⇦ предыдущая часть
Наконец, пала Плевна и пришёл час перехода через Балканы. Дорог для движения не было: кругом были крутые, высокие и едва доступные горы, покрытые глубоким снегом. Но это не задержало наши войска, которые с неимоверными трудами проделали себе дороги, и на высотах Умургача, Чёрного-верха и Бабы-горы заблистали русские штыки и русские тяжёлые орудия.
Получив ночью 12 декабря диспозицию для движения на 13, генерал Дандевиль отдал немедленно приказание для выступления отряда на перевал; но так как, по полученным сведениям, дорога была совершенно занесена снегом, то начальник колонны решился двинуть 13 числа только авангард с рабочими болгарами для расчистки пути. Выступление сразу всех войск было бы бесполезно, так как они всё равно не дошли бы до места назначения.
В состав авангарда вошли следующие части: три эскадрона екатеринославских драгун, две сотни казаков, Великолуцкий пехотный полк и 4 орудия 19 Донской батареи. Начальство над этой передовой частью вверено было испытанному генералу Краснову, ″одному из доблестных донцов старого закала″, говорит генерал Пузыревский.
«Несмотря на преклонные годы, он сохранил юношескую бодрость и энергию. Вечно деятельный, генерал Краснов отличался замечательной личной храбростью, пониманием военного дела и необыкновенной пылкостью в бою, которая подчас увлекала его до того, что он становился в голове небольшой части своих казаков, чтобы лично броситься врукопашную. Доблестный воин вполне обладал боевой опытностью и ещё во время Венгерской кампании заслужил орден святого Георгия 4 степени».
Рапорт генерала Дандевиля от 21 января 1878 года.
Генерал Дандевиль не считал возможным выдвинуть авангард 13 числа на сам перевал, так как вследствие позднего получения диспозиции войска выступили только в час пополудни и могли дойти до перевала только в 6 часов вечера, когда уже наступила полная темнота.
Части авангарда двинулись в таком порядке, что впереди шла кавалерия, затем болгары и пехота с орудиями, при которых тоже шла часть болгар. Путь на Бабу-гору, перейдя мост в версте от Этрополя, идёт далее до самого подъёма, по левому берегу Искера; верстах в семи от города он сворачивает вправо и ведёт на первый уступ северного отрога Бабы-горы.
Дорога в этом месте на протяжении около полуверсты глубоко врезана в отлогость крутого ската. Это место представляло наибольшие трудности, так как снег был навален на целую сажень глубины. Лошади до такой степени тонули в рыхлом наносе, что приходилось спешивать людей и вытаскивать лошадей из сугробов. Для артиллерии нужно было расчищать дорогу. Для подъёма орудия снимали с лафетов и прямо клали на снег; потом привязывали длинный канат с поперечными толстыми палками, за каждую из которых бралось по два человека, и таким образом человек 50 тащили орудие.
Движение передков и зарядных ящиков сопряжено было с гораздо большими трудностями: необходимо было в узких местах и на поворотах вынимать из них заряды и нести на руках, а иногда катить их на одном колесе, потому что другое, вследствие узкости пути, надобно было держать на весу.
В таких трудах войска провозились до глубокой темноты и, наконец, были остановлены. Артиллерия с батальоном пехоты ночевала на первом уступе; остальные войска авангарда к 6 часам достигли самого перевала. На дальнейшем пути главным препятствием были громадные снежные сугробы.
Генерал Краснов, прибыв к перевалу, тотчас осмотрел его. Оказалось, что он не только не был занят, но даже и не наблюдаем вовсе.
Вправо, к стороне Шандорника, виднелись большие огни в турецком лагере. На другой день, 14 ноября, в 7 часов утра, выступили из Этрополя части колонны генерала Дандевиля и к вечеру без особых помех достигли перевала. Генерал Краснов вместе со штабс-капитаном генерального штаба Протопоповым разыскал дорогу на Буново. На высотах близ Мирково и Буново и на хребте Стригле замечены были неприятельские наблюдательные посты. Для раскрытия неприятельских сил высланы были два эскадрона драгун и две сотни казаков по направлению на Буново. Затем выдвинулись болгары для раскопки самого гребня перевала, особенно сильно занесённого снегом.
