Тут Кургинян уже не один раз высказал интересную мысль о том, что нас ждёт и каким должно стать наше общество в этих условиях.
Он сформулировал это ещё и как – счастливая жизнь в осаде.
Присутствующий Сатановский мгновенно привёл в пример Израиль, и они коротко согласились с друг другом.
И я, внутренне согласился с этим.
Действительно, предстоящие годы — это жизнь в агрессивном внешнем мире.
И при этом жизнь внутри страны должна меняться.
И меняться к лучшему.
Побывав несколько раз в Израиле, я почувствовал эту атмосферу.
Молодые, красивые ребята и девчонки, ходят по городу, смеются, целуются.
Одеты в военную форму и с автоматами.
Дарят друг другу цветы.
Идут к стене плача поклониться.
Дети ждут трамвая рано утром, чтобы поехать в школу.
Старики заняты своими делами.
Ощущение благополучной, счастливой жизни.
И при этом, все они готовы, что в любую минуту может прийти смерть и разрушения.
И даже когда это случается – нет никакой рефлексии.
Страдания.
Это просто данность.
Такая реальность.
И вот я думаю, что нас ждёт что-то подобное.
Россия не Израиль.
И конечно это будет по-своему.
И вот что такое «милитаризированное», я представить себе могу.
Мы это проходили.
Понятно, что это изменение отношения к армии, и к службе в армии.
Изменение сроков службы.
Это НВП в школе.
Это участие всех гражданских лиц, в той или иной форме в защите страны.
ДОСАФ.
ДНД.
И мало ли чего вообще.
Да.
Я думаю, что мы пригодимся все.
Так или иначе.
Даже дедушки, которых не берут по возрасту и медкарте, такие как я, тоже пригодятся.
Для охраны.
Для дружин.
И женщины тоже.
С этим мне всё более или менее понятно.
Да и опыта такого у нашей страны навалом.
Конечно это будет как-то по-новому.
На то и жизнь, чтобы всё менялось и было по-новому.
Но вот со второй частью…
Со счастьем…
Здесь пока одни вопросы.
И даже я, со своим развитым воображением, пока не могу в это вглядится и увидеть ясно.
В отличии от других культур, в русской традиции очень сильно понятие страдания.
И сама культура, особенно русская литература, поддерживает такой взгляд на вещи.
И Православие тоже.
Но всё же, я думаю, что это не про страдание только.
Это про справедливость в первую очередь.
В России это понятие играет огромную роль.
Если не главную.
И ведь говорили у нас всегда – «Судить по совести», а не, по справедливости.
Совесть…
Это понятие не существует в английском языке.
Это уникальная наша особенность.
Культурная.
Глубокая.
И вот тут, я думаю о тех, кто живёт среди нас, и за эти годы воспитан по-другому.
И думает по-другому.
Я про ту часть, которая «Нет войне».
Про либеральную часть.
В том числе и молодёжи.
Сколько бы их не уехало, сколько бы не сбежало через Верхний Ларс, нам придётся жить с ними.
И придётся жить с теми, кто войдёт в состав страны на Украине.
Уже в Херсоне и Запорожье.
Тех, кого сейчас называю «ждунами».
Ведь они никуда не денутся.
И их будет только больше.
Правда и патриотически настроенных, русских людей, которые нас там ждут, станет больше.
И то, и другое, я вижу, как неизбежность.
Но в любом случае, нам надо обойтись без репрессий.
Без расстрелов.
И в тюрьму конечно отправятся многие, но по закону, а не по политическим убеждениям.
И я в целом поддерживаю такой ход развития событий и политику президента в этом вопросе.
Возникнет что-то похожее на конец 20-х, и на конец 50-х, и на начало 60-х.
Общество в любом случае будет смешанным.
Да оно и всегда было таким.
Нам просто иногда кажется, что оно бывало монолитным.
И вот как страна переварит этот процесс - это вопрос, который меня мучает, и я пока не могу увидеть этот процесс.
Но ему – быть.
И быть по-новому.
На то она и жизнь, чтобы было по-новому.
Так как не было раньше.
Слишком много вопросов я затронул в этом тексте. И почти нет выводов.
Но это то главное, как мне кажется, о чём стоит сегодня думать.
Хотя, впрочем, я об этом ещё буду писать с разных сторон.
О том, что нет никаких «всех».
Ни здесь, ни на Украине, нигде и никогда.
И мне удивительны рассуждения о том – братья они нам или не братья?
Пустой вопрос для взрослого человека.
Но об этом отдельно потом напишу.
Единственное, что определённо можно сказать, это то, что все войны выигрывает – школьный учитель.
И вот глядя на то, что при всех позитивных изменениях, этот вопрос у нас не двигается никак, можно погрузиться в уныние.
Можно победить на фронте.
Но в итоге, всё равно победит школьный учитель.
А пока, у нас четыре часа на изучение Великой Отечественной войны.
Четыре!
За одиннадцать лет.
Я всё равно оптимист.
Но мне кажется, что пока суть да дело в внешнем, это главное, что должно меняться внутри.
Школьный учитель – это и про милитаризированное общество. И про счастье.
И про справедливость.
А самое главное – про всех.
Про всех, которых нет нигде и никогда.
Но делать с этим что-то, может только он.
Школьный учитель.