютерном архиве, произвело впечатление счастливо найденного клада. Настоящий сундук с сокровищами. Более двух тысяч файлов: наброски, заметки, мысли, цитаты…»
Но составлен двухтомник вовсе не по принципу «все, что нашли». Нет, сборник получился вполне себе тематическим.
И главная тема — Гете.
Немецкий классик сопровождал русского переводчика фактически всю его жизнь. Именно с попытки 11-летнего школьника изложить на русском стихотворение «Bon Goethee», более известное у нас как «Лесной царь» началась и поэтическая, и переводческая жизнь Заходера. Томик Гете прошел с ним всю войну, а после того как друг подарил привезенный из Германии труд Эккермана «Разговоры с Гете», Заходер «заболел» немецким «наше все» всерьез и навсегда. Он переводил Гете всю жизнь и во всех статьях почтительно именовал поэта «Мой Тайный Советник».
Заходеровские переводы Гете, так и не изданные при его жизни отдельной книгой, представляли собой, по словам его жены, «толстенную папку, бечевки которой даже трудно завязать», где лежало порядка восьмисот листков, исписанных с обеих сторон.
Они-то и составили первый том — «Вариации на тему Гете», который, надо сказать, открываешь с изрядной опаской. Во-первых, несколько смущает «перепрофилирование». В амплуа детского поэта Заходеру давно уже никому и ничего доказывать не надо, но вот во «взрослой» ипостаси… Разочаровываться всегда неприятно, а разочароваться в любимых – почти невыносимо. А вдруг его знаменитое публичное заявление в последние годы жизни о том, что он больше никогда не будет сочинять ничего детского, полностью перейдя во «взрослую» лигу, – не более чем старческая блажь, а стихи окажутся беспомощными виршами? Во-вторых – Гете. Это все-таки не какой-нибудь нежно любимый россиянами Киплинг, немецкого классика мы чтим больше не душой, а разумом – да, да, глыба, конечно же, да, я в курсе. Читал, конечно, читал.
К счастью, оба сомнения проваливаются с треском.
Во-первых, почтенный классик в этих переводах мало напоминает того забронзовевшего, нанафталиненного и – что греха таить – весьма занудного поэта, к которому мы привыкли. Гете Заходера – очень мудр, донельзя афористичен, до неприличия современен, и, надо сказать, весьма хулиганист.
Почему поэт озорничает?
Знаете,
Что это означает?
Это означает:
- Я – поэт.
Вы – засранцы. –
Вот и весь секрет…
А некоторые стихи Тайного Советника так вообще смотрятся едва ли не публицистикой
Вот беда, так уж беда –
Все полезли в господа.
И при этом –
Ни один
Сам себе не господин!
О причинах такого преображения Заходер подробно рассказывает во втором томе, куда вошли три его больших эссе «Мой тайный советник», «Как читать стихи» и «Об искусстве перевода», а также фрагменты, наброски и т.п. Хотя для понимания метаморфозы достаточно стихотворения самого Заходера:
Конечно,
Это вольный перевод!
Поэзия
В неволе не живет.
Это четверостишие, собственно, и есть творческое кредо переводчика Заходера, которому он следовал всю свою жизнь.
Более подробно об этой его позиции – в записках, которые читаешь с почти физиологическим наслаждением. Борис Заходер был мастером, а мастерство можно безошибочно опознать по одному очень простому признаку – оно не требует подготовки. Работой настоящего мастера невозможно не восхищаться, даже будучи абсолютным профаном в этом области. Так и здесь – читая размышления Заходера о поэзии, стихах, принципах перевода, невозможно не понять, насколько глубоко он «вспахивает» свою ниву. В наш век торжествующего дилетантизма подобный уровень владения своим ремеслом вызывает не уважение даже – удивление. Мы уже успели забыть, что можно и ТАК работать. Донельзя понятные («кто ясно мыслит – ясно излагает», да), очень мудрые и немного грустные записки.
Грустные потому, что долгая жизнь имеет не только плюсы, но и минусы:
— Счастливец! Вырос до небес
Посаженный тобою лес!
— Вот-вот сподоблюсь посмотреть,
Как будет он в печах гореть…
Оба они – и Гете, и Заходер — умерли на 83-м году жизни. «Присоединились к большинству», успев перед этим увидеть, как умирает привычный им мир.
И оба успели погрустить по этому поводу, причем почти одними и теми же словами:
Заходер горько заметил:
Чем хуже ты пишешь,
Чем хуже рисуешь –
Тем больше ты публику
Интересуешь!
По сути — повторил за Своим Тайным Советником:
Чем я вам не нравлюсь – неизвестно!
Вся моя монета полновесна,
А для вас, гляжу, и тот хорош,
Кто всучил вам свой фальшивый грош.
Увы, время, к сожалению, лишь подтвердило эти слова. Посмертный двухтомник Заходера увидел свет исключительно усилиями вдовы поэта Галины Сергеевны Заходер и издан тиражом всего в тысячу экземпляров.
По возможности, наверное, стоит отыскать два маленьких коричневых томика среди сотен ярких обложек. Писал ведь когда-то тот же Гете:
Нам пить вино запрещено.
Что ж, так тому и быть.
Но если уж придется пить – пей доброе вино:
И смех и грех – гореть в аду
За то что ты лакал бурду!
Заходер Б. Но есть один Поэт… Неопубликованное наследие в 2-х томах. – М.: ГАЛА-Издательство, 2008.