Появление наших войск на Бабе-горе было совершенной неожиданностью для турок. На Шандорнике поднялась суматоха, заиграли рожки, послышались крики, команда и потянулись солдаты с бивака в укрепления. Между тем наша кавалерия, выдвинутая для разведки вперёд и тянувшаяся гуськом по тропинке, была встречена огнём турецких наблюдательных постов, а когда она подошла к мельнице в Буновском ущелье, то последняя оказалась занятой неприятельским пехотным пикетом, который открыл пальбу по нашей кавалерии. Продолжать дальнейшее движение было затруднительно, и драгуны с казаками повернули назад, произведя фуражировку под неприятельскими выстрелами. Добыча сена была чрезвычайно ценным приобретением для отряда, который в нём нуждался.
Для раскрытия неприятельских сил генерал Дандевиль выдвинул вперёд к Миркову свою кавалерию, а для поддержания её расположил на отроге Бабы-горы два орудия, которые открыли огонь по укреплениям турок на высоте близ Бунова. Кавалерия наша, встреченная неприятельским ружейным огнём, не подвинулась дальше.
Когда стемнело и стужа снова начала усиливаться, генерал Дандевиль отвёл войска за перевал на бивак.
Ночью генерал Дандевиль получил записку от начальника штаба девятого армейского корпуса, с извещением о занятии нашими войсками Чурьяка и о предполагавшемся выходе их 17 декабря на Софийское шоссе, вследствие чего с Бабы-горы должна быть открыта сильная канонада к стороне Шандорника. Согласно этому, а также и по своим личным соображениям, генерал Дандевиль выдвинул для действий в тыл Шандорника два орудия с псковским полком, а два других орудия с воронежским полком – для действия по буковским турецким укреплениям.
В 3 часа пополудни артиллерия открыла, наконец, огонь, причём турки на Шандорнике засуетились и стали возводить батарею, с которой вскоре был открыт против нас артиллерийский огонь. Между тем грозная туча собиралась над отрядом. Близилась катастрофа, истребившая все достигнутые результаты и едва не погубившая всего отряда.
Около 6 часов вечера вдруг поднялся буран. Страшный вихрь не более, как в полчаса занёс все сообщения; в 20 шагах нельзя было ничего видеть. Все усилия человеческие оказались тщетными для борьбы с возмутившейся природой. Без костров, без всякого закрытия батальоны, бывшие на перевале, не покидали своих мест и покорно гибли. Полузамёрзшие люди старались откапывать своих занесённых товарищей; но усилия их оставались тщетными среди ужасов неумолимой природы.
Части, стоявшие на биваке, также страдали. Буря увеличивалась всё более и более. Столетние балканские леса стонали от страшного вихря; огромные ветви деревьев, ещё недавно одетые снегом, теперь были обнажены и хлестали порывисто во все стороны. Костры потухли: всякая попытка возобновить их была напрасна. Людей постепенно заносило снегом среди мрака ночного урагана, при 12-14 градусах мороза. Сообщение между биваком и войсками на перевале было прервано и все дороги совершенно занесены.
Донесения, посланные с перевала, достигли генерала Дандевиля, бывшего на биваке, только через 6 часов, а приказания его, посланные войскам об отходе на бивак, не достигли назначения: несколько казаков и конных ординарцев-офицеров частью должны вернуться, потопив лошадей в снежных сугробах, частью же погибли.
Только на другой день, 17 ноября, удалось одному казаку доставить на перевал приказание генерала Дандевиля об отходе войск на бивак. Костры совершенно исчезли под толстым слоем снега. Около 11 часов утра стали, наконец, показываться полузамёрзшие люди, тащившиеся с перевала. Казаки везли некоторых на крупах лошадей, иных вели за руки, другие держались за хвосты и гривы лошадей. По колена в снегу, не имея сил нести ружья, больные ставили их по дороге в снег, что послужило указанием пути, который был кое-как протоптан казаками.
Не находя костров, солдаты, облепленные снегом, нагибались над тлеющими длинными брёвнами и кое-как отогревались, причём вода сочилась по ним обильными струями. Казаки несколько раз проникали ночью с 17 на 18 на перевал, подбирали и выкапывали людей. Орудия и прислуга артиллерии до того были занесены снегом, что 17 числа их не могли найти и только впоследствии орудия были откопаны.
Отряд потерял: 13 офицеров и 813 нижних чинов, выбывших из строя.
Генерал Брок, начальник Златицкого отряда, получив 18 декабря записку от генерала Дандевиля с известием о катастрофе и об отводе отряда обратно в Этрополь, предложил генералу Дандевилю прибыть с отрядом на Златицкий перевал и затем действовать совокупными силами против неприятеля. Предложение это было принято генералом Дандевилем.
