1. Этимология слова «пролетарий» по «Викисловарю» такова: происходит от лат. prōlētārius «гражданин, который служит государству только тем, что имеет детей» (букв. «производящий потомство»).
Или, иначе, пролетарий тот, у кого всю собственность составляют не земли и деньги, не движимость и недвижимость, а мальчики и девочки, дети и ребёнки, эти изначально обормоты, хоть и в обмотках.
2. Современное политэкономическое понимание пролетария таково: пролетарий тот, кто не имеет средств производства и потому вынужден продавать свою способность к труду, то есть свою рабочую силу, капиталисту, собственнику средств производства.
3. Изящно охарактеризовал отличие древнеримского пролетария от пролетария современного Карл Генрих Маркс, используя в этой характеристике суждение Жана Шарля Леонара Симонда де Сисмонди:
Текст 1.
«В заключение выражаю надежду, что моё сочинение будет способствовать устранению ходячей — особенно теперь в Германии — школярской фразы о так называемом цезаризме. При этой поверхностной исторической аналогии забывают самое главное, а именно, что в Древнем Риме классовая борьба происходила лишь внутри привилегированного меньшинства, между свободными богачами и свободными бедняками, тогда как огромная производительная масса населения, рабы, служила лишь пассивным пьедесталом для этих борцов. Забывают меткое замечание Сисмонди: римский пролетариат жил на счёт [375 — 376] общества, между тем как современное общество живет на счёт пролетариата . При таком коренном различии между материальными, экономическими условиями античной и современной борьбы классов и политические фигуры, порождённые этой борьбой, могут иметь между собой не более общего, чем архиепископ Кентерберийский и первосвященник Самуил».
Маркс, К. Предисловие ко второму изданию «Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта». — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 16. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. Сс. 375 — 376.
Как, впрочем, он нехорошо об архиепископе Кентерберийском...
4. Мы, однако, попробуем отыскать общность между архиепископом Кентерберийским и первосвященником Самуилом, первым человеком Адамом Эдемским и первым экономистом Адамом Смитом, пролетарием римским и пролетарием современным.
Эта пролетарская общность в том, что пролетарии — как римские, так и современные, — лишены собственности на средства производства. Отличия же их в том, что римские не слишком печалились об этом отсутствии, поскольку жили на счёт Рима, тогда как современные пролетарии, трудясь, кормят не только себя, но и весь мир. Так пролетарии эволюционировали от Рима к Миру.
5. Нагло-либеральная постановка вопроса о пролетарии состоит в том, что пролетария не существует, он испарился, подобно тому как классические политэкономы — исписались.
Сломать вопрос вместе с трибуной, которую для него воздвигали, можно запросто. И мы не видим, почему бы этого не сделать.
Допустим, пролетария больше нет. А капиталист остался? Если вместе с пролетарием исчез и капиталист, то мы все живём при коммунизме, обществе, уничтожившем свою классовую структуру.
Если капиталист сохранился, то он существует в качестве капиталиста постольку, поскольку владеет капиталом. А капитал остаётся капиталом лишь в том случае, если он возрастает. Капитал — самовозрастающая стоимость, растущая ценность. И расти она может только при извлечении прибавочной стоимости и добавлении её к капиталу. Создать же прибавочную стоимость вложенному капиталу может только такой живой и активный товар, как рабочая сила в процессе её эксплуатации, то есть при покупке этого товара за меньшую стоимость, чем та стоимость, которую он создаёт.
6. А что будет, если современного пролетария вытеснит ещё более современная машина-автомат, при использовании которой нужды в живой рабочей силе у капиталиста не будет. Значит этот капиталист не сможет эксплуатировать не нанятую им рабочую силу. Откуда же его прибыль, ведь он продаёт свой товар и получает за него больше, чем вложил в производство? Этот капиталист эксплуатирует нанятую не им рабочую силу. Традиционный капиталист без машин-автоматов эксплуатирует нанятую им рабочую силу и вынужден делиться прибавочной стоимостью с капиталистом-автоматом, который может предложить более выгодную для покупателя цену на свой товар, то есть цену более низкую. Если традиционный капиталист не снизит цену на свой товар до цены капиталиста-автомата, он рискует не продать свой товар и прогореть. Поэтому он, скрипя зубами, цену снижает и часть его прибавочной стоимости автоматически уходит в карман капиталиста-автомата.
