В окно настойчиво стучали. Федя сквозь сон себя уговаривал: «Этого просто быть не может потому, что не может такого быть. Двенадцатый этаж».
Он выполз из тяжелого бабушкиного ватного одеяла как из кокона, расправил руки, потянулся, пошарил по столу в поисках очков. За окном, в свете луны и в розовых как раствор марганцовки отблесках маминых ламп для рассады, на выносном блоке кондиционера сидела Ивкина Света.
Федя удивился сам себе, что он вообще не удивился. Кукла, как прозвали в школе Ивкину за красоту, была не довольна. «Ну, ты и дебил, чего так долго?», - шипела она, неуклюже вползая в окно.
Федя смотрел на Светкино платье, всё вымазанное в глине, как будто перед ним Алиса, вылезшая из кроличьей норы, и вспомнил, что он не одет, бросился к стулу за пледом, опрокинул стакан с чаем, задев локтем, ложечка выпала и зазвенела на полу. «Дебил», - согласился про себя Федя.
Света была одета так же, как в последний раз, как он ее видел – в белое платье, «невестино», как говорили тётки в церкви.
- Это какая-то полная хрень, но я не могу вернуться домой, - Светка уселась в кресло и вопросительно уставилась на Федю. – И что вчера было? Вечеринка? Почему я ничего не помню? И платье на мне это дебильное, мать для выпускного купила.
- Я не знаю, - честно ответил Федя, запахивая клетчатый плед как патриций через плечо.
Он мучительно думал о том, что он абсолютно спокоен. А ведь к нему в окно, на двенадцатый этаж влезла Любовь всей его семнадцатилетней жизни, Прекрасная дама одиннадцатого «Б» и окрестностей, белокурая фея, дерзая и недоступная, которую позавчера заколотили в деревянный, обитый розовым шелком, ящик и на тросах спустили под землю. Как куклу наследника Тутти, её поместили в гигантскую в коробку, позабыв повязать сверху бант, и спрятали до лучших времен. Получатся, что кукла выбралась.
Света умерла четыре дня назад. Наглая, веселая Света внезапно для окружающих, включая лучшую подругу Ирку, рано утром, накрасив «губы гуталином», как плохо пошутил бывший парень Светы Олег, рванула на метро из спального района на севере в спальный район на юге, забралась на двадцать второй этаж многоэтажки и вышла вон, или, как говорят одноклассники, выпилилась.
- Зачем? – Федя вспомнил, что этот вопрос вчера, на похоронах, осязаемо висел в воздухе, как будто над каждым посетителем как в компьютерном ролике открывалось диалоговое «облачко» с всего одним словом – «Зачем?».
Света разозлилась. Она что-то смутно подозревала по поводу своего положения, но вопрос «зачем?»вывел её из себя. А Федя в очередной раз понял, что он как бесчувственный валенок, которому вкатили большую дозу обезболивающего.
Любимая Кукла билась в тихой истерике, её трясло как панночку из «Вия», а Федя смотрел со стороны и ничегошеньки не чувствовал.
Он слушал, как Светка просит отвезти её домой, как обещает ему разные глупости, за которые он еще неделю назад отдал бы.., много чего отдал бы. Он смотрел на её слезы, на эти грязные разводы на щеках и думал, как она технически смогла выбраться из коробки, как она своими маленькими ручками рыла майскую сырую землю, как это в принципе возможно.
Светка сказала «Дебил» и решительно открыла окно. Вылезла на подоконник и белым пауком сползла вниз. Федя смотрел, как она отряхнулась на детской площадке, уселась на ржавые качели и заскрипела на весь двор.
«Что со мной?», - думал он, - «что со мной не так?»
Светка показала ему снизу «фак» и скрылась за соседним домом. Федя понял, что она придёт опять и надо будет что-то решать. А решать ничего не хотелось.
***
Мать ругалась на кухне с отцом. Отец был воскресным папой вот уже пятый год, поэтому право голоса оставалось за мамой. До Фединой комнаты долетали отрывки их разговора на повышенных тонах, точнее только батины реплики, мамин ультразвук был плохо различим: «ты ему собиралась когда сказать?”, «а вот не пронесло…», «я тебя предупреждал, что этот день настанет», «а ты думала его отмазать как от армии твой папаша брата отмазал? Ахахах», «ну, напиши прошение, отнеси к стене плача…».
Накануне мать, заглянув в комнату Феди, увидела живописные глиняные следы на подоконнике, кресле, шторах, тюле, вдруг перевернулась лицом, бросилась сначала к окну, потом ухватилась за голову и кинуласьзвонить отцу.
Федя давно понял, благодаря своим родителям, что взрослых просто нет. И сейчас, когда наступила «задница», они, эти старые дети, хотят переложить ответственность друг на друга – «нет, ты», «неееет, ты».Федя сидел в своей комнате и напряженно ждал, когда ему «всё объяснят».
Отец вошел и встал с виноватым видом у стены, мать выглядывала из-за его плеча.
- Знаешь, старик, - отец всегда так начинал, когда хотел рассказать очередную историю из серии «деревянные лыжи, которые я в детстве надевал летом и ходил в них по асфальту, потому что не мог дождаться зимы». – Мы с матерью давно должны были тебе рассказать. Но мы надеялись, что…, - отец замялся.
- Надеялись, что ты не Проводник, - пришла на помощь мама.
Они долго и путанно, эмоционально перебивая друг друга, объясняли казалось безучастному Феде, что Проводник – это передающаяся по мужской линии отца миссия «перевозчика заблудших душ», отказаться или не принять которую не мыслимо.
- Почему? – Федя думал, что взрослая жизнь наступила внезапно и он её такую себе не заказывал.