С прибытием отряда генерала Дандевиля к Златице решено было атаковать турок 22 декабря. Но казаки и часть пехоты, с генералом Красновым во главе, перешли в наступление раньше и подошли к Златице в то время, когда неприятельская пехота оставляла её открыла огонь по казакам. Войска наши быстро проследовали Златицу, настигли турок, нанесли им поражение и преследовали их до деревни Ковницы, причём отбили часть обоза с имуществом, патронами, галетами и прочим.
Разбив неприятеля и взяв его неприступные твердыни на Балканах, войска наши, подобно лаве, обрушились на турок и гнали их безоговорочно до города Константинополя. Несмотря на перенесённые неимоверные труды боевой жизни, разного рода лишения, войска бодро шли за своими начальниками к новым победам. Подойдя к городу Филиппополю (Пловдив), они услышали пальбу, которую вёл граф Шувалов с корпусом Сулеймана-паши, занявшим фланговую позицию на Кривом берегу реки Марицы. После первых выстрелов колонны развернулись, батареи выехали на позицию; но неприятель не упорствовал, а дождавшись ночи, очистил город. Но 4 и 5 января неподалёку от города закипел сильный бой. Армия Сулеймана-паши старалась пробраться к Адрианополю и упорно дралась три дня.
Все действия происходили следующим образом.
Убедившись к вечеру 3 января, что армия Шакира-паши уже два дня, как проследовала через Филиппополь , следовательно, находится далеко и что армия Фуада-паши уже отчасти обойдена нами, генерал Гурко отдал на 4 января приказание:
- Колоннам графа Шувалова, генералов: Шильдер-Шульднера и Вельяминова оперировать против Гермендаре, куда отступила армия Фуада, стараясь окончательно охватить его правый фланг;
- Дивизии генерала Дандевиля при нескольких сотнях бригады генерала Курнакова двинуться на Станимаки с целью перехватить здесь путь отступления турок;
- Третьей гвардейской кавалерийской дивизии, находившейся в то время у Перфилкиоя и Мануткиоя, перейти на правый берег реки Марицы против Ени-Махале и, если турки пройдут линию Филиппополь-Станимаки, стать на их пути отступления и задержать их.
Граф Шувалов принял следующий план действий: ведя колонной генерала Вельяминова демонстративный бой против позиции у Дермендера, всеми остальными войсками своего соединённого отряда делать большое захождение левым флангом вперёд, с целью занять колонной генерала Шильдер-Шульднера деревню Марково. Манёвр этот удался, но не вполне, потому что колонна генерала Шильдер-Шульднера, встретив на своём пути разные препятствия, не успела занять деревни Марково и в тот же день перехватить путь отступления турок.
Тем не менее, к концу дня генерал-адъютант граф Шувалов переменил фронт и стал лицом к горам, причём колонна генерала Шильдер-Шульднера приняла угрожающее положение. Кроме того графу Шувалову удалось удержать на позиции и Дермендере значительную часть армии Фуада-паши.
Пока всё это происходило в отряде генерал-адъютанта графа Шувалова, генерал Дандевиль начал движение на Станимаки; но тут он встретил громадные затруднения, потому что единственный мост через Марицу был совершенно уничтожен турками. Хотя и было по близости два брода, но вода доходила по грудь людям, и пехота в зимнее время года пройти по ним была не в состоянии. Поэтому пришлось перевозить людей на лошадях второй кавалерийской дивизии и сводной драгунской бригады, а также в лодках и на паромах. Это потребовало очень много времени, так что 4 января после полудня могли тронуться вперёд только первая бригада третьей гвардейской пехотной дивизии и сводная драгунская бригада, под общим начальством генерал-майора Краснова.
Быстро сообразив, что неприятель ускользает от войск графа Шувалова, Д. В. Краснов немедленно двинул свой отряд, чтобы задержать турок. В начале четвёртого часа колонна генерала Краснова начала подходить к деревне Карагач, где генерал Краснов узнал, что в весьма близком расстоянии со стороны Маркова к Станимаки тянется турецкая колонна с большим числом орудий. Он тотчас построил боевой порядок и, не теряя времени на подготовку к атаке огнём, повёл свои войска в штыки.
Молодецким дружным натиском бригада рассеяла прикрытие и сразу захватила 23 орудия, а турки в паническом страхе бежали в горы, где к ним подошла сильная поддержка. Собравшись с силами турки перешли в наступление и, презирая огонь, отчаянно бросились отбивать орудия; но 18 орудий осталось в наших руках.
Так как Карагач лежит у самой подошвы гор, то генерал Краснов не признал возможным остаться в нём на ночь и отвёл с наступлением темноты свою колонну в деревню Пашо-Махала, куда отвёз и орудия, отбитые у турок.