В дальнейшем, когда будет автоматизирована вся отрасль данного производства, она при продаже своих товаров будет получать прибыль за счёт деления с нею прибавочной стоимости, созданной в других отраслях, в которых производство ещё не автоматизировано. В самом деле, капиталист, произведший на своей фабрике-автомате некий товар без всякой эксплуатации рабочей силы, выбрасывает его на рынок, где его покупают по определённой, скорее всего монопольно высокой, цене. А звонкую монету, полученную с продажи своего товара, капиталист может пустить на закупку сырых материалов для своей фабрики и готовых изделий любых других фабрик, которые построены традиционно — с эксплуатацией живой рабочей силы. С точки зрения капиталиста, эксплуатирующего живую рабочую силу, товары, проданные капиталисту с автоматической фабрикой, не проданы, а отданы даром. Ибо товары на фабрике-автомате имеют некую себестоимость, а продаются выше себестоимости. При этом нет эксплуатации рабочей силы, стало быть прибавка выше себестоимости должна быть создана чьей-то рабочей силой. И эта прибавка от рабочей силы, купленной традиционным капиталистом.
Теоретически мыслима такая ситуация, когда в капиталистически построенном хозяйстве общества всё производство будет автоматизировано, а из живой рабочей силы будет только один рабочий. Вся прибавочная стоимость совокупного капитала этого общества будет создаваться одним этим рабочим.
7. Наконец, нами должна быть рассмотрена ситуация с полной автоматизацией производства. В этой ситуации нет рабочей силы, нет заработной платы, нет эксплуатации, нет прибавочной стоимости, нет капитала, нет денег как универсального мерила стоимости и универсального же средства обмена.
Сперва кажется: вот здорово, сколько автоматически произведённого товара можно продать и получить массу прибыли! Но поскольку у потребителей этих товаров имеются лишь деньги, сохранившиеся с последней выплаты зарплаты в то время, как они работали и были эксплуатированы капиталистом, то скоро эти деньги закончатся, а неработающим никто заработной платы выдавать не будет. Капиталист автоматической фабрики столкнётся с трудностью реализации своего товара. Он будет вынужден или (1) прекратить производство, чтобы не перегружать склады нереализованной продукцией, или (2) не продавать, а раздавать свою продукцию. В обоих случаях капиталист перестаёт быть капиталистом, а его товар перестаёт быть товаром. А так называемые деньги могут сохранить роль квитанций в получении тех или иных предметов, квитанций, по которым можно регулировать распределение произведённой продукции для того, чтобы избежать в той или иной местности дефицита той или иной продукции автоматических фабрик.
8. Высшим и победным пилотажем в опровержении трудовой теории стоимости приводят несомненные факты игры на бирже и сколачивании целых состояний этой игрой. Кто, спрашивается, здесь эксплуатируется? Какой рабочий? Ни одного рабочего не допущено в святая святых капитала — финансовую биржу. Вопрос решается просто. Пока перекидываются цифры покупок и продаж акций и облигаций в памяти компьютеров, никакой эксплуатации никаких рабочих не происходит. Но как только полученная от спекуляций на бирже прибыль будет пущена на покупку реальных заводов, газет, пароходов, так сразу можно фиксировать присвоение прибавочной стоимости реального производства этим конкретным биржевым спекулянтом. Биржа — не просто паразит на теле общества, а паразит на теле рабочего, современного пролетария. С игрой на бирже дело обстоит точно так же, как с игрой в любые азартные игры. Выигравший получает реальную стоимость, а проигравший лишается реальной стоимости. Эта стоимость, в начале начал, должна быть произведена рабочим. Если она не произведена рабочим, то она не есть продукт труда, а эти парни играют не на деньги, а скажем, на щелбаны или на кукареканье под бильярдным столом. Если это и азарт, то выхолощенный и детский, хотя и вульгарный.
9. Почти буквально с этим согласуется размышление Ф. Энгельса в письме А. Бебелю. Вот цитата оттуда.
Текст 2.