- Они будут расти в геометрической прогрессии, если ты откажешься, они будут тебя везде преследовать, от них не убежишь, - отец это ТАК сказал, что Федя понял, что он пытался всё бросить и это было страшно.
- Почему я ничего не чувствую? – уточнил Федя.
- Это анастезия. Бонус-трек. Чтобы ты мог хорошо работу выполнять, без страха и, хе-хе, упрёка. Как привыкнешь, пройдёт. Я тебе всё расскажу, старик, ведь ко всему привыкаешь, это не страшно, всё будет хорошо, у тебя всё получится, - отец, известный Мастер тухлых отмазок, выдал за раз все штампованные фразы, которыми принято успокаивать, но которыми никого успокоить нельзя.
***
«Я застрелился, извините» - Федя читал сообщениеводителя такси, стоя у своего подъезда. Через минуту пришло еще одно: «заблудился, проклятый т9». Водителя совершенно не удивило, что он везет школьника ночью на кладбище. По дороге заехали в цветочный магазин. Продавщица, мельком взглянув на Федю, произнесла: «Я вас скушаю». Предупрежденный отцом, новый Проводник спокойно произнес: «белые лилии, четыре штуки, без упаковки». Засунув подмышку букет, Федор вышел в ночь.
Ворота кладбища были открыты, как будто его тут ждали. Впрочем, отец предупредил, что не надо ничему удивляться.
В ночь после похорон Светы Федор был здесь. Перелез через забор, собаки местного сторожа с воем было кинулись к нему, но почему-то поджали уши и убежали. Федя тогда даже внимание на это не обратил. Он все похороны простоял в белой пелене чувства, что всё закончилось, даже не начавшись, весна – обман, а лето никогда не наступит, что Светка унесла с собой всю радость мира, вырвала из рук надежду на счастье и что теперь надо как-то дотянуть до пенсии, а там уж до смерти «четыре шага», как говорила иногда бабушка.
Он пришел ночью один, он понятия не имел, зачем. Лег на землю рядом с могилой, параллельно Светке и «проговорил с ней» долго. Читал стихи. Она их терпеть не могла, не переносила как класс. Но его переполняла нежность, переливалась через край, он не знал, что нежность бывает такая мучительная, такая невыносимая, требующая огласки. Она выливалась в стихи, он строчил их ночью, под светом лампы и луны, распихивал в книги, под подушку, делал «самолетики» и выпускал из окна.Это чувство. Он сейчас пытался его воссоздать. Такое горько-сладкое, безысходное и восторженное одновременно.
Ему никогда и ни с кем не хотелось быть так, как тогда с девушкой в белом, невестином платье, с лицом, исковерканным падением с высоты, под тонкой вуалью, лежащей рядом с ним пятью метрами ниже.А сейчас этого чувства не было и в помине, одно воспоминание.
Он бодро подошел к знакомой могиле, достал мобильник и позвонил.Из-под земли, из-под лапника и многочисленных венков раздался ответный звон. «Выходи», - только и сказал Федя и отключил телефон.
***
Они молча шли по центральной кладбищенской аллее.
- Мы куда сейчас? – прервала молчание Светка.
- В метро.
Федя шестым чувством понял, что Светка знает, куда он её провожает. Он мельком взглянул на неё: она шла, втянув голову в плечи, как на эшафот, тяжело переставляя ноги, прикрывая ладошкой правую сторону лица, наиболее пострадавшую.
- Туда можно уехать на метро? – она пыталась шутить.
- По Кольцевой линии – да.
- Мне понравились твои стихи, напиши мне еще, - Светка сказала это так просто и так внезапно, что Федор остановился, как будто что-то вспомнил, что-то щемящее. Он вдруг понял, то чувство, которое он не мог распознать, робко просится наружу.
Он вспомнил, что зачем-то купил лилии, про которые напрочь позабыл. С сомнением протянул букет Светке. Казалось, что это всё уже не нужно, как-то неестественно, как мёртвому припарки. Она откинула вуаль, прижала цветы к лицу.
- Ты можешь не уезжать, - вдруг сказал он и сам себе удивился.
- Если бы я хотела не уезжать, Федь…, - она замолчала.
Он схватил её за грязные, холодные руки.
- Я могу тебя не провожать. Я могу, - с жаром заговорил он, - тебя оставить. Останься.
***
Они ездили по ночной Кольцевой, наверное, уже пятый круг.
В пустом вагоне. Федор не знал, есть ли у поезда машинист или он работает «на честном слове». Светка молчала, а он, напротив, не мог заставить себя замолчать. Это чувство, утерянное и сейчас внезапно обретенное, не давало покоя. Более того, оно вдруг наполнилось энергией, надеждой. Отец говорил, что первый раз самый тяжёлый. Но тяжело не было, было обманчиво легко.
Света была уже как будто не здесь, она всматривалась в черноту, мелькающую за окном поезда. Феде захотелось плакать.
- Останься, - шептал он.
- Отпусти.
***
Федя ехал домой на такси. Сотрудник ГИБДД, непойми откуда взявшийся, проверив документы, спросил: «Сегодня убивали?». Водитель отрицательно замотал головой: «Я вообще не пью».Федя вздохнул и попросил перестроить маршрут.
Он шёл по кладбищу, уверенный и умиротворённый, как будто и не было никакой Светы под вуалью ещё полчаса назад. «Анастезия вернулась», - думал он.
Федор достал телефон и обнаружил много новых номеров, отмеченных крестиком. Он набрал один, потом второй, третий.
То там, то здесь из-под земли в звенящей утренней тишине раздавались звонки.
Автор: MartaS
Источник: https://litclubbs.ru/duel/847-poluprovodnik.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.