Вася всегда знал, что был ботаником, тем самым, классическим - чистая аккуратная одежда, зализанные волосы, очки и скрипка. Он учился на отлично, никогда не дрался, слушался старших и боялся покинуть знакомые дороги и тропинки. Да и много у него этих тропинок было - до школы, до музыкальной школы, до магазина, а дальше только с родителями. Те боялись за своего единственного сына, потому что во дворе жили жуткие дети.
Родители Васи не желали разбираться, кто из них вполне нормальный, а кого гнать метлой в полицейский участок. Для них важно было, чтобы их сын не набрался чего-то плохого. И все же однажды Вася их разочаровал.
В тот день детей отпустили с одного урока. Вася не привык так рано возвращаться, к тому же после того урока физкультура, а у него освобождение. Но в тот день Вася встретился с девочкой. Полина не была откровенной хулиганкой, но и родителям Васи тоже не понравилась. Им категорически запретили дружить.
Прошло несколько лет. Вася, которого отпустили с работы пораньше, шел знакомой с детства дорогой и гадал, что было бы, если бы он не послушался родителей. От этой мысли его будто ошпарило ледяной водой. Ослушаться родителей…
Даже сейчас, когда он подходил к тридцатилетнему рубежу, он все еще боялся представить себе, что выйдет из повиновения. Каждый раз, стоило ему услышать строгий голос матери или отца, как внутри все сжималось, он втягивал голову в плечи и превращался в маленького мальчика.
Полину после тех нескольких встреч Вася так и не увидел ни разу. Может быть, горько подумал он, родители и ей запретили встречаться с ним. От этой мысли и без того не светлое настроение ухудшилось. Вася дошел до лавки, сел на нее, подстелив газету, и посмотрел на площадку, где стояла горка и качели. В его детстве были еще и турники, но их снесли.
Возможно, если бы он сейчас сыграл на скрипке, ему стало бы легче. Вася провел взглядом по сторонам, и с удивлением заметил под качелями скрипку. Это казалось настолько невероятным, что он скорее бы поверил в инопланетян или чупакабру, чем в брошенную под качелями скрипку.
Поднявшись, Вася поспешил к скрипке, взял ее, погладил и провел смычком по струнам. Он ждал, что забыл, как играть, что инструмент безнадежно испорчен, что выскочит хозяин и будет на него орать.
Но он играл, или это скрипка играла, Вася так и не понял, да это было уже и неважно. Он радовался тому, что словно вернулся в детство, когда все было просто и понятно, когда его беспокоили оценки в школе, и то, чтобы родители не ругали его. Но сейчас все оказалось не так, он сомневался. Хорошо, что музыка уничтожала его сомнения.
– Привет, – услышал он знакомый голос. Этот голос он пронес с собой через года, хотя так быть не должно. Детские голоса меняются, и он не должен был узнать Полину. Но он узнал.
– Привет, – хрипло отозвался Вася, продолжая играть. Он боялся, что если остановится, то Полина исчезнет, и это окажется его фантазия. Фантазии Вася не любил и боялся, – ты вернулась?
– А я не уезжала, – Полина усмехнулась, забирая у него скрипку. – Я ждала, пока мы снова встретимся, искала, спрашивала. Но ты словно поселился по ту сторону зеркала.
– Возможно, так оно и было, – согласился Вася.
Он сам не понял, с чем согласился. И не понимал, как они вообще могут тут стоять вдвоем, такие разные. Он, в идеальном костюме-тройке, приглаженный и ухаживающий за собой. И она - в удобной спортивной одежде, кроссовках, без макияжа, еще и с царапиной на щеке. Два разных мира по разные стороны зеркала.
Да, возможно, в сказке Кэрролла был куда как более прозаичный смысл… потому что в мире Полины он ощущал себя точно так же, как Алиса в стране Зазеркалья.
– Ну что, скрипач, пойдем, я тебя покормлю. У меня как раз на пиццу осталось, – Полина улыбнулась не как Вася, кончиками губ, а широко и искренне. Ему самому так же захотелось.
– Я заплачу, – Вася впервые захотел сделать что-то этакое, что не одобрили его родители.
И они ушли, болтая о своем, а скрипка осталась лежать под раскачивающимися качелями.