«Стенограмму речи Зингера о бирже я жду с большим нетерпением; её изложение в «Vorwärts» было превосходно. Но все наши люди слегка пренебрегают одним обстоятельством: биржа — это учреждение, в котором буржуа эксплуатируют не рабочих, а друг друга; прибавочная стоимость, переходящая на бирже из рук в руки, является уже произведённой прибавочной стоимостью — это продукт предшествующей эксплуатации рабочих. Лишь после того как эта эксплуатация завершилась, прибавочная стоимость может служить биржевой спекуляции. Биржа интересует нас прежде всего лишь косвенно, поскольку и её влияние, её обратное воздействие на капиталистическую эксплуатацию рабочих является лишь косвенным, осуществляется окольным путём. Требовать, чтобы рабочие непосредственно интересовались и возмущались тем живодёрством, которому подвергаются на бирже юнкеры, фабриканты и мелкие буржуа, означало бы требовать, чтобы рабочие взя[12 — 13]лись за оружие в целях сохранения за своими прямыми эксплуататорами прибавочной стоимости, выжатой из этих же рабочих. Благодарим покорно. Но как благороднейший плод буржуазного общества, как очаг величайшей коррупции, как питомник панамы и других скандалов, а потому и как превосходнейшее средство концентрации капиталов, разложения и распада последних остатков естественно сложившихся в буржуазном обществе связей и в то же время как средство уничтожения и превращения в свою противоположность всех установившихся понятий морали, как ни с чем не сравнимый элемент разрушения и могущественнейший ускоритель грядущей революции — в этом историческом смысле биржа представляет для нас и непосредственный интерес».
Фридрих Энгельс. 7. Фридрих Энгельс — Августу Бебелю. 24 января 1894 г. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 39. М.: Государственное издательство политической литературы, 1966. Сс. 12 — 13.
10. Разница между нашим рассуждением и рассуждением Ф. Энгельса в том, что Ф. Энгельс полагает, что на бирже дилеры и брокеры оперируют реальными капитализированными прибавочными стоимостями и получают прибыль или остаются в проигрыше в итоге своих операций, что для того времени, конца девятнадцатого века, вполне реалистично, а мы полагаем, что на бирже оперируют виртуальными стоимостями, а становятся они реальными, когда выигравший пускает прибыль или проигравший остаток своего капитала на покупку реальных потребительных стоимостей.
11. А вот ещё одно осмысление Ф. Энгельсом работы биржи. И оно тем ещё ценно, что Ф. Энгельс не только свидетельствует об отсутствии у него сомнений, что работа биржи основана на эксплуатации труда, труда, стало быть, неоплаченного, но и тем, что Ф. Энгельс признаётся, что сам играет на бирже и спекулирует ценными бумагами, то есть вовлечён в эксплуатацию рабочих и получает от этой эксплуатации прибыль.
Текст 3.
«Всё же я, наконец, урвал часок для Вас. Что касается возвращаемого при сем Гумбеля, то он имеет с гейневским Гумпелино ту общую черту, что тоже интересуется бумажками. Вообще же это превосходный экземпляр немецкого социалиста за границей, так как он, очевидно, побывал в Париже. Вследствие того, что для этих людей создали теорию, в которой они сами совершенно неповинны и которую они часто понимают лишь весьма элементарно или вообще не дают себе труда её понять, — каждый захолустный простофиля среди них считает [355 — 356] себя выше всех других иностранцев. Он приезжает из Хейльбронна или какой-нибудь другой захолустной дыры в Лондон или Париж и приходит в негодование от того, что там не признают его захолустной точки зрения. Вместо того чтобы расширить свой кругозор и кое-чему научиться, он намеренно становится ещё более ограниченным, чем прежде, потому что тогда его отличие от недостойных иностранцев и, стало быть, его воображаемое превосходство выступают ещё ярче. Люди этого типа господствуют, однако, в немецких обществах за границей, и если они теперь заставляют Вас страдать, то вспомните-ка, кто пытался после издания закона против социалистов придать этим обществам путём централизации и т. д. незаслуженное значение? Если бы Вы тогда так же хорошо знали этих людей, как сейчас, Вы вряд ли проявили бы столько усердия.
«Партия чистых рук» — что это означает? Не то ли, что чистые руки у Гассельмана или Фрицше и у стольких других, про которых мог бы порассказать всякий, кто был выслан за границу или сам приезжал сюда?
Особенно хорош Гумпелино, когда заводит речь о своих бумажках. Когда этакий захолустный рыцарь добродетели так фарисейски выступает против порядков, которые достаточно неприятны, но реальная польза которых для партии всё же бесконечно перевешивает возможный вред, — это уж наверно не спроста. У рабочих нет бумажек. Им на биржевой отдел ровным счётом наплевать. Значит, мелкий буржуа, который тоже желает заработать на бумажках, — вот кто требует благонамеренного, добропорядочного, благопристойного биржевого отдела в своей партийной газете. Во-первых, не дело социалистической газеты давать указания, как лучше всего эксплуатировать рабочих — доходы от бумажек получаются тоже ведь за счёт неоплаченного труда. А во-вторых, если Гумпелино всё-таки требует этого от социалистической газеты, то это отнюдь не говорит в пользу его социализма и ещё меньше в пользу его коммерческого гения. У меня тоже есть бумажки, которые я время от времени покупаю и продаю. Но я всё-таки не настолько наивен, чтобы при моих операциях искать совета в социалистической печати. Кто станет это делать и прогорит — так ему и надо. Абрахам Гумпелино, крестись!»