Этот смелый натиск колонны генерала Д. В. Краснова имел чрезвычайно важные последствия: армия Сулеймана-паши была задержана, что дало возможность отрядам графа Шувалова и генерала Скобелева нагнать её и нанести ей окончательное поражение. Врождённый военный талант подсказал Д. В. Краснову, как необходимо задержать армию Сулеймана-паши до прихода главных наших сил, и он, не боясь ответственности, по своей инициативе, останавливает её. Воспользовавшись этим, генерал Гурко приказал генералу Дандевилю продолжать операции против правого фланга турок, а генералу Шувалову – идти на соединение с правым флангом генерала Дандевиля, продолжая вести демонстративный бой против турецких позиций у деревни Марково.
5 января бой начался рано утром. В течение ночи турки покинули свои позиции у Дермендере, очистили Марково и сосредоточились у деревни Белесницы. Весь боевой порядок графа Шувалова подвинулся параллельно к горам, к востоку.
Атаковать турок с фронта было очень трудно, потому что позиции их на горах были чрезвычайно крепки. Чтобы побудить их к отступлению, решено было ввести колонну генерала Вельяминова на горы и обойти левый фланг турок. В то же время генерал Дандевиль повёл атаку на Белесницу. Оба эти движения удались. Белесница была взята атакой в штыки колонной генерала Дандевиля, причём после упорного боя отбиты 11 орудий. Колонной же графа Шувалова взято 17 орудий. Выбитые из Белесницы и обойдённые с левого фланга, турки побежали в горы, и зашли за самый высокий ближайший к долине Марицы хребет. Преследование по причине наступившей темноты и чрезвычайно трудной местности было слабое.
В этом деле взято было 97 орудий. В сражениях под Филиппополем разбита вся армия Сулеймана, от 80-90 таборов, численностью более 40 000 человек и притом под личным начальством самого Сулеймана-паши.
Генерал Д. В. Краснов за блистательное дело у деревни Карагач по личному настоятельству генерала Гурко награждён орденом святого Георгия третьей степени.
8 января наши войска заняли Адрианополь, а 7 января прибыли в Казанлык специальные турецкие уполномоченные Намык-паша и Север-паша для переговоров об условиях мира.
По окончании кампании Даниил Васильевич Краснов назначен 11 сентября 1879 года командиром второй бригады 7 кавалерийской дивизии, и за дело против турок 16 и 17 ноября 1877 года объявлено ему именное Высочайшее благоволение 9 декабря 1879 года.
Затем Высочайшим приказом от 9 июля 1880 года Даниил Васильевич зачислен в донской казачий № 26 полк, с которым он вступил в Турцию.
Согласно Высочайшего повеления, изложенного в отзыве начальника штаба 7 армейского корпуса от 7 июня 1883 года, разрешено производить Даниилу Васильевичу из государственного казначейства с 15 мая 1883 года в продолжение 6 лет по 1 200 рублей в год.
Временно он командовал 7 кавалерийской дивизией, с 9 марта по 13 мая 1884 года.
За отличие в службе Даниил Васильевич Всемилостивейше награждён орденом святой Анны первой степени 30 августа 1886 года.
Чином генерал-лейтенанта 22 февраля 1889 года.
Генерал-лейтенант Даниил Васильевич Краснов имел следующие ордена:
святого Георгия 3 и 4 степеней,
святого Владимира 3 степени и 4 степени с мечами и бантом,
святой Анны 1 степени, 2 степени с Императорской короной и мечами, 4 степени с надписью «за храбрость»,
святого Станислава 1 степени с мечами, 2 степени с Императорской короной и мечами,
золотую шашку с надписью «за храбрость»;
медали серебряные:
за усмирение Венгрии и Трансильвании в 1849 году,
за покорение Чечни и Дагестана в 1857-1859 годах,
бронзовые:
в память войны 1853-1856 годов,
за усмирение польского мятежа 1863-1864 годов,
за турецкую войну 1877-1878 годов,
крест за службу на Кавказе.
Даниил Васильевич был ранен:
на Кавказе 14 июня 1845 года ружейной пулей в голову с повреждением общих покровов и с надломлением кости;
в польскую войну 20 мая 1863 года штуцерной пулей в подбородок с пробитием общего покрова, переломом нижней челюсти, повреждением зубов и надломлением правого угла нижней челюсти;
в турецкую кампанию в деле 3 июля 1877 года ружейной пулей в мягкую часть плеча.
Газета «Донская речь» № 237 от 28 октября 1897 года.
⇦ предыдущая часть
Навигатор ← Донецкий округ
► Подборка "Слава Дона"