Энгельс, Ф. 122. Энгельс, Ф. — Бернштейну, Э. от 1883.01.18. Лондон. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 35. М.: Государственное издательство политической литературы, 1964. Сс. 355 — 356.
12. Бумажками переводчиками здесь, во втором издании, названы ценные бумаги, которыми Ф. Энгельс и менее крупные биржевые волки спекулировали на Лондонской бирже. В «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса» под редакцией Давида Борисовича Рязанова (Давида-Симхи Зельмана-Беровича Гольдендаха) это слово переведено более осмысленно как «бумаги» (Энгельс, Ф. 25. Энгельс, Ф. — Бернштейну, Э. от 1883.01.18. Лондон. — Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. Кн. первая. Под ред. Д. Б. Рязанова. М.: Государственное издательство, 1924. Сс. 336 — 337).
По прочтении сего письма мы убеждаемся: осознание факта своего участия в «эксплоатации» наёмного труда у самого Ф. Энгельса не вызывает сомнений. Не вызывает сомнений этот факт и у нас, читателей его переписки с Э. Бернштейном.
То же, кстати, и на фабрике в Манчестере. Никакого исключения Ф. Энгельса из эксплуатации рабочих фабрики не было. Обычная капиталистическая эксплуатация. Ф. Энгельс — в долевом участии. Он «не так наивен». Как в его голове укладывалась эта его эксплуатация с его же борьбой за освобождение рабочего класса, Бог весть...
13. Другим возражением против трудовой теории стоимости является такое недоумение: допустим, трудящимся переданы средства производства, то есть земля — крестьянам, фабрики — рабочим, моря — матросам. Неужели персонал гидроэлектростанции или электростанции атомной должен владеть всей станцией, крестьяне — всей землёй, матросы всем кораблём, чтобы производя продукцию или осуществляя услуги, получать средства для житья-бытья и поддержания своих объектов в технически достойном виде? Разумеется, нет, немногочисленный персонал атомной электростанции или такая же немногочисленная команда корабля-сухогруза не должны владеть всем объектом производства, ибо в его создании участвовали многие рабочие, так что если говорить о передаче средств производства самим производителям, то вовсе не только эксплуатанты объекта производства, но и его производители, но и его утилизаторы должны быть включены во владение этим объектом. Иными словами, эта гидроэлектростанция с плотиной в двести метров высоты и в пять километров длины является общественной собственностью, а не собственностью инженеров и рабочих, следящих за работой её основных агрегатов и дополнительных машин.
14. Так кто же в современном мире является пролетарием? Все, кто работает в материальном производстве и получает там зарплату.
А кто не в материальном? Это не пролетарии, а паразиты на теле рабочего. Все эти еле передвигающиеся по полю футболисты, все эти артисты, уже не знающие как извратиться, чтобы на них обратили внимание, все эти бессмысленные охранники в торговых центрах, все эти шоу-звёзды, век бы и маленько ещё на которых бы не смотреть, и вообще — пусть бы они погасли...
При этом надо иметь в виду, что существуют и полезные бактерии, которых если нет, то следует их завести и даже тратиться на их содержание.
Это (1), во-первых и прежде всего, службы здоровья населения: то есть медицина практическая и теоретическая с соответствующей подготовкой медицинских кадров. Так общество приводится в адекватное телесное состояние.
Это (2), во-вторых, обучение и научное образование населения с созданием учебно-воспитательных институций, от детского сада до университета. С параллельным созданием институций науки фундаментальной и прикладной. Так общество приводится в адекватное духовное состояние.
Это (3), в-третьих, защита общества с созданием институции вооружённых сил. Так общество защищает своё наличное состояние и свои возможности развития.
Это (4), в-четвёртых, поддержание общения и информирования общества с созданием институций суда, средств массовой информации, учреждений искусства, спорта и т. п. Так общество общается с самим собой.
Это (5), в-пятых, поддержание общего управления обществом с созданием соответствующих управляющих институций. Так общество самоуправляется.
Поскольку физическое существование этих пяти категорий институций обеспечивается материальным производством, все они при всей их нужности являются паразитами и иждивенцами материального производства.
15. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! А как соединитесь, не обменивайтесь жёнами. Обменяйтесь детьми.
2022.10